Григорий Нисский - Избранные творения
Но Жених благоугождается при красоте уст и румянцем ланиты. А эту часть лица обычай по неправильному употреблению слова называет яблоком. Поэтому яблоко ланиты уподобляет Слово оброщению шипка [23] похвалу ему написав буквально так: яко оброщения шипка ланиты твои, кроме замолчания твоего (Песн.4.2). Но что восхваляется стыдливость, нетрудно всякому заключить в связи обозреваемаго. Ибо Слово, представив Церковь телесно в виде невесты, и добродетели разделив на части соответственно изображению красоты в лице, теперь, под видом румянца, цветущаго на ланитах, приличным образом хвалит целомудрие, украсив стыдливостию под загадочным именем шипка, потому что плод сей кисел вкусом и воспитывается под негодною в пищу поверхностию. Потому хорошо и удачно в этом обозрении употребляется к изображению преспеяния в целомудрии. Ибо как вяжущий вкус оброщения шипка питает и сберегаеть сладость заключающагося в нем плода, так жизнь воздержная, суровая и изнуренная бывает стражем доброт целомудрия. Но и здесь похвала сей добродетели делается сугубою и за проявляемое ея жизнию благообразие, и за преспеяние в душевном безстрастии, чему, как говорит Апостол, похвала не от человек, но от Бога (Рим. 2, 29). Ибо стыдливость, просиявающая в делах, за то, что явно, имеет свою похвалу; но похвала сия не касается умалчиваемых и сокровенных чудес, которыя усматриваются оным единым Оком, видящим тайное.
Из сказаннаго же после сего дознаем, что все совершенное богоносными святыми служило некиим образцем и наставлением для преспеяния в добродетели. Супружества, переселения, войны, построения зданий, все в некотором смысле предизображено было в назидание последующей жизни. Ибо сия, говорить Апостол, писана быша в научение наше, в нихже концы век достигоша (1 Кор. 10, 11). Война с иноплеменниками внушает нам быть мужественными против порока. Рачение о супружеской жизни загадочно предлагает нам сожительство с добродетелями. А также и переселение предполагает водворение в добродетельную жизнь. И все тщание, какое прилагалось ими о построении зданий, повелевает прилагать попечение о наших домах, созидаемых добродетелию. Почему, кажется мне, и тот знаменитый столп, в котором Давид, имея в виду преспеяние Церкви, положил самое лучшее из добыч, прообразовал сим делом имеющих рачение о добродетели. Хотя столп сей оказывается воздвигнутым на высоте какой–то горы, однакоже в то время признан был пригодным для хранения добычь, какия царь, поработив иноплеменников, с прочими богатствами соделал собственным своим достоянием. Посему Царь своею мудростию показал, какое благо для человеческой жизни имея в виду, Давид построением столпа как бы некоторый совет предложил последующей жизни. Ибо применением к чему–либо и уподоблением намереваясь восхвалить красоту каждаго из членов всего тела Церкви и по порядку описывая в слове, какими должны быть те, которые в народе занимают место выи, упоминает о сем столпе, которому придается имя Давидово, а известен он также под именем укреплений; потому что укрепления называются Фалпиоф.
А буквально читается сие так: яко столп Давидов выя твоя, создан в Фалпиофе: тысяща щитов висит на нем, вся стрелы сильных (Песн. 4, 4). Поэтому вещественное построение столпа имеет знаменитость; потому что оно — дело царя Давида, занимает видное место, и в нем сложены оружия, щиты и стрелы, которых множество показывает слово наименованием: тысяща. А наша цель уразуметь силу Божественнаго слова; почему столпу сему уподобляется та часть Церкви, которой имя — выя. Посему надлежит прежде изследовать, какая часть в нашем теле называется сим именем выя, а потом приложить именование к члену Церкви.
Итак, что укоренено среди рамен, поддерживает собою голову и служит основанием лежащему выше, то называется выею; зад ея подперт костями, а перед свободен оть костяной ограды. Да и кость по свойству своему не походит на такую, какая в руке или ноге, не какая–либо сама с собою сомкнутая и нераздельная, но самое соединение одной с другою костей, во многих местах разделеных в виде позвонков, производится посредством приросших к ним мочек, мышц и связок, и посредством того мозжечка, который наподобие трубки проходит по средине, и котораго оболочка соединяется с чувствилищною плевою, а содержимое ею — с головным мозгом. Спереди же выя содержит в себе дыхательное горло, служащее приемником отвне в нас втекающаго и вселяющагося воздуха, которым огонь в предсердии приводится в естественную для него деятельность; она содержит в себе также проходы для пищи, между тем, как все, вошедшее устами, гортань и горло препровождают в приемлющую это пустоту. Но выя имеет и иное некое преимущество пред прочими членами. По положению дыхательнаго горла вверху есть в нем место для вырабатывания голоса, где уготованы все голосовыя орудия, от которых порождается звук, когда дыхательное горло сообщаемым ему воздухом приводится в круговое сотрясение. Так, по описании телеснаго нашего члена, не трудно будет из обозреннаго уже здесь уразуметь выю и тела Церкви, именно же, кто в собственном смысле по соответственным тому действованиям приемлет на себя это имя, называется выею и уподобляется столпу Давидову? Посему, во первых (а это и есть самое первое), если кто носит на себе истинную Главу всего, разумею ту Главу, которая есть Христос, из Него же все тело составляемо и счиневаемо (Ефес. 4, 16), то он в собственном смысле носить на себе имя сие. А сверх того, он — выя, если способен принять в себя Духа, возгревающаго и делающаго огнеподобным сердце наше, и если благозвучным гласом служит Слову, потому что Бог не для инаго чего в естестве человеческом устроил голос, как для того, чтобы стать ему орудием слова, изглашающим движения сердца. Но выя сия пусть имеет и питательную деятельность, разумею учение, которым соблюдается сила всего тела Церкви. Потому что, пока притекает пища, тело остается в бытии, а при недостатке в пище оно гибнет и разрушается. Да подражает же и стройному положению позвонков, чтобы из тех, которые в народе составляют из себя каждый нечто особое, союзом мира соделать один член, и преклоняемый, и возставляемый, и удобно обращаемый в ту и другую сторону. Такою выею был Павел, и если кто другой, подражая ему, преуспел в жизни. Соделавшись сосудом избранным для Владыки, носил он имя Господа; в такой точности соединена была с ним Глава всяческих, что, если изглаголал что, то не он уже был глаголющим, но все это вещала его Глава, как коринфянам указывал он на глаголющаго и вещающаго в нем Христа (2 Кор. 13, 3). Так доброгласно и благозвучно было у него орудие дыхания, Духом Святым изглашающее слово истины! Так гортань его услаждалась всегда Божественными словесами, из себя питая все тело животворными оными учениями! А если спросишь и о позвонках, кто соединял так всех в единое тело союзом мира и любви? Кто научил так выю преклоняться, занимаясь неважным, и опять выпрямляться, мудрствуя горняя, проворно и свободно смотреть по сторонам, уклоняясь и обезопашивая себя от различных диавольских козней?
Посему такая выя действительно зиждется Давидом. Под Давидом же разумей Царя, Отца Царева, который первоначально уготовал человека к тому, чтобы ему быть столпом, а не развалиною, и снова возсоздал его благодатию, обезопасив многими щитами, так что недоступен он больше нашествиям вражеским; потому что повешенные щиты видимы не на земле лежащими, но окружающими его на воздухе; а со щитами и стрелы сильных приводят в страх неприятелей, так что не решаются начать приступ к столпу. Думаю же, что множеством щитов означается нам Ангельская стража, вокруг остеняющая таковый столп. Да и упоминание о стрелах указывает на подобную мысль. Ибо Слово не просто сказало: стрелы, но присовокуплением слова сильных дало нам видеть преоборающих; так что сказанное согласно с изречением псалмопения: ополчится Ангел Господень окрест боящихся Его и избавит их (Псал. 33, 8). Число же: тысяща, кажется мне, в точности не означает десяти сотен; но взято в слове в показание множества. Ибо, по принятому словоупотреблению, Писанию обычно числом сим показывать множество, как Давид вместо множества говорит: тысяча гобзующих (Псал. 67, 18), и: паче тысящ злата и сребра (Псал. 118, 72). Так поняли мы выю, утвержденную на раменах. А под раменами, на которых выя, разумеем усильныя старания о деятельной жизни, при которых мышцы наши содевают себе спасение. Возрастание же в большую меру души, высящейся по Богу, без сомнения, усмотрел тот, кто внимательно следил за тем, что было сказано, потому что прежде приятно было для невесты уподобляться коням, преоборовшим египетскаго мучителя, и благолепием выи походить на монисты; теперь же о каком совершенстве ея в добре свидетельствует Жених, потому что красоту выи не с какими–либо монистами на шее сравнивает, но по величию называет столпом, который, если смотрят на него вдали стоящие, делает видным не пышность только здания, с какою возведено оно до весьма большой высоты, но и положение места естественно возвышающагося над соседними местами? Посему, когда столп был делом Царя и достиг высокаго жития, тогда на нем оказывается истинным сказанное Господом: не может град укрытися, верху горы стоя (Матф. 5, 14). Ты же вместо града разумей столп.
