Джон Стотт - Нагорная проповедь Христианская контркультура
В. Уроки, которые мы можем извлечь.
Молитва звучит очень просто, когда этому учит Иисус. Попросту «просите… ищите… стучите…», и в каждом случае вы дождетесь ответа. Это, однако, обманчивая простота; за ней стоит многое. Во–первых, молитва предполагает знание. Так как Бог дает лишь в том случае, если это совпадает с Его волей, мы должны взять на себя труд определять Его волю — с помощью размышлений над Писанием, развивая тем самым христианский ум. Во–вторых, молитва предполагает веру. Одно дело — знать волю Божью; другое — смириться перед Ним и выразить свою уверенность в том, что Он способен сделать так, чтобы воля Его была исполнена. В–третьих, молитва предполагает устремленность. Мы можем знать Божью волю и верить, что Он ее исполнит, и все же не желать этого. Молитва — это главное средство, данное нам Богом для выражения наших глубочайших стремлений (см.: Рим. 10:1). Именно поэтому повеления «просите — ищите — стучите» стоят в форме повелительного наклонения настоящего времени и расположены по возрастающей, чтобы испытать нашу настойчивость.
Итак, прежде чем просить, необходимо понять, что мы хотим и согласуется ли это с волей Божьей; мы должны верить, что Бог может дать это; и мы должны искренне хотеть принять этот дар. Тогда благодатные обетования Иисуса исполнятся.
4. Наше отношение ко всем людям (ст. 12)
12 Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки.
Логика слова «итак», или «таким образом» (oun), которым начинается этот стих, недостаточно ясна. Его можно соотнести с предыдущим стихом и тогда предположить, что если Бог добр ко всем ищущим Его в молитве, то и Его дети также должны быть добры ко всем. Или это может относиться к повелению не судить, направленному против критиканства и лицемерия. Как бы то ни было, но Иисус повторял этот принцип в разное время и в различных ситуациях, а в версии Луки он следует сразу после трех маленьких иллюстраций, подкрепляющих заповедь любви к врагам (Лк. 6:31). Конечно, эта любовь для нас недостижима без благодати Божьей. Именно любовь Свою как одно из благ дарует Он нам через Духа Своего Святого в ответ на наши молитвы (стих 11 = Лк. 11:13).
Различные комментаторы отмечали, что Золотое правило можно найти — правда, всегда выраженное в отрицательной форме — в иных местах. Утверждают, например, что Конфуций сказал: «Не делай другим того, чего бы ты не желал, чтобы делали тебе»; и у стоиков было почти такое же выражение. В ветхозаветных апокрифах находим следующее: «Что ненавистно тебе самому, того не делай никому»[194]. Похоже, именно это цитировал знаменитый равви Гиллель ок. 20 г. до Р. X., когда один из тех, кто хотел обратиться в иудаизм, попросил научить его всему Закону, стоя на одной ноге. Его соперник равви Шаммай не смог или не захотел ответить, а равви Гиллель сказал: «Что сам ненавидишь, никому не делай. В этом весь Закон; все прочее — лишь комментарий»[195].
Так как это наиболее известный пример параллелизма между иудейским Талмудом и Нагорной проповедью, попробуем его прокомментировать дальше. Некоторые зашли так далеко, что утверждают, будто все, содержащееся в проповеди, есть также и в Талмуде, и гораздо больше. Профессор Джеремиас отвечает на это следующим образом: «Дело именно в том, что в Талмуде находится «гораздо больше» и нужно искать зерно среди огромного количества шелухи, ничтожное золотое зернышко, которое можно было бы сравнить со словами Нагорной проповеди»[196]. Альфред Эдерсхайм, писавший примерно в конце прошлого века, был даже более откровенен. Он соглашается с тем, что в Талмуде есть «мудрость и логика, быстрота и готовность, искренность и рвение», но в то же время Талмуд и Новый Завет «противоположны по духу и сути». А именно, «в общем и целом, он не только совершенно недуховен, но и антидуховен»[197].
Вернемся к Золотому правилу. Существует действительно огромная разница между негативной и даже недоброжелательной формулировкой Гиллеля («Что сам ненавидишь, не делай другим») и позитивной инициативой, содержащейся в инструкции Иисуса («Делай другим то, что ты хочешь, чтобы делали тебе»). Даже тогда это могло прозвучать, как сниженная норма, подобно выражению «Люби ближнего своего, как самого себя». В действительности же это высокая норма, так как самолюбие — мощная сила в нашей жизни. Эдерсхайм называл такую любовь к ближнему «наибольшим приближением к абсолютной любви, на которую способна человеческая природа»[198].
Это также удивительно гибкий этический принцип. Собственный интерес часто ведет нас в наших делах; нужно позволить ему вести нас и в наших отношениях с другим. Все, что нам нужно, это, используя свое воображение, встать на место другого человека и спросить: «Как бы я хотел, чтобы со мной обходились в этой ситуации?» Как писал епископ Райл: «Это помогает избежать сотни трудностей… пропадает необходимость оперировать бесконечными маленькими правилами нашего поведения в каждом особом случае»[199]. Действительно, этот принцип имеет такое широкое применение, что Иисус мог бы добавить: «ибо в этом закон и пророки». То есть тот, кто ведет себя по отношению к другим так же, как бы он хотел, чтобы другие вели себя по отношению к нему, тот исполнил закон и пророков, по крайней мере в том, что касается любви к ближнему (см.: 5:17; Рим. 13:8–10).
В начале этой главы мы отметили, что христианская контркультура включает в себя систему ценностей, рассчитанную не только на стиль жизни отдельной личности, но и на отношения в общине. А христианская община — это, по сути, семья — семья Божья. Возможно, наиболее сильно в нашем христианском сознании запечатлено осознавание Бога нашим Отцом, а наших ближних — христиан — нашими братьями и сестрами во Христе, хотя в то же время мы никогда не можем забыть свою ответственность перед теми, кто находится вне семьи и которых мы хотим ввести в нее.
Итак, в Мф. 7:1–12 Иисус познакомил нас с этими основополагающими взаимоотношениями. В центре их находится Бог, наш Небесный Отец, к Которому мы идем, от Которого зависим и Который может дать детям Своим только доброе. Далее, есть наши братья по вере, и дух критиканства и дух лицемерия несовместимы с чувством христианского братства. Если наши сотоварищи–христиане — действительно братья и сестры наши в Господе, то мы можем относиться к ним только заботливо и конструктивно.
Что же касается находящихся вне семьи, существует крайний случай «псов» и «свиней», но это не типично. Это особая группа упрямцев, которые подобны собакам или даже свиньям в своем решительном отрицании Иисуса Христа. Мы должны их, к сожалению, оставить. Но если стих 6 — исключение, то стих 12 — это правило, Золотое правило. Оно преобразует наши действия. Если мы ставим себя на место другого и желаем ему того, что бы мы пожелали сами себе, мы никогда не будем подлыми, а всегда великодушными; никогда — жесткими, но всегда понимающими; никогда — жестокими, но всегда добрыми.
ЕВАНГЕЛИЕ ОТ МАТФЕЯ 7:13–20
Некоторые комментаторы утверждают, что важнейшая часть проповеди (или учения) Иисуса теперь закончена и со стиха 13 начинается заключение. Здесь Он еще раз, и даже сильнее, нежели прежде, подчеркивает необходимость выбора. «Входите тесными вратами», — начинает Он. То есть, сначала был намечен контраст между двумя видами праведности и набожности, между двумя сокровищами, двумя господами и двумя устремлениями, теперь же пришло время принять решение. Будет ли это царство сатаны или Царство Божье, господствующая культура или христианская контркультура? Иисус продолжает выдвигать альтернативы, описывая два пути (широкий и узкий), двух учителей (ложного и истинного), два оправдания (словами и делами) и, наконец, два основания (песок и камень).
1. Неизбежный выбор (ст. 13,14)
13 Входите тесными вратами; потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; 14 Потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их.
В этих стихах сразу же бросается в глаза, насколько бескомпромиссна природа выбора. Все мы, конечно, предпочли бы иметь несколько возможностей для выбора или, еще лучше, некую смешанную религию, включающую в себя все эти возможности, чтобы избежать таким образом необходимость всякого выбора. Но Иисус пресекает наш легкомысленный синкретизм. Он не позволит нам осуществить предлагаемые нами удобные решения. Вместо этого Он утверждает, что выбрать можно лишь одну из двух возможностей.
Во–первых, существуют два пути. Эта концепция встречается уже в Ветхом Завете. В Псалме 1, например, противопоставляется «путь праведных», которые следуют закону Бога и процветают, «пути нечестивых», которые, как прах, взметаемый ветром, идут к погибели. Один из путей легок — «широк, вместителен, пространен» (АГ), в некоторых рукописях эти образы объединены и путь назван «пространным и легким». Здесь достаточно места для различных мнений и попыток смягчить моральные нормы. Это путь терпимости и вседозволенности. У него нет ограничений. Путешествующие этим путем следуют своим собственным наклонностям, то есть вожделениям сердца человека, который находится в падшем состоянии. Поверхностность, самолюбие, лицемерие, механическая религия, ложные амбиции, критиканство — всему этому не нужно учиться. Чтобы их практиковать, усилия не требуется. Поэтому–то легок широкий путь.
