Идрис Шах - Командующее Я
В.: Я припоминаю, что Фироз Шамшири, великий суфий из Ташкента, обычно не отлучался из города, редко встречался со своими учениками и всегда общался с ними посредством письменных посланий. Почему он так делал?
О.: Если у вас есть опыт пребывания в духовных группах, вы должны знать, что слишком многие их участники сосредотачивают внимание не на учении, а на учителе. Это заблуждение и в самом деле так распространено, что некоторые люди полностью фиксируются на учителе, истинном или ложном.
Даже на Востоке такой перегиб принимают за святость или религиозный опыт.
Зная это, многие суфии вообще не учат напрямую — здесь немало зависит от состояния их последователей.
Поэтому учителя нередко пишут или диктуют свои наставления, ученики затем читают их самостоятельно, или послания наставника зачитываются вслух.
Однако встречи могут проводиться, если отдельные ученики или группы в целом способны концентрироваться на сути занятий, а не на внешних проявлениях или непосредственном присутствии учителя.
Только недавно западные психологи-практики обнаружили, что личное присутствие человека, считающегося учителем, порождает у учеников чувство благоговения, значимости или религиозной преданности, а это не то же самое, что воспринимать реальное содержание учения.
ТЕНЬ БЕЗ ДЕРЕВА
Существует учение, которого не найти в книгах. Есть опыт, который нельзя описать словами. Есть прямое восприятие Реальности, для которого, как я верю, предназначено человечество: это и есть то, что я ищу…
Эти исполненные страстного желания, но по сути — самоуверенные утверждения вновь и вновь повторяются в получаемых мной письмах и словах приходящих ко мне людей.
Вот уже двадцать лет я отвечаю на подобные утверждения вопросами, составленными так, чтобы выявить, какая же концепция Реальности в действительности стоит за этими словами.
Эти вопросы я обычно формулирую в соответствии с классической суфийской моделью. Они звучат следующим образом:
«Знаете ли вы, как распознать эти невербальные аспекты учебы?»
«Знаете ли вы сейчас, что "обучение без посредничества книг" может быть выявлено при помощи книг, используемых как инструмент, что и делает книги необходимыми?» «Не приходило ли вам в голову, что, когда ваши восприятия разовьются, у вас появятся средства для понимания некоторых книг, и тогда вы поймете, что они были исключительно важны для структурирования вашего мышления?» «Думали ли вы, слышали или хотя бы подозревали когда-нибудь о функциональной роли книг и слов, которая лежи1 за их интеллектуальным, фактографическим и эмоционально стимулирующим фасадом?»
В обществе, ориентированном на книги, ничто не сообщает нам столь много о потенциальном и реальном прогрессе того или иного человека, как его отношение к литературе.
Фактически, едва ли один человек из пятидесяти имеет хоть какое-то представление о «реальном использовании» слова. Джалаледдин Руми говорил об «одном из тысячи» для мусульманского общества его времени, из чего следует, что современная картина, возможно, является более обнадеживающей. Но грубый подход к слову, являющийся результатом поверхностных идей современного общества о том, что такое слово, несомненно, в будущем будет выглядеть до смешного варварским.
Вспомните, что практически все великие классические суфии работали со словами. Спросите себя, почему?
Возможно, вы ищете тень и не любите солнце, которое создает эту тень. Прекрасно. Но, чтобы получить тень, вам потребуется солнце, а также дерево.
ДЕРВИШЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
В.: Не могли бы вы сказать что-нибудь о дервишеской литературе, доступной на английском языке? Какие книги надо читать?
О.: Переведено много книг. Но, для того чтобы получить от них пользу, даже от перевода, вы должны знать о них кое-что, о чем редко говорится, а кроме того, вы должны находиться в правильном состоянии. Вам следует знать, что часто подобные произведения вообще не являются литературой в том смысле, в каком это понимают в других областях. Они созданы так, чтобы достичь многих целей. Академические ученые обращаются с ними как с литературой, источником фактов или изложением доктрин. По-настоящему работать с книгами могут только те люди, которые знают, что и когда из них извлекать. Что же касается выбора времени — когда их следует изучать — полученное питание зависит от ситуации, в которой находится учащийся.
Единственный способ понять эту литературу и получить от нее пользу — изучать ее так, как ее изучение было задумано, — она является частью всестороннего плана, включающего способы, время и условия, подходящие для того, чтобы ее изучать. Иначе это будет похоже на просмотр цветной телепередачи на черно-белом экране. Вы получите некоторое, отчасти полезное, впечатление, которое, однако, будет пропорционально способности монохромного экрана воспроизвести то, что изначально предполагалось передавать на хорошем цветном мониторе. Некоторые люди с головой погрузились в подобную литературу. Польза, которую они получают, может быть большей или меньшей, но всегда помните, что результат зависит от качества приложенного усилия. Вы даже можете навредить себе такими занятиями.
ЗНАЧЕНИЕ БИОГРАФИЙ
В.: Меня очень интересуют жизнеописания учителей и духовных руководителей. Какие книги из тех, что представлены в магазинах, полезно читать? Мне кажется, что люди, создающие эти произведения, обычно находятся на гораздо более низком уровне, чем учителя, о которых они пишут. Каждый автор убежден, что тот, о ком он создал книгу, реален, важен и т. д. Но, по-видимому, загвоздка в том, что сами биографы являются всего лишь благочестивыми наблюдателями некоего явления, в котором сами настоящего участия не принимают.
О.: Биография учителя или описание его слов и деяний, созданные человеком, не имеющим объективного (реального, полного или, как мы это называем, значимого) восприятия миссии данного учителя, вообще говоря, не могут быть полезны ни для чего, кроме сохранения ауры «тайны» и «чуда», если это вообще полезно. Подобная книга служит лишь рекламным продуктом, способным притянуть грубое, недифференцированное внимание к тому, что сказано или сделано учителем, а не к реальному содержанию его учения. Я сказал «вообще говоря», поскольку существует литература, которая выглядит нарочно бесхитростной или притворяется такой и специально предназначена либо для подготовки соответствующий атмосферы в уме читателя, либо обеспечивает информацией тех, кто пока не способен к пониманию полного смысла работы учителя. Ценность подобных книг становится очевидной не сразу, однако они полезны во многих отношениях: они сортируют людей, иными словами, выявляют тех, для кого книга или описываемый в ней персонаж стали «идолами». Такие люди сами нажали на кнопку «стоп» в своем развитии, удовлетворив, вероятно, личные потребности, но, с другой стороны, возможно, не достигнув своих потенциальных возможностей. Те, кто готов увидеть «волну как проявление моря», смогут усвоить, что подобная книга или часть ее содержания является мостиком для перехода к чему-то еще.
В ситуации, когда функция учителя реальна, существует возможность, что даже бесполезный биограф окажется способным передать, зачастую почти бессознательно, нечто полезное. Этот принцип можно выразить такими словами: «Сам канал не пьет, но приносит воду жаждущей земле». Некоторые книги предназначены для особых сообществ или для ограниченного периода времени.
Могу также добавить, что та книга, о которой вы думали по дороге сюда, относится к роду поверхностной литературы, апеллирующей к грубым, неразборчивым эмоциям. Большинство людей не отличает подобные чувства от переживания «глубочайшего». Данный ответ предназначен именно вам, он отвечает на невысказанный вопрос, скрывающийся в озвученном вопросе. Я же воспользовался возможностью дать общую картину. Приходило ли вам в голову, что авторы, сами будучи сбиты с толку, часто искажают то, что пытаются описать? Это и произошло в случае интересующей вас книги.
В.: Что вы можете сказать о различных уровнях понимания широко известных учений великих мастеров?
О.: Общедоступные материалы, посвященные учениям таких мастеров, не являются адекватным источником для постижения их учений на различных уровнях. Причина тому следующая: подобные материалы передают слова, дела и учения без учета времени, места, потребности в особых формулировках, в них не уделено должного внимания различию между аллегорией и фактом и даже тому, для каких именно уровней понимания все эти учения предназначались первоначально.
В большинстве случаев были собраны и отредактированы материалы, представленные на различных уровнях и для разных целей. Разные уровни может распознать только человек, имеющий к ним доступ, но в таком случае в подобной литературе нет особой нужды, разве что этому человеку необходимо создать проекцию своего учения, то есть учения, соответствующего культурному контексту тех людей, к которым он обращается и собирается задействовать и устаревшие предания. Если читатель — всего лишь ученик, то непосредственно учиться на подобном материале ему будет не по зубам, потому что у него нет реального доступа к различным уровням. Следовательно, для большинства людей материал такого рода бесполезен. Для некоторых он искажен, и заново проецировать его в истинной форме является неблагодарной работой. Стало быть, для того чтобы переформулировать устаревшие источники, необходимы и способность, и потребность. Два последних замечания показывают, что в действительности данный вопрос не имеет смысла. Конечно, схоласты и другие, относительно поверхностные деятели, как и человек, задавший этот вопрос, вынуждены верить, что в подобном материале есть полезное содержание, что оно доступно и может быть раскрыто академическими или логическими методами. Но схоласт ошибается, он лишь заявляет свои права на использование материалов (как и гончар — на использование глины), поскольку в своей области он не может действовать, не используя их своим собственным (привычным ему) методом.
