Франсин Риверс - Любовь искупительная
Какое все это имеет значение? Слишком поздно думать о том, а что, если… Слишком поздно искать причины, почему все происходит так, а не иначе. Слишком поздно думать.
Мерфи хотел действий.
Когда он, наконец, ушел, Ангелочек встала с кровати. Задула лампу. Села в дальнем углу комнаты, обхватив колени руками и прижав их к груди, убаюкивая себя. Боль, которая появилась в ее душе в тот день, когда Павел появился в долине, усилилась и целиком поглотила ее. Зажмурив глаза, она сидела тихо, не издавая не единого звука, но комната была полна немого крика.
Дни были однообразны. Ничего нового не происходило. Сменился только Хозяин. Теперь это был Мерфи, а роль Магована играл более управляемый Макс. Ее комната была поменьше, а одежда победнее. Пища была сносной, и ее было много. Мужчины ничуть не изменились.
Ангелочек сидела на кровати, положив ногу на ногу и раскачиваясь из стороны в сторону, наблюдая за тем, как раздевается молодой золотоискатель. Его волосы все еще были влажными, он собрал их в пучок. От него несло дешевым мылом. Он не был разговорчивым, что не могло не радовать, потому что Ангелочку не хотелось его выслушивать. Этот не задержится надолго. Отложив в сторону эмоции и заставляя себя ни о чем не думать, она приступила к работе.
Дверь с треском распахнулась, и кто–то отшвырнул парня в сторону. Ангелочек едва не задохнулась, увидев знакомое лицо склонившегося над ней мужчины.
— Михаил! — Она подскочила на кровати. — О, Михаил…
Молодой человек с грохотом приземлился на пол. Поднявшись, он выругался.
— Что ты тут делаешь? — Выругавшись, он ринулся на Михаила, чей кулак оказался полной неожиданностью, и золотоискатель вновь отлетел к стене. Подняв его, Михаил ударил сильнее, вышвырнул за дверь, нанеся непоправимый вред штукатурке на противоположной стене коридора. Подняв с пола одежду клиента, Михаил заботливо накрыл его. Захлопнув дверь, повернулся к ней.
Ангелочек почувствовала громадное облегчение, увидев его, ей захотелось упасть к его ногам, но, взглянув в его лицо, она отшатнулась.
— Одевайся! — Он не стал дожидаться, пока она одумается, и бросил ей одежду. — Сейчас же!
Одеваясь, с гулко бьющимся сердцем, она лихорадочно пыталась придумать способ, как сбежать от него. Она еще не успела до конца одеться, как он схватил ее за руку, распахнул дверь и выволок в коридор. Она не успела натянуть обувь.
Появился Мерфи.
— Что это ты здесь делаешь? Я же сказал тебе, что нужно ждать внизу. Клиент заплатил, а ты жди своей очереди.
— Убирайся с дороги. Мерфи сжал кулаки.
— Ты думаешь, тебе удастся пройти мимо меня? Ангелочек видела Мерфи в деле раньше и знала, что Михаил для него легкая добыча.
— Михаил, пожалуйста… — Но он отодвинул ее в угол и встал впереди.
Мерфи бросился на него, однако Михаил двигался так быстро, что Мерфи, упав на пол, даже не успел понять, что с ним произошло. Михаил быстро схватил ее за запястье и потащил за собой. Когда они были у лестницы, Мерфи успел подняться. Он схватил Ангелочка за руку и дернул на себя так сильно, что она закричала от боли. Михаил отпустил ее, она отлетела к стене и упала. Мерфи набросился на него, и на этот раз Михаил отправил его вниз по лестнице.
Когда Михаил подошел к ней, она отпрянула.
— Вставай! — прорычал он. Она не осмелилась ослушаться. Он взял ее за руку и, толкнув перед собой, властно произнес: — Иди и не останавливайся.
Макс поджидал Михаила, когда они спустились вниз. Михаил схватил его и бросил на карточный стол. Еще двое набросились на него, он успел оттолкнуть от себя Ангелочка, прежде чем последовали удары. Трое клубком покатились по полу, сметая на своем пути столы и стулья. Смешались обломки мебели, карты, люди. К драке присоединились еще двое.
— Хватит! — закричала она, подумав, что сейчас они точно его убьют. Она лихорадочно оглядывалась в поисках тяжелых предметов, чтобы помочь Михаилу, но ему удалось подняться, сбросив с себя одного из навалившихся на него мужчин. Ангелочек наблюдала за бойней с открытым ртом. Он твердо стоял на ногах, нанося быстрые мощные удары. Развернувшись, он ударил ногой одного из нападавших прямо в лицо. Она еще никогда не видела, чтобы кто–то так дрался. Как будто он всю свою жизнь только этим и занимался, а не сажал овощи. Он наносил точные сильные удары, и те, кому они доставались, уже не поднимались. Через несколько минут желающих сразиться с ним сильно поубавилось.
Михаил стоял у стойки, его глаза горели огнем.
— Ну, давайте, — поддразнивал он нападающих. — Кто еще хочет встать между мной и моей женой?
Никто не двинулся с места.
Оттолкнув ногой перевернутый стол, Михаил шагнул к Ангелочку. Сейчас он совершенно не напоминал того мужчину, которого она знала в долине.
— Я сказал тебе не останавливаться! — Он крепко сжал ее руку и потащил к дверям.
Его повозка стояла у входа. Михаил взял ее на руки и посадил на высокое сиденье. Она даже не успела подумать о том, чтобы сбежать, как он уже занял свое место и хлестнул лошадей. Ей пришлось крепко держаться, чтобы не вывалиться и не сломать себе шею — с такой скоростью повозка рванула с места. Он замедлил ее только тогда, когда они были уже довольно далеко от Парадиза. Но он сделал это из заботы о лошадях, а вовсе не о ней.
Ангелочек боялась даже взглянуть на него. Она боялась произнести хоть слово. Никогда раньше она не видела его таким, даже тогда, когда однажды он вышел из себя во время их разговора в сарае. Это не был тот тихий, терпеливый человек, которого, как ей казалось, она знала. Это был властный незнакомец, стремящийся к мести. Она вспомнила Хозяина, его горящую сигару на своей коже и покрылась холодным потом.
Михаил отер кровь с разбитой губы.
— Помоги мне понять, Ангелочек. Объясни почему. Ангелочек. Это имя звучало, словно смертный приговор.
— Останови повозку.
— Ты возвращаешься со мной домой.
— Чтобы ты мог убить меня?
— Господь, ты слышишь?! Почему Ты дал мне эту глупую, упрямую женщину?
— Отпусти меня!
— Ни за что. Ты не сбежишь. Нам нужно кое–что обсудить.
Его взгляд был таким страшным, что она решилась и прыгнула. Сильно ударившись, покатилась по земле. Переведя дыхание, вскочила на ноги и побежала прочь.
Михаил натянул вожжи и свернул с дороги. Спрыгнув с повозки, он помчался за ней.
— Ангелочек! — Он мог слышать треск веток под ее ногами. — Уже темнеет! Остановись, пока ты шею себе не сломала!
Она не остановилась. Споткнувшись о корень дерева, она упала, на мгновение перестав дышать от боли. Она лежала на земле, задыхаясь, и слышала, как Михаил приближается. Он быстро шел к ней, отбрасывая в стороны ветки, пока не наткнулся на нее.
Ангелочек вскочила на ноги и в ужасе побежала от него, не обращая внимания на ветки, которые хлестали ее по лицу. Михаил догнал ее и схватил за плечи. Споткнувшись, она упала и повлекла его за собой. В падении он перевернулся и упал на спину, крепко держа ее. Она брыкалась и кусалась, стараясь вырваться. Опрокинув ее на спину, он с силой прижал ее к земле. Когда она попыталась царапать его лицо, он перехватил ее запястье.
— Хватит!
Она лежала, переводя дыхание, с широко открытыми глазами. Он поднял ее и рывком поставил на ноги. Едва он ослабил хватку, как она снова попыталась вырваться и сбежать. Он развернул ее лицом к себе и замахнулся. Он почти ударил ее, но остановился, понимая, что, если ударит ее хоть раз, дальше уже не сможет себя контролировать. Он отпустил ее, но каждый раз, когда она пыталась убежать, хватал и поворачивал к себе. Она кусалась, пиналась, била его по лицу. Он отводил ее удары, не нанося ответных.
Когда она ослабела, Михаил крепко прижал ее к себе. Все ее тело дрожало. Он чувствовал страх, волнами исходивший от нее. И ей было чего бояться. Его ярость напугала его самого. Если бы он не удержался и ударил ее в первый раз, то, наверняка, убил бы.
Он почти потерял рассудок, когда она уехала.
Он искал ее и, наткнувшись на следы колес, понял, что произошло. Она уехала с Павлом. Она возвращается в Парадиз. Он вернулся домой, обиженный и обозленный на обоих. Павла долго не было, и это ожидание было похоже на ад, он никогда еще не чувствовал ничего похожего.
Почему Павел так поступил? Почему не отправил ее домой, а вместо этого увез с собой? Скоро Михаил узнал.
Павел вернул повозку и лошадей. Он сказал, что Хотшильд переехал в Сакраменто, и поэтому его так долго не было. Было нетрудно понять, что добровольно он про Амэнду ничего не расскажет. Тогда Михаил спросил прямо в лоб. Павлу ничего не оставалось, как только признаться, что он отвез ее в Парадиз.
— Она сама так захотела. Я ее не уговаривал, — оправдывался Павел, бледный от страха. Но еще больше Михаила поразил отпечаток вины, который легко читался на его мрачном лице. Можно было больше не задавать вопросов. Он уже знал, что еще произошло по дороге. Или в городе.
