Игорь Ушаков - Ветхий Завет с улыбкой
— Расскажи-ка, сынок, как набедокурил?
— Папенька, я всего-то отведал концом палки, которая в руке моей, немного меду… И что же теперь я должен умереть из-за твоего глупого завета?! Воины твои с голодухи подыхали, воевали, как звери, а ты…
Взбеленился Саул от таких слов сына-диссидента:
— Да пусть сделает мне Бог любое наказание, но ты, Ионафан, должен сегодня умереть! Иначе, что ж получается: мой завет и гроша ломаного не стоит?
Но тут народ попер на Саула:
— Ты что, старый дудак! Ионафану ли умереть, который доставил столь великое спасение Израилю? Да не будет этого! Жив Господь, и волос не упадет с головы его на землю, ибо с Богом он действовал ныне.
И освободил народ Ионафана, и не умер он. Все было на этот раз наоборот: народ кричал, а Бог безмолвствовал… Потому и добились своего: нельзя бунтовать, стоя на коленях!
И возвратился Саул от преследования Филистимлян, а те, поджавши хвост, удалились в свое место.
Утвердил Саул свое царствование над Израилем, и воевал со всеми окрестными народами — с Моавом, с Аммонитянами, с Едомом, с Вефором и с царями Совы и с Филистимлянами. Трудно ему было, ибо жил он во враждебном необрезанном окружении…
Избиение Амаликян
Однажды сказал Самуил Саулу:
— Господь послал меня помазать тебя царем над народом его, над Израилем. Теперь Господь Саваоф вспомнил вдруг, что давным-давно Амалик противостал Израилю на пути, когда он шел из Египта. Тотчас же иди и порази Амалика и истреби все, что у него, но не бери себе ничего у них. Однако ж уничтожь и предай заклятию все и не давай пощады ему: предай смерти от мужа до жены, от отрока до грудного младенца, от вола до овцы, от верблюда до осла.
Кто после этого не скажет, что Бог не Всемилостив? И вовсе он не злопамятен — просто он злой и память у него хорошая…
Собрал Саул народ: двести тысяч Израильтян и десять тысяч из колена Иудина. И поразил Саул Амалика от Хавилы до окрестностей Сура, что пред Египтом, а Агага, царя Амаликова, захватил живого, народ весь истребив мечом.
Саул был весьма душевный человек: пощадил Агага вместе с лучшими из овец и волов и откормленных ягнят. К тому же и все хорошее и в хозяйстве пригодное он приказал не истреблять, а порушил да изгадил только вещи маловажные и худые. Зачем добру пропадать, правда?
Но Господь был крут и принципиален:
— Я что тебе сказал, а? Почему не все уничтожил, а многое забрал, мародер? Жалею, что поставил тебя царем, ибо слова моего не исполнил.
И опечалился Самуил и взывал к Господу целую ночь о неразумном Сауле.
Потом встал Самуил рано утром и пошел навстречу Саулу. К тому времени доброхоты понаушничали царю, что Саул ходил на Кармил и там поставил себе идола.
Когда пришел Самуил к Саулу, то Саул сказал ему:
— Благословен ты у Господа! Я исполнил слово Господа.
И сказал Самуил:
— А что это за блеяние овец в ушах моих и запах засранных коров в ноздрях моих? Как увижу, как услышу, все во мне заговорит: вся душа моя пылает, вся душа моя горит!
— Ну, прости, старик! Привели скотину от Амалика, так как народ пощадил лучших из овец и волов… Но не для себя, не для себя! Гадом буду!
— Помолчи, щенок! Вот, что Господь сказал мне ночью. Не малым ли ты был в глазах твоих, когда сделался главою колен Израилевых? Послал тебя Господь в путь на предание заклятию нечестивых Амаликитян. Почему ж ты не послушал гласа Господа и бросился на добычу, сделав зло пред очами Господа?
— Но я все так и сделал, и царя Агага пленил, а Амалика истребил до последнего молокососущего. А овец и волов, взял токмо для жертвоприношения Господу Богу в Галгале. Клянусь, чтоб мне век свободы не видать!
— Послушание гласу Господа важнее, нежели всесожжения. Повиновение лучше жертвенных овнов. Непокорность есть такой же грех, что идолопоклонство. За то, что ты отверг слово Господа, и он отверг тебя, чтобы ты не был царем над Израилем.
— Ну, согрешил я, ибо преступил повеление Господа и слово твое, но я боялся народа и послушал голоса людей своих. Сами же, священники, талдычите, что глас народа — глас Божий?
— Ныне отторг Господь царство Израильское от тебя и отдал его ближнему твоему, лучшему тебя.
Искал Саул путей искупления греха своего перед Богом, но не нашел ничего лучшего, чем позвать к себе Агага, царя Амаликитского, и собственноручно разрубил того на две равные части… У сильного всегда бессильный виноват…
Давид и Голиаф
Появление Давида
Самуилу все же было не по себе — нравился ему Саул! Разозлил он этим Господа:
— Доколе ж будешь ты печалиться о Сауле, которого я отверг? За ним хочешь? Мало тебе твоих сыновей убиенных? Наполни рог твой елеем и пойди к Иессею Вифлеемлянину, ибо между сыновьями его я усмотрел себе царя.
— Как я пойду? Саул услышит и убьет меня.
— А ты обманом, обманом действуй! Все учить тебя надо. Ты же священник! Возьми в руку твою телицу из стада и скажи, что пришел для жертвоприношения. Пригласи Иессея и сыновей его к жертве, а я потом скажу, что делать тебе, и ты помажешь мне того, о котором я скажу тебе.
И сделал Самуил так, как сказал ему Господь. Когда пришел он в Вифлеем, то старейшины города с трепетом вышли навстречу ему и спросили, мирен ли его приход, на что Самуил уверил их, что он мирен. После сего освятил Самуил Иессея и сыновей его и пригласил их к жертве. И когда они пришли, он, увидев Елиава, подумал: «Верно, сей пред Господом помазанник его». Но Господь тут же услышав его мысли (не удивляйтесь, и в этом нет ничего сверхъестественного) сказал Самуилу:
— Не смотри на вид его и на высоту роста его, что ты ему по плечо. Я могу вмиг сравнять вас. — Подмигнув, сказал Господь. — Я отринул его, ибо я смотрю не так, как смотрит человек: человек смотрит на лице, а я смотрю на сердце.
Как видите, слава Рентгена сильно преувеличена: на самом деле рентгеновский аппарат был известен Господу за тысячи лет до незатейливого ученого!
Дальше все повторялось и с остальными сыновьями Иессея. Когда же дошло дело до младшего, то оказалось, что тот пасет овец в поле. Послали за ним, и привели белокурого юношу, с красивыми глазами и приятным лицем. И сказал Господь Самуилу, чтобы тот помазал его. Взял Самуил рог с елеем и помазал младшего среди братьев, и почивал Дух Господень на Давиде — ибо так звали того пацана — с того дня и после.
Опять же интересное совпадение: Давид означает «избранный». Опять родители мальчика знали, что ли о том, что он станет избранным?
На сцене Голиаф
А от Саула, естественно, отступил Дух Господень, и возмущал его злой дух от Господа. Слуги Сауловы посоветовали хозяину, что когда придет на того злой дух от Бога, то чтобы он слушал кого-нибудь хорошо играющего на гуслях, что будет успокаивать ему душу. И один из слуг его сказал, что видел он у Иессея Вифлеемлянина сына, умеющего играть на гуслях, а к тому же человека храброго, разумного в речах и видного собою.
Послал Саул вестников к Иессею и сказал, чтобы тот послал к нему сына твоего, играющего на гуслях. Естественно — иначе не было бы всей Божьей интриги — этим сыном оказался Давид. Привели Давида к Саулу, и служил он пред ним, и настолько понравился он Саулу, что тот сделал его своим оруженосцем.
И на самом деле, когда злой дух от Бога бывал на Сауле, то Давид, взяв гусли, играл, и отраднее становилось Саулу.
И опять неугомонные Филистимляне собрали войска свои для войны и собрались в Сокхофе, что в Иудее, и расположились станом между Сокхофом и Азеком в Ефес-Даммиме. А Саул и Израильтяне собрались и расположились станом в долине дуба и приготовились к войне против Филистимлян.
Стали Филистимляне на горе с одной стороны, и Израильтяне на горе с другой стороны, а между ними была долина. Выступил из стана Филистимского единоборец из Гефа по имени Голиаф. Ростом он был шести локтей и одной пяди, то есть по нашим меркам около двух метров и шестидесяти сантиметров. (Иначе говоря, был он выше самого высокого человека из ныне живущих в мире, рост которого всего 253 сантиметра…)
На голове великана был медный шлем, одет он был в медную кольчугу весом пять тысяч сиклей, то есть ни много, ни мало, а сорок килограммов. А железное копье его весило шестьсот сиклей.
Встал он и заорал громовым голосом полкам Израильским, говоря им:
— Охренели, что ли, рабы Сауловы, что вышли воевать с нами? Жаль мне войска вашего! Уж лучше выберите меж собой одного, пусть сойдет ко мне, и сразимся мы. Коли он убьет меня, то мы будем вашими рабами. Если же я одолею его, то вы будете нашими рабами и будете служить нам. Дайте мне человека, и мы сразимся вдвоем, что зря кровь-то проливать.
Услышали Саул и все Израильтяне эти слова Филистимлянина, и очень испугались и ужаснулись. И ждали в нерешительности.
