Андрей Горбунов - Знакомство с Библией
Если от книг Нового Завета мы перейдем к древне иудейским толкованиям Писания вплоть до XII века, то увидим, что важнейшей традицией толкования Библии было стремление повсюду искать и находить указания на Мессию и Его время.
Что же касается отцов Церкви, то стоит привести два высказывания Бл. Августина: «Нельзя желать прилагать все непосредственно к Мессии, – писал он, – но места, которые не относятся к Нему прямо, служат основанием для тех, которые Его возвещают». Традиция приписывает Бл. Августину и следующее латинское рифмованное двустишие:
Novum Testamentum in Vetere latet,
Vetus Testamentum in Novo patet.
(Новый Завет в Ветхом скрывается, Ветхий – в Новом открывается.)
Действительно, согласно учению Церкви, обетование послать Избавителя, данное Адаму и Еве еще в раю – первое звено в цепи ветхозаветных мессианских пророчеств, которые начались со времени Адама и кончились Захарией, отцом Иоанна Крестителя. Поэтому это первое обетование о том, что семя жены сотрет главу змея, часто называют ветхозаветным «первоевангелием» (Бытие, 3:15). В эпоху Ноя это обетование уточняется. Семенем жены теперь зовутся только дети Сима, с которыми отныне связана история искупления (Бытие, 9:26). Этот круг еще больше сужается в эпоху библейских патриархов. Речь теперь идет о семени Авраама, отца богоизбранного народа. И чем дальше шло время, тем полнее и точнее раскрывались различные черты мессианского служения. Так, пророк Валаам говорил о царственной власти Мессии (Числа, 24:17), а Моисей – о трояком Его служении: царском, первосвященническом и пророческом (Второзаконие, 18:18–19). Пророки писали о происхождении Мессии из царского рода Давида (2 Царств, 7:12–14), о Его рождении в Вифлееме (Михей, 5:2) от Девы Матери (Исайя, 7:14), о торжественном въезде в Иерусалим (Малахия, 3:1) и даже о разных подробностях Его крестных страданий (Исайя, 53).
О единстве обоих Заветов говорит нам и религиозное искусство в своих лучших образцах. Так, например, на знаменитых витражах Шартрского собора во Франции можно увидеть изображение четырех великих пророков, несущих на своих плечах четырех Евангелистов. С церковной точки зрения, это очень верный образ: Ветхий Завет служит основанием Нового, его прочным фундаментом.
Оба Завета объединяет и сходный стиль повествования. Можно сказать, что стиль Нового Завета, во многом подготовлен стилем Ветхого. Сложная игра ритмов, повторений и аллитераций, характерная для Нового Завета, развивает ветхозаветную традицию древнееврейского «устного стиля». Как показали исследователи, для Нагорной Проповеди с ее чередованием благословений и осуждений есть аналоги в книгах Бытия и пророков. Притчи, которыми так часто пользовался Иисус Христос, продолжают традицию библейских книг мудрости. Христос, а вслед за ним и апостолы, постоянно ссылаются на Ветхий Завет, приводя целые фразы, чтобы доказать истинность своих утверждений. Можно утверждать, что и само религиозное мышление Нового Завета продолжает и развивает на новом этапе ветхозаветное учение. Не сказал ли Иисус совершенно прямо, что Он пришел «не разрушить, а исполнить закон»? Но, как учит Церковь, мессианские ожидания еврейского народа Иисус Христос одухотворил и очистил, чтобы придать им трансцендентный смысл. По словам великого французского мыслителя Блеза Паскаля, «оба Завета взирают на Него (т. е. на Христа); Ветхий как на свое упование, Новый – как на образец, и оба как на свое средоточие».
Библейские переводы
С Библией мы обычно знакомимся по переводам – вряд ли кто из нас может прочесть ее в подлиннике. Поэтому все мы должны иметь хоть какое-то представление о наиболее известных библейских переводах.
Обычно переводы Библии делят на две группы – древние и новые. Переводы на древние языки текстов Ветхого Завета имеют весьма важное значение в библеистике, поскольку некоторые из них были сделаны еще до возникновения принятого ныне канонического текста на иврите, в тот период, когда имели хождения разные варианты библейского текста. Ряд ученых-христиан считает, что некоторые из вариантов, знакомых сейчас по переводам, древнее и ближе к первоначальному тексту, чем то, что мы имеем в каноническом, так называемом масоретском варианте, публикуемом сейчас. Иудаисты, как правило, с этим не согласны. Но, действительно, сама древность этих переводов превосходит все, дошедшие до нас рукописи еврейского текста. Кроме того, они важны и как памятники, которые свидетельствуют о понимании библейского текста в период их появления.
Перевод LXX толковников, или СептуагинтаСлово «Септуагинта» происходит от латинского названия этого перевода Interpretatio Septuaginta Seniorum, τ. е. перевод семидесяти старцев. Это наиболее распространенный и самый важный греческий перевод Ветхого Завета.
Несколько слов об истории создания этого перевода. Об этом существует широко известная легенда, которую излагает дошедшая до нас небольшая книга – письмо некоего Аристея, александрийского еврея и телохранителя царя Птолемея II, к своему брату Филократу, якобы написанное в III веке до Р. Хр.
В письме говорится, что однажды египетский царь Птолемей II Филадельф (ок. 85 – ок. 47 до и. э.) посетил знаменитую царскую библиотеку в Александрии, известную сейчас как одно из семи чудес света. Он спросил библиотекаря, какие книги есть в библиотеке. Тот ответил, что у них есть двести тысяч книг, а в скором времени он надеется собрать еще 500 тысяч, добавив, что ему очень хотелось бы приобрести иудейские законы (Тору или первые пять книг Ветхого Завета), которые пока недоступны для чтения, т. к. написаны на мало кому понятном еврейском языке. Однако мудрый и щедрый царь мог бы с легкостью заказать их перевод на греческий язык. Птолемей якобы одобрил этот план. Так случилось, что в то же время в библиотеке находился друг царя по имени Аристей. Он попросил царя освободить 120 тысяч иудеев, находившихся в египетском рабстве. Дав согласие на эту просьбу, Птолемей приказал библиотекарю сделать письменный доклад о переводе еврейских книг.
Согласно этому докладу и совету мудрых мужей, было решено отправить торжественное посольство в Палестину. Посольство было снабжено богатыми дарами для Храма в Иерусалиме. Эти дары вручили первосвященнику приложив к ним письмо, в котором царь сообщал об освобождении 120 тысяч евреев. Заодно он просил прислать рукопись еврейских законов и мудрых мужей со знанием еврейского и греческого языков, чтобы они перевели эту книгу, «дабы ей могли пользоваться как евреи, рассеянные по разным областям греческого царства, так и любознательные греки».
В качестве переводчиков назначили по шести человек от каждого еврейского колена, «людей престарелых, которые по зрелости возраста были искусны в знании языков и могли исправно переводить». Как известно, еврейских колен 12, и потому переводчиков должно было быть, строго говоря, 72, а не 70. Очевидно, стоящая в заглавии перевода цифра 70 – число округленное. Но именно оно вошло в историю.
Итак, 72 толковника-старца, отличавшиеся чистотой жизни и прекрасным знанием языков, приехали в Александрию. Здесь их якобы очень радушно встретил царь Птолемей, который затем отправил их на остров Фарос для работы над переводом. Там они, согласно легенде, каждое утро ходили к царю, а потом тщательно мыли руки в морской воде, чтобы оскверненными в языческом обществе руками не касаться священных текстов, которые они привезли с собой для работы. Ежедневно каждый из них переводил определенную часть текста Закона (Торы), а затем они собирались вместе, сравнивая свои переводы и сообща вырабатывая единый текст.
Через 72 дня работа была закончена. Затем ее просмотрели александрийские иудеи, а после того и евреи Палестины. Птолемей прочитал перевод и якобы пришел от него в восторг.
Эту легенду затем повторил знаменитый еврейский историк Иосиф Флавий (37 – после 100 н. э.) в «Иудейских древностях», а после него известный еврейский богослов и религиозный мыслитель Филон Александрийский (ок. 25 до и. э. – ок. 50 и. э.). При этом Филон добавил, что переводчики на острове Фарос были вдохновлены Богом, пророчествовали и хотя они работали порознь, употребляли одни и те же слова и выражения. Оттуда этот рассказ попал к отцам Церкви и, в частности, к Иустину Философу, Клименту Александрийскому, Кириллу Иерусалимскому и Бл. Августину.
В новое время, однако, ученые высказали сомнение в абсолютной достоверности рассказа Аристея. Само это письмо некоторые ученые называют псевдоэпиграфом, литературной апологией, написанной грекоговорящим иудеем. Но ученые все же не считают этот рассказ полностью вымыслом, а лишь ставят под сомнение ряд подробностей, которыми рассказ украшен. (Например приведенные там цифры:72 старца и 72 дня их работы или 120 тысяч пленных иудеев.) Некоторые ученые вообще считают, что инициатива организации перевода исходила от грекоязычной александрийской иудейской общины, где говорили по-гречески или, может быть, по-арамейски – она нуждалась в своей версии священных книг для богослужения и изучения Священного Писания. Существует также гипотеза о том, что возникшее в Иудее после возвращения из вавилонского плена Великое Собрание, или Великая Синагога, которое существовало вплоть до 270-х годов до и. э. и которое осуществляло контроль за правильным воспроизведением священных книг, могло быть инициатором этого перевода. Во всяком случае, это Собрание могло делегировать ученых иудеев в Александрию для работы над переводом.
