Варсонофий Оптинский - Духовное наследие
(Четверг Святой Пасхи)
Вы не заметили перемены в моей молельне? Немного вещей я беру с собой[73]. Образа все останутся, а из картин возьму с собой только портреты великого старца и духовного моего благодетеля отца Анатолия и батюшки отца Амвросия, остальное все останется, как было.
Вот и портрет схимонаха Бориса останется. Дивный это портрет, замечательно выражение его лица, полного любви и кротости. Останется он здесь молиться за меня, грешного. Был он из крепостных и часто говаривал: "Старые порядки лучше были, хотя от барина сильно попадало".
— Вот видите, отец Борис, — отвечал я ему, — попадало, а говорите, лучше было?
— Да я сам был виноват. Бывало, уйду в Херсонскую губернию, начнут искать и вернут этапным порядком. Ну, конечно, на съезжую. Сильно накажут. Я поправлюсь да и опять уйду.
Уходил он, конечно, для молитвы, посещал святые обители, Христа искал и нашел Его.
— Теперь худо стало, — продолжал отец Борис, — потому что власти нет, всякий живет сам собой.
— Ну про Оптину этого сказать нельзя, — возражал я.
— Еще бы, если бы в монастырях всякий жил по своей воле, то совсем была бы погибель.
Отец Борис был необычайно смиренным и считал себя за последнего. Скончался он на Пасху в 1898 году. Пришел я к нему, когда он лежал в больнице. По-видимому, Господь открыл ему время его кончины.
— Молись за меня и братию, попроси молиться в воскресенье и понедельник.
— Да вся братия молится за вас, отец Борис, и я, обязательно буду за вас всегда молиться, а не только в воскресенье и понедельник.
Отец Борис, как бы не слыша меня, повторил:
— Пусть молятся обо мне в воскресенье и понедельник.
Я не понял его. Утром во вторник я пришел навестить больного и узнал, что он уже скончался. Так и оправдались слова старца: действительно, только в воскресенье и понедельник можно было за него молиться как за живого, а во вторник — уже за усопшего. В час кончины отца Бориса одной шамординской схимнице было видение. Идя к утрене, она увидела зарево на востоке, как раз по направлению Оптиной пустыни. Вглядываясь в зарево, она увидела душу, быстро возносившуюся к Небесам, так же, как преподобный Антоний видел возносящуюся душу пустынника. Схимница рассказала о своем видении, но ей не поверили. Вскоре приехал вестовой из Оптиной к игумении Евфросинии с известием, что схимонах Борис скончался в четыре часа утра. Видение было как раз в это время.
Ожидаю сейчас моего бывшего товарища по службе, и мысль как-то колеблется — не могу беседовать с вами так, как обычно. Товарищ этот, хотя я не просил его, хлопотал за меня: был у членов Синода, но сделать ничего не мог. Перевод мой состоялся. Вижу в этом волю Божию, действующую через людей. Может быть, мне не удастся больше беседовать с вами. Утешался я нашими беседами. Помните, всегда на Рождество бывало у меня свободное время. Со второго дня дней пять было в нашем распоряжении, и мы употребляли это время во славу Божию. Выходил я к вам без подготовки, и что внушал мне Господь, говорил вам на пользу. Были у меня недавно студенты Духовной академии и вспоминали свое первое посещение меня, недостойного. Было их несколько человек. Некоторые из них — иеромонахи. Все с богословским образованием, многие прекрасно говорят проповеди. Шли они ко мне и рассуждали:
— Что может он нам сказать в назидание? Ведь игумен Варсонофий не имеет богословского образования!
— Пришли к вам, — говорили потом студенты, — а вы задали такой вопрос, на который никто из нас не мог дать надлежащего ответа. Мнения разошлись. А когда спросили вас, вы дали прямой ответ, который сначала всех удивил, а потом все с ним согласились. Вы спросили: "Что такое жизнь?". Затем определили это понятие кратко: "Жизнь есть блаженство". Сначала начали возражать: "Как блаженство? Когда на каждом шагу скорби, болезни, неприятности". Вы же говорили: "Жизнь есть блаженство, и не только оттого, что мы верим в блаженную жизнь (вечность), но и здесь, на земле, жизнь может быть блаженством, если жить со Христом, исполнять Его заповеди. Если же человек не будет привязан к земным благам, но будет во всем полагаться на волю Божию, жить для Христа и во Христе, то жизнь еще и здесь, на земле, сделается блаженством. Сам Христос сказал, что есть у врат для достижения блаженства". Из-за оригинальности сравнения мы вас не поняли и недоумевали, о каких вратах вы говорите. Вы тогда пояснили нам: блажени милостивии, блажени чистии сердцем, они получат наивысшее блаженство.
Что я говорил студентам, могу сказать и вам: Христос всех призывает к блаженству. Вот теперь Пасха, и Царские врата отверсты, но входить в них не может непосвященный, а только священники и диаконы; в двери же блаженства может войти каждый, кто только пожелает. Другое дело, как войти, а войти можно и должно. В настоящее время многие живут по плоти и духовной радости не ищут. Чего прежде всего хотят стигнуть? Во-первых, богатства. Затем — славы. Для достижения же этого ничем не брезгуют. Господь сказал: "За умножение беззакония иссякнет любовь" (Мф. 24, 12). Большинство людей уклонились, отошли от Христа. Людей, не разделяющих их взгляды, люди века сего называют отсталыми, непрактичными. По поводу слова "непрактичный". Это значит — не вор. Например, взять хотя бы генерала Черняева: боролся с турками, много услуг оказал государству, он был человеком "непрактичным", то есть не хапнул ни из сербской казны, ни из нашей, хотя и мог. За это люди практичные осуждали его, а затем посыпались на него всякие беды. Спаси вас, Господи, быть людьми практичными! Будьте всегда с Господом, Христос посреди нас есть, и был, и будет. Людей непрактичных часто упрекают в мнимой гордости: он — гордец, говорят, и это кажется им истинным. И первых христиан обвиняли в гордости. Приводят их, например, к игемону, и тот требует: "Поклонитесь богам!"
— Не поклонимся, так как мы поклоняемся Единому Богу, создавшему небо и землю, — Господу Иисусу Христу.
— Гордецы вы! Смиритесь перед богами!
— Никогда!
И так обрекают их на мучения. Игемон требует смирения ложного; исполнять его желание — значит, отречься от Христа, что, конечно, невозможно исполнить. И в частной жизни говорят: "Смирись, живи, как все живут, не будь гордой, не выделяйся среди других". Не слушайте этих советов, некоторые смущаются, отпадают от Христа и гибнут навеки. Спрашиваю иногда посетителей:
— Есть у вас дети?
— Как же, — отвечают, — сыновья и дочери.
— Как же вы хотите устроить их судьбу?
— Да так: сына хочу видеть инженером, у него самого к этому наклонности, дочерей замуж отдать за богатых и знатных людей.
— И вы думаете, что они будут счастливы?
— Конечно! — отвечают с уверенностью.
А о том, как постараться, чтобы дети стяжали Христа, не думают. Говорят, все можно купить за деньги. Только Христа ни за какие сокровища мира нельзя купить. А без Христа нет жизни, нет спасения. Удивлялись студенты, как удалось мне все сказать на пользу. Я же ответил им, что я не сам придумал, что сказать, а говорил то, что возвестил мне Господь.
Что же вам сказать в утешение и назидание? Сегодня я прочел одну статью, которая вам может быть полезна. В Сибири живет много инородцев, в том числе бурят. Живут они патриархально, добры, простодушны, по вере — буддисты. Однажды приехало ревизовать сибирские области одно высокопоставленное лицо — какой-то генерал-губернатор. Побывал он и у бурят, отнесся к ним милостиво и был, по-видимому, поражен огромным идолом. Встал он перед ним на колени и помолился со слезами. На обратном пути он заехал опять в тот улус (селение), где была кумирня Будды, снова поклонился ему и попросил всех бурят с их жрицами и старейшинами собраться для беседы.
— У меня к вам большая просьба, исполните ли вы ее?
— Непременно исполним, ваше превосходительство! Вы так уважаете нашего Будду, что мы считаем вас своим.
— Да, я буддист, и вот у меня к вам просьба: дайте мне на время вашего Будду, я свезу его домой в Иркутскую губернию, в свою семью, чтобы они все поклонились ему. Я воздвигну ему кумирню, а затем приезжайте за ним, я отдам вам его.
Все согласились.
— У нас есть подставной Будда, он будет покамест вместо настоящего.
Уложили в ящик, и генерал отправился в путь. Проходит месяц, два, целый год. Соскучились буряты о своем боге: что же его превосходительство не возвращает Будду? Написали ему, он ответа не прислал. Написали в другой раз, он ответил уклончиво. Поехали старшины в Иркутск, оказалось, что его превосходительство перевелся в Петроград и бога взял с собой. Погоревали, погоревали буряты, да что же делать?
Но неужели генерал действительно верил в идола? Ничуть! Ларчик просто открывался: Будда был сделан из чистого золота и стоил больших денег. Поклонился он не Будде, а золоту и употребил сатанинскую хитрость: золоту принес жертву. Идола он велел разбить на куски и перелить на монетном дворе. Отрекся он от Христа, поклонился золоту, тому золотому тельцу, которому и раньше поклонялись неразумные люди и теперь кланяются.
