Дионисий Ареопагит - Сочинения (с толкованием Максима Исповедника)
4. И если все движимое[960] хочет не в покое пребывать, а совершать свойственное ему движение, то и это есть желание всеобщего божественного Мира, всех сохраняющего от самих себя неотпадшими и оберегающего особность[961] и подвижную жизнь всех движимых неизменной и неотпадшей, в состоянии мира с самими собой и в той самой деятельности, какая им свойственна.
5. Если же тот, кто говорит о достигаемом путем отпадения[962] от Мира различии, утверждает, что не все являются приверженцами мира, то лучше всего на это ответить, что нет ничего из сущих, что совершенно отпало бы от всякого единства. Ибо не существует и не бывает в сущих совершенно непостоянного[963], беспредельного, неутвержденного и несовершенного. Если же он скажет, что это люди, ненавидящие мир и свойственные миру блага и радующиеся раздорам, ссорам, вспышкам гнева и смятению, то — жалкие подобия[964] стремления к миру удерживают и их, многообразными страстями обуреваемых, и их удержать[965] неразумно желающих, и восполнением вечно утекающего надеющихся успокоить себя, обеспокоенных недостатком властвующих над ними наслаждений.
Что же можно сказать об изливающем мир Христовом[966] человеколюбии, глядя на которое, мы учимся больше не воевать[967] ни с самими собой, ни друг с другом, ни с ангелами, но по мере сил вместе с ними трудиться в божественном[968], в соответствии с Промыслом Иисуса, «все во всем» производящего и соделывающего от века предопределенный неизреченный мир, примиряющий нас с Ним в духе, а через Него и в Нем — с Отцом. Об этих сверхъестественных дарах довольно много говорится в «Богословских очерках»[969], где вместе с нами свидетельствует и священное дуновение Речений.
6. Но поскольку ты некогда спросил меня письмом[970], что я называю самим — по — себе — бытием, самой — по — себе — жизнью, самой — по — себе — премудростью, и сказал, что недоумевал, почему я иногда называю Бога Самой — по — себе — жизнью, а иногда Субстанцией самой — по — себе — жизни, я счел необходимым, священный человек Божий, разрешить и это твое касающееся меня недоумение. И прежде всего, повторю и теперь сказанное уже тысячу раз: не противоречие это — называть Бога Самой — по — себе — силой, или Самой — по — себе — жизнью и Субстанцией самой — по — себе — жизни или мира или силы. В одном случае Он получает имя сущих, и особенно первоначально сущих[971], как Причина всех сущих, во втором же — как сверхсущественно превыше всех, в том числе и первоначально сущих[972], Сверхсущий.
О чем вообще, спрашиваешь ты, мы говорим как о самом — по — себе — бытии или о самой — по — себе — жизни, и что считаем абсолютно и изначально существующим и первоначально Богом установленным? Это, говорим мы, объяснить не сложно[973], и можно сделать это прямо и просто. Мы ведь не утверждаем, что само — по — себе — бытие есть какая — то божественная или ангельская сущность, являющаяся причиной бытия всего сущего, ибо у бытия всего сущего и у самого бытия — одно сверхсущественное Начало, одна Сущность и одна Причина. Не говорим мы и того, что жизнь происходит от другой божественности помимо сверхбожественной Жизни, являющейся причиной всего живущего, и самой — по — себе — жизни. Короче говоря, мы не считаем, что среди сущего есть какие — то изначальные творческие сущности и субстанции, кое — кем опрометчиво называемые богами и творцами сущего[974], каковых, поистине и прямо[975] говоря, ни сами они не знали, поскольку те не существуют, ни отцы их. Бытием же и Самой — по — себе — жизнью (и Самой — по — себе — божественностью) мы называем — как нечто изначальное, божественное и являющееся Причиной — единое сверхначальное и сверхсущественное Начало и Причину всего, а как нечто причастное — подаваемые непричастным Богом промыслительные силы: самого — по — себе — осуществления[976], самого — по — себе — оживления, самого — по — себе — обожения, — соответствующим образом причащаясь каковым, сущее[977] и является, и называется и сущим, и живущим, и обоженным, и тому подобным. Потому Благой и называется Создателем первых из них, потом их в целом, потом их по отдельности[978], потом тех, кто. им в целом причаствует, потом — кто отчасти.
И нужно ли об этом говорить, когда некоторые из наших божественных священноучителей Основой и самой — по — себе — благости[979], и божественности называют Того, кто превосходит и благость, и божественность, говоря, что сама — по — себе — благость и божественность есть благотворящий и боготворящий дар, исходящий от Бога; а сама — по — себе — красота есть излитие способности быть красивым — в–собственном — смысле — слова, создающая и красоту в целом, и частичную красоту, в целом красивое и отчасти красивое; и другое, что таким образом говорится и будет говориться, призвано являть промыслы и блага[980], причаствуемые сущими, изобильным излитием происходящие и проистекающие от непричастного Бога[981], чтобы Причина всего оставалась строго за пределами всего, и сверхсущественное и сверхъестественное повсюду и всегда превышало всякую сущность и природу.
Глава 12. Об именах «Святое святых», «Царь царей», «Господин господ», «Бог богов»
1. Поскольку и об этом, сколько надо было сказать, до конца, как я думаю, сказано, подобает нам воспеть Бесконечно — именуемого и как «Святого святых» (Дан. 9:24) и как «Царя царствующих» (1 Тим. 6:15; Откр. 19:16), царствующего вечно, «на веки и далее», и как «Господина господ» (1 Тим. 6:15; Откр. 19:16) и «Бога богов» (Пс. 49:1). И первым делом надо пояснить, что мы понимаем под самой — по — себе — святостью, что под царством, под господством, под божественностью и что Реченйя хотят показать, удваивая имена[982].
2. Ведь святость, насколько мы можем это сказать, есть свобода от всякой скверны и совершенная во всех отношениях незапятнанная чистота. Царство же — это распределение всяких ограничений, постановлений, законов и порядков. Господство же есть не только преодоление худшего, но и всесовершенное овладение всяким добром и благом и их истинное и надежное обеспечение. Почему «господство»[983] и родственно словам «господин», «то — что — господствует», «господствующее». Божественность же есть всевидящий Промысел, все окружающий совершенной благостью и содержащий. Она наполняет собой и превосходит все то, что пользуется ее Промыслом.
3. Эти имена должны быть абсолютным образом[984] воспеты применительно ко все превосходящей Причине, а к ним должны быть прибавлены Превосходящая святость, Господство, Вышнее царство и Простейшая божественность. Из Нее ведь однажды внезапно произросла и распространилась всякая беспримесная законченность всякой безупречной чистоты, всякое учинение сущих и устройство. Она изгоняет всякую дисгармонию, неравенство[985] и несоразмерность, радуется благочинному тождеству и правильности и ведет за Собой удостоенных причаствовать Ей. Ей свойственны полное и совершенное обладание всем хорошим, всякий добрый промысел, наблюдающий и поддерживающий промышляемых. Себя Она благолепно подает для обожения обращающихся.
4. Поскольку все Причинивший преисполнен всем в единой все превышающей чрезмерности, Он и воспевается как Святой святых[986] и прочим соответствующим переполняющейся Причине и Ее запредельному превосходству образом. Можно сказать: насколько святое, божественное, господское или царское превосходит не являющееся таковым, а само — по — себе — причастие — ему причаствующих, настолько выше всех сущих пребывает Превосходящий все сущее, Непричастный[987] всего — и причаствующих, и причастия — все Причинивший. Святыми же, царями[988], господами и богами Речения называют первых в соответствующем каждому из них чине, через которых вторые, причащаясь Божьих даров, умножают то, что им передается простым, в соответствии со своими особенностями[989], разнообразие каковых первейшие промыслительно и боговидно присоединяют к собственному единству.
Глава 13. Об именах «Совершенный» и «Единый»
1. О тех именах достаточно. Переведем, наконец, речь, если ты полагаешь это разумным, на само наиболее значительное из имен. Ведь богословие Причинившему все приписывает все, и все разом, и воспевает Его как Совершенного и как Единого.
