Кирилл Александрийский - Творения
Ст. 4–5. Отвергл мя ecu во глубины сердца морского, и реки обыдошя мя: вся высоты Твоя, и волны Твоя на мне приидоша. И аз рех: отринухся во очию Твоею.
Многообразно выражает он случившееся с ним, как бы вознося вверх благодать и свидетельствуя, что при помощи Божией можно весьма легко избавиться от всякого бедствия. Был он, говорит, в самых внутренностях моря, в смешении многих вод, затопляющих его на подобие волн речных и впал в такое бедствие, что наконец пришел к мысли, что очи Божии совсем отвратились от него, и дошел до отчаяния в своем спасении. А страшное и гибельное дело — оказаться вне очей Божиих [45]. Поэтому Давид и умолял, говоря: не отврати лица Твоего от мене, и не уклонися гневом от раба Твоего (Псал. 26, 9); за отвращением лица божественного непременно последует необходимость подвергнуться гневу божественному, вернее же, гнев появится прежде и предварит отвращение.
Ст. 5. Еда приложу призрение ми к храму святому Твоему?
Знает, что сохранен он силою Бога и удостоенный помощи свыше он жил и остался цел, и это в ките и во чреве зверя, чудесным и превышающим разум образом. Ho по всей вероятности он сомневается, будет ли он возвращен (на землю) и появится ли опять на свет. Поэтому он считает превожделенным и поистине много желанным — придти в самый божественный храм и воздать славословие Богу Спасителю и потому умоляет о получении таковой благодати, свидетельствуя, как я сказал, что Бог все может совершить.
Ст. 6–7. Возлияся на мя вода до души моея, бесдна обыде мя последняя, понре глава моя в расселины гор; снидох в землю, еяже вереи ея заклепи вечнии: и да взыдет из истления, живот мой к Тебе, Господи Боже мой.
Спасенный неизреченною силою Божиею, он хочет воздать Ему самые торжественные песни благодарения. Он всячески выражает случившееся с ним, и тонко раскрывает, какою бедою он объят был: а потом опять возвещает, как был спасен. Итак, что он был в море и в глубокой пропасти и в расселинах гор, потому что кит без сомнения погружался между скалами и в морских пещерах — об этом знал он, как пророк. Говорит, что он сошел в землю, еяже вереи ея заклепи вечнии, то есть, в ад, не потому что он был там (мы не находим его умершимъ), но потому, что опасности были так велики и случившееся с ним было так тяжело, что их было совершенно достаточно, чтоб причинить ему смерть и низвести его в самый ад, откуда никто не мог бы выдти, и однажды попавший туда никогда не мог бы возвратиться оттуда. Это, думаю, и означают слова: вереи ея заклепи вечнии, как бы несокрушимые, никем, никогда неодолимые, или нерасторжимые. А что он не умер, но продолжал жить в ките, и пребывал в нем, не потерпевши ничего, могущего причинить смерть или повреждение, на это ясно указывает то, что он все еще пребывает в надежде на спасение. Посему говорит: да взыдет из истления живот мой, Господи Боже мой. Он умоляет, чтоб он возвращен был на свет и как из ада извлечен был из чрева китова.
Ст. 8. Внегда скончаватися от мене души моей, Господа помянух, и да приидет к Тебе молитва моя ко храму святому Твоему.
Для тех, которые желают приобрести добрую славу, не бесполезно страдание и скорбь не может считаться несносною. Об этом засвидетельствует Давид, говоря: от скорби призвах Господа (Псал. 117, 5) и другой из святых пророков: Господи, в скорби помянух Тя (Ис. 26, 16). И божественному Павлу весьма угодно было одобрять и восхвалять скорбь очевидно за то, что она содействует добродетели; ибо он сказал: и скорб терпение соделовает (Рим. 5, 3) и проч. Итак, в то время, как душа Пророка скончавалась, то есть, когда она терпела страдание, доходившее до опасности и притом крайней; он опять совершает нечто полезное: он, подобно некоторым, не впал тотчас же в нерадение и не выражал осуждения судам божественным, но вспомнил о Спасающем. Он возопил к Нему и возжелал Его помощи. Зная Его милосердие и преизбыток Его силы, он обратился с любовью к Нему, взывая, чтоб он избавил его жизнь от смерти и тления. Итак весьма важно и достопочтенно не впадать в небрежность во время страданий, напротив, прошениями и молениями умилостивлять Владыку и у Него искать удаления зла и уничтожения бедствия.
Ст. 9–10. Хранящии суетная и ложная милост свою оставиша. Аз же со гласом хваления и исповедания пожру Тебе, елика обещах, воздам Тебе во спасение мое Господеви.
Другие, говорит, непознавшие Тебя, Владыку и Творца всяческих, уловленные сетями суетности и воздававшие лжеименным богам поклонение и наблюдающие за полетом птиц с надеждою на них и пасущие беззаконныхь. — не ищут у Тебя милости и никогда не имеют в себе упование на нее. Я же отнюдь не подобен им, но знаю Тебя, — помощника и благаго и многомилостиваго. Посему с воплем и мольбою буду, говорит, исповедывать Тебя и как самый благовонный фимиам вознесу Тебе песни, очевидно, благодарственные, и принесу Тебе духовные жертвы, — прославление и славословие, a также совершу, и весьма охотно, обеты во спасение, то есть, то, что содействует моему спасению и приносит пользу моей душе. А это было послушанием всему, угодному Богу и исполнением пророческого служения, по уничтожении всякой медлительности и малодушия.
Итак пророк молится, находясь в ките. Это был прообраз человеческий, истинный же образ этого события, то есть Христос, открылся пред честным крестом, когда Он уже при самом наступлении страданий, говорил небесному Отцу: аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия (Матф. 26, 39). Он находился в великом страхе и был как бы объят им. Но снизшедши в подземные страны, сказал ли он что–нибудь человеческое, об этом знает только он; ибо утверждать это опасно. Впрочем, мы увидим, что божественный Петр относит к Нему слова, сказанные Давидом: яко не оставиши душу мою во аде, ниже даси преподобному твоему видети истления (Псал. 15, 10); ибо Он воскрес в третий день яко не бяше мощно (Деян. 2, 24–31), чтоб Он, будучи жизнию по природе, мог быть удержан узами смерти.
Ст. 11. И повеле Господь китови, и изверже Иону на сушу.
Опять получает повеление кит, движимый некоторою божественною и непостижимою силою Бога к исполнению угодного Ему и выбрасывает из внутренностей своих пророка, который не без пользы для себя пострадал, напротив, из опыта убедился и ясно узнал, что опасно противиться определениям Владычним.
Гл. III. Ст. 1–2. И бысть слово Господне no Ионе вторицею, глаголя: востани, и иди в Ниневию град великий, и проповеждь в нем no проповеди преждней, юже Аз глаголах тебе.
Итак, воодушевленный уже более горячим усердием, он получает вторичное повеление итти в Ниневию и провозгласить туже самую проповедь, которая сказана была ему в начале, а именно: яко взыде вопль злобы его ко мне (Ион. 1, 2). Я уже сказал о том, что относится ко Христу, но буду говорить об этом опять, нисколько не тяготясь этим, как написано: таяжде бо глаголати вам, мне убо неленостно, вам же твердо (Флп. 3, 1). Итак мы найдем, что Христос пред честным крестом как бы еще медлил исполнить свое дело, говорю, и язычникам предложить проповедь евангельских учений. О сем весьма ясно говорит Он: несть послан, токмо ко овцам погибшим дому Исраилева (Матф. 15, 24) и своим святым ученикам Он заповедывал: на путь языков не идите и след. (Матф. 10, 5). Но он был в сердцы земли три дни и три нощи (Матф. 12, 40); он пришел на источники моря, в следах бесдны ходил (Иов. 38, 16); понре (погрузился) как бы в расселины гор и сниде в землю, еяже вереи ея заклепи вечнии (Ион. 2, 6–7). Потом расхитив ад и проповедав находившимся там духам и отворив остававшияся недвижимыми врата ада, Он опять возвратился к жизни. Возникла, освободясь от тления, жизнь Его и тогда Он явился в саду прежде других ищущим Его женщинам; потом сказав им: радуйтесь, повелел возвестить святым ученикам, что Он предваряет их в Галилее (Матф. 28, 7). Тогда, наконец, язычникам возвещено было слово Его чрез блаженных апостолов. Тогда заблудшим проповеда no проповеди преждней: ибо не иными заповедями воспитывал Он Израиля прежде смерти Своей, и не иными — язычников после нея; но одно для всех Евангелие, и совершенно одинаковы знания божественных учеников, — и не одно у тех, которые призваны чрез веру во освящение из Израиля, а другое у нас, призванных из язычников.
Ст. 3–4. И воста Иона, и иде в Ниневию, якоже глагола Господь: Ниневия же бяше град велик Богу, яко шествии пути трех дней. И начат Иона входити во град, яко шествия пути [46] дне единого, и пропоповеда, и рече: еще три дни, и Ниневия превратится.
Пророк отправляется в путь и одушевившись горячим усердием, выходит на дело. Повинуясь божественному повелению, он отважно входит в иноплеменную Ниневию, город обширный и занимающий такое большое пространсгво, что требовалось три дня пути, еслибы кто хотел обойти его кругом; он проходит чрез него в один день, или, как думают другие, путешествуя по нему впродолжении одного дня, он возвещал божественное определение. Удивительным конечно явлением был (для Ниневитянъ) пророк, муж еврейский, пришедший из иной страны, и вероятно никому из здешних жителей неизвестный, шествующий по средине города, восклицая и говоря: еще три дни, и Ниневиа превратится. Обрати здесь внимание и тщательно рассмотри следующее обстоятельство: Бог всяческих повелел проповедывать о Ниневии: яко взыде вопль злобы ея ко Мне; Пророк же, находясь в ней, говорит: еще три дни, и Ниневия превратится. Что же мы скажем на это? не произносил ли он ложь, и не говорил ли от собственного сердца, а не от уст Господа, как думают некоторые? He скажем этого, напротив, мы утверждаем, что пророки часто указывают на способ своего посольства. Что Господь говорил ему: востани, и иди в Ниневию, и проповеждь в ней, яко взыде вопль злобы ея ко Мне (Ион. 1, 2), — об этом мы ясно слышали тотчас в начале пророчества; a чтобы и сам Пророк говорил что–либо Богу, — об этом мы не знаем. Но впоследствии мы найдем его говорящим так: о Господи, не сия ли убо словеса моя и дал. (Ион. 4, 2). He видишь ли, что здесь весьма многое пройдено молчанием и сказано Богом тайно, равно как и устами пророка к Богу? Итак словам святых следует усвоять истину: ибо никак не могут говорить ложь те, которые в изобилии обладают Духом истины.
