Григорий Дьяченко - ЯВЛЕНИЯ ДУШЕВНОЙ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА ПОСЛЕ ЕГО ТЕЛЕСНОЙ СМЕРТИ
Рассказ этот я слышал от самого Беста, неизгладимо сохранившего его в своей памяти. Как его объяснить? Молено сказать, что ребенок, зная о болезни матери, часто о ней думал и что это вызвало галлюцинацию зрения, случайно совпавшую со смертью матери. Такое объяснение возможно; но молено также, думать, что в этом случае между матерью и ребенком существовала некоторая симпатическая связь и что в печально-торжественный момент смерти душа матери находилась в действительном общении с душою своего ребенка. Но каким же образом? – спросят меня. Я этого не знаю, и немудрено, потому что между тем, чего мы не знаем, и тем, что знаем, такое же отношение, как между океаном и дождевой каплей.
Галлюцинации! Это легко сказать, а сколько медицинских трактатов написано по этому вопросу? Всем известно сочинение Бриераде Баумона. Из бесчисленного множества наблюдений, собранных в нем, приведем здесь два следующих:
б) Когда король Иаков возвратился в Англию и, по случаю моровой язвы, свирепствовавшей в Лондоне, жил в имении сэра Роберта Коттона вместе со старым Камбденом, он увидал во сне своего старшего сына, оставшегося в Лондоне, с кровавым крестом на лбу, как будто бы он был ранен саблей. Испуганный этим видением, король начал молиться и, как настало утро, пришел в комнату Камбдена и рассказал ему о виденном сне. Сэр Камбден уверил монарха, что это не более, как сон, и что по этому поводу не стоит беспокоиться. Но в тот же день король получил письмо от своей жены, извещавшей его о смерти ребенка, сделавшегося жертвой моровой язвы. Когда ребенок явился отцу, он имел рост и вид взрослого человека.
в) Девица Р., обладавшая большою рассудительностью, религиозная, но без всякого ханжества, жила до замужества у своего дяди Д., известного медика и члена Академии наук. её мать проживала в провинции и в это время довольно опасно заболела. В одну ночь молодой девушке приснилось, что мать её стояла перед ней бледная, страшная, почти испускающая дух; она горько жаловалась на то, что около нее нет теперь сыновей, из которых один жил в Париже, а другой, бывший приходским священником тоже в Париже, переселился в Испанию. Девушке послышалось, что мать несколько раз назвала её по имени, и она увидела, что окружавшие мать люди, думая, что она зовет свою внучку, носившую то же имя, пошли за ней в соседнюю комнату, но больная знаками показала им, что её слова относились не к внучке, а к дочери, жившей в Париже, которую хотелось бы ей увидать. Было видно, что отсутствие дочери для нее очень прискорбно. Вдруг лицо её покрылось смертельной бледностью, черты её изменились, и умирающая упала на постель уже без всяких признаков жизни.
Поутру Д., заметив, что племянница его очень печальна, попросил её сообщить ему о причинах своего горя. Она со всеми подробностями рассказала ему так напугавший её сон. Тогда Д., видя, что она уже приготовлена к печальному известию, ласково обнял её и сказал, что все это, к сожалению, совершенно верно, что мать ее, действительно, скончалась, но никаких подробностей при этом не сообщил.
Через несколько месяцев после того г-жа Р., воспользовавшись отсутствием своего дяди, стала приводить в порядок его бумаги, к которым он, подобно многим другим ученым, не позволял вообще касаться; случайно ей попалось на глаза письмо, извещавшее дядю о смерти матери. Каково же было её удивление, когда в этом письме она прочла все подробности своего сна!
Галлюцинация! Случайное совпадение! Но достаточно ли удовлетворительно такое объяснение? Во всяком случае, оно ровно ничего не объясняет.
Факт остается фактом, и его нельзя игнорировать, хотя при настоящем состоянии наших знаний и невозможно было его объяснить.
г) Генерал Пармантье, один из наших самых выдающихся ученых, сообщил мне следующий факт, происшедший в его семействе.
Несколько человек собрались к завтраку на даче в Андлау, в Эльзасе. Долго поджидали хозяина дома, отправившегося поохотиться, но в назначенный час сели за стол без него, так как хозяйка дома уверяла, что муж её не замедлит вернуться к завтраку. Приступили к завтраку среди веселой болтовни, ожидая, что с минуты на минуту явится запоздавший член, чересчур усердный любитель охоты. Однако время шло, и все стали удивляться такой долгой проволочке, как вдруг при самой ясной, тихой погоде окно в столовой, открытое настежь, захлопнулось с сильным стуком и тотчас же опять открылось. Гости были тем более удивлены и поражены, что это движение оконных рам должно было опрокинуть графин с водою, стоявший на столике перед окном, а, между тем, графин остался на месте нетронутым. Все, кто видел и слышал это движение, не могли понять, как оно произошло.
– Наверное, случилось несчастие! – воскликнула, вскочив с места, перепуганная хозяйка.
Завтрак был прерван. Три четверти часа спустя принесли на носилках тело охотника, которому попал весь заряд в грудь. Он умер почти немедленно, успев произнести только слова; «Жена моя, бедные мои дети!»
Вот совпадение, требующее объяснения. На первый взгляд, оно покажется нам пустяшным и нелепым. Что значит это странное движение окна, и с чем оно вяжется? Стоит ли терять время на серьезное обсуждение такого незначительного происшествия?
Лягушки Гальвани также казались пустяками, котел Папина – тоже. А между тем, электричество и пар далеко не пустяки. Недавно ударом молнии свалило человека в поле, он остался невредим, но с него сорвало обувь и отбросило её на двадцать шагов, причем повыскакивали из нее гвозди, все до одного. В другой раз та же молния сорвала платье молодой крестьянки, раздев её донага. Одежду её нашли потом висящей на дереве. А вот вам еще случай. Ударом молнии убило наповал мужика в тот момент, когда он подносил ко рту кусок хлеба. Он остался недвижим. К нему подходят, трогают его, он рассыпается в прах. Платье его осталось целым. Причуды природы не должны препятствовать нам изучать её явления. Напротив.
Без сомнения, услыхав рассказ о происшествии с охотником в Андлау, нам первым делом приходит на мысль отрицать просто-напросто факт. Конечно, нельзя предположить, чтобы история была вымышленная целиком и лжива с начала до конца; этого никак не позволяют обстоятельства, при которых она разыгралась, и почтенность самого повествователя. Но можно сказать, что было легкое движение оконной рамы, вызванное какой-нибудь посторонней пустяшной причиной: порывом ветра, толчком, кошкой – мало ли еще чем. Совпадение этого движения с трагическим случаем придало ему впоследствии серьезное значение. Предположение, трудно допустимое, однако, так как хозяйка дома и её гости были им так сильно потрясены.
С большею вероятностью мы должны допустить, что причиной явления была психическая сила умирающего, того человека, которого ждали за столом в этот час, человека, который перенесся туда мысленно и направил в это место всю свою предсмертную энергию. Телеграф без проволоки…
Почему эта сила проявилась таким образом? Как могло мозговое впечатление быть коллективным? Почему?… Почему?… Нас окружает полнейшая тайна, и мы можем только строить гипотезы. О, конечно, будь этот случай единичным в своем роде, тогда он мог бы пройти незамеченным, но это лишь один из множества других, которые предстоит нам привести в нашем исследовании. Пока не будем останавливаться на том, каким образом объяснить явление, и пойдем дальше.
д) Андре Блок, молодой, очень талантливый музыкант, посланный на казенный счет в Рим, член Парижского астрономического общества, недавно обратился ко мне со следующим рассказом о происшедшем с ним случае в 1896 году:
Дело происходило в июне 1896 года. На последние два месяца пребывания моего в Италии мать моя приехала ко мне в Рим и поселилась неподалеку от французской академии в пансионе на Via Gregoriana, там же, где вы сами когда-то жили.
Так как в то время я должен был окончить одну спешную работу до возвращения во Францию, то матушка по утрам осматривала город одна, без меня, и возвращалась на виллу Медичи только в 12 часов, к завтраку. Но однажды она явилась в восемь часов утра, страшно расстроенная. На мои расспросы она отвечала, что, одеваясь утром, она вдруг увидала возле себя своего племянника, Рене Кремера; он смотрел на нее и, смеясь, говорил ей: «Ну, да, я в самом деле умер!» Очень испуганная этим явлением, она поспешила ко мне. Я успокоил ее, как умел, потом перевел разговор на другие предметы. Две недели спустя, мы оба вернулись в Париж, осмотрев часть Италии, и узнали о смерти моего кузена Рене, последовавшей в пятницу, 12 июня 1896 года, в квартире его родителей. Ему было 14 лет.
Благодаря одной работе, занимавшей меня тогда в Риме, я мог аккуратно проверить день и далее час, в которые происходило это явление. Оказалось, что как раз в тот самый день мой маленький кузен, больной воспалением брюшины, впал в агонию с шести часов утра и скончался в 12 часов; перед смертью он несколько раз выражал желание повидаться с тетей Бертой, т. е. с моей матерью.
