Джордж Макдональд - Донал Грант
— А по–моему, — откликнулся Донал, — какой бы ореол ужаса не висел над домом или крепостью из–за совершённых там преступлений, вряд ли найдётся рукотворное жилище, которое могло бы так же сильно склонить человека к вере в чудеса, как тихое присутствие живой Природы. Конечно, до сих пор мне ни разу не приходилось видеть старинных замков — ну, по крайней мере, так близко! — и всё же, каким бы интересным ни был каждый уголок в замке лорда Морвена, даже вся его угрюмая стойкость не способна взволновать мне душу так, как волнует её одна только мысль о горном склоне, кутающемся в прозрачные сумерки, чтобы на него, как на последнюю ступеньку небесной лестницы, могла ступить нога Господа, спускающегося на землю.
— Ну это уж слишком, мистер Грант, — укоризненно проговорила мисс Грэм. — Вы же не ждёте, что Господь сойдёт с небес вот так, лично к вам?
— Я не хотел бы сейчас говорить, чего я жду, а чего нет, — ответил Донал и замолчал, потому что почувствовал, что каждое его слово лишь становится ещё одним камнем преткновения.
Повисло неловкое молчание, и хорошее воспитание побудило мистера Грэма заговорить. Он подумал, что Донал обиделся на его сестру.
— Если вам так по душе всё чудесное, мистер Грант, — сказал он, — то вам будет небезынтересно узнать кое–какие старинные истории, связанные с замком лорда Морвена. Одну из них мне напомнили буквально на днях, когда я был в городе. Суеверие — штука странная, то погаснет, то снова оживает. Возьми любую легенду — казалось бы, всё, она уже своё отжила, но нет, пройдёт время, и её опять начинают рассказывать, да ещё с каким азартом. А почему, никто не знает.
— Наверное потому что легенда доходит, наконец, до тех, кто готов её слушать, — предположил Донал. — Я слышал, в некоторых графствах нашлись люди, которые собирают и сохраняют всё, что осталось от древних сказаний. Может быть, и здесь кто–то об этом прослышал. Вот старики и начали вспоминать, а молодые — придумывать. Вполне вероятное объяснение, как вы считаете?
— Да, но, по–моему, не для всех. Что–то я не слышал, чтобы в наших местах кто–то интересовался подобными вещами. Вчера вечером зашёл в «Герб лорда Морвена» потолковать с одним из своих арендаторов и услышал, как крестьяне да лавочники за стаканчиком виски рассуждают о замке — ну и обо всём, что там, якобы, произошло. Видите ли, есть тут одна история; только уж больно нехорошая, даже жутковатая. Самое бы время её позабыть…
— Я бы с удовольствием послушал, — признался Донал.
— Расскажи ему, Гектор, — попросила мисс Грэм. — А я посмотрю, зашевелятся у него на голове волосы или нет.
— Вы лучше следите за волосами тех, кто насмехается и над чудесами, и над привидениями, — добродушно парировал Донал. — У них воображение так редко получает возможность по–настоящему пробудиться, что когда кто–то или что–то его растревожит, оно действует на них гораздо сильнее, чем на других людей действуют их убеждения.
— Ага, вот я вас и поймала! — торжествующе вскричала мисс Грэм. — Вы же сами признаётесь, что во всё это верите!
— Нет, мэм, боюсь, вы сделали слишком общий вывод. Если я верю тому, что написано в Библии, это ещё не значит, что я верю во всё, что слышу с кафедры проповедника. Некоторые легенды я наверняка отвергну с презрением, которое удовлетворит даже вас. Про другие скажу, что в них есть что–то, похожее на правду. Но есть и такие, о которых придётся сказать, что они, должно быть, и впрямь произошли на самом деле… Но, может быть, вы сначала расскажете мне, что это за история?
— В общем–то, ничего особенного в ней нет, — ответил мистер Грэм. — По крайней мере, такие россказни водятся не только в нашем замке, хотя кое–каких подробностей, конечно же, в других местах не услышишь. Я слышал, что подобные легенды связывают ещё с несколькими домами в Шотландии, да и, наверное, в других странах рассказывают что–то похожее. Тут неподалёку есть один старый дом, так вот вокруг его мрачных подвалов — или вековых башен, какая разница? — тоже витает сказка про потайную комнату, которую нельзя ни отыскать, ни открыть. А уж по праву ли эту историю приписывают нашему замку или нет, сказать я не могу.
— Но ведь такие сказки и слухи могут легко возникнуть из всеобщей любви к таинственному и необычному, — сказал Донал. — Представьте себе, о чём думает обычный крестьянин, привыкший к своему крохотному, тесному жилищу, когда поднимает глаза на огромный, величественный замок. А если иногда ему приходится побывать внутри и он проходит по длинной веренице комнат и коридоров, которые кажутся ему донельзя запутанными и бесконечными, вроде кроличьей норы, неудивительно, что он воображает себе, что где–то тут, в глубине этого каменного лабиринта, должно быть, запрятана некая комната, неведомая даже самим обитателям замка… Простите, я опять увлёкся. Так что же это за легенда?
— Ну, мистер Грант, вы окончательно меня озадачили, — решительно сказала Кейт. — Помилуйте, где же ваши принципы? Сначала вы принимаете одну сторону и ратуете за чудеса, а потом разворачиваетесь и начинаете искать во всём только естественные причины!
— Нет, нет, напротив! Больше всего мне важна правда, и предатели мне не нужны, даже если они притворяются союзниками. Я не хочу иметь ничего общего с выдумками и ложью.
— Но ведь подобные россказни и есть настоящие выдумки!
— Тогда позвольте мне выслушать ту, что бытует здесь.
— Да вы уж, наверное, и так не раз её слышали, — заметил мистер Грэм, но всё же принялся рассказывать.
— Случилось это, когда в замке жил беспутный и нечестивый граф, который не только грабил своих бедных соседей и даже убивал их, когда те пытались ему воспротивиться, но и зашёл так далеко, что перестал соблюдать священный День Господень и в воскресенье творил беззаконие так же, как и во все другие дни. Однажды субботним вечером в замке собралась развесёлая компания. Они играли в карты и пили бутылку за бутылкой, без счёта. С каждым часом День Господень приближался всё неумолимее, но гуляки не обращали на это никакого внимания. Наконец один из них увидел, что стрелки часов показывают без четверти полночь, и заметил, что пора бы остановиться. Он не упомянул о священном дне, но все прекрасно знали, что он имеет в виду.
Граф ухмыльнулся, посмотрел на своего приятеля и презрительно сказал, что если он так дрожит перед церковным советом, то может проваливать, только карты свои пусть передаст кому–нибудь другому. В ответ тот промолчал и не говорил ни слова, пока стрелка не указала на одну минуту до полуночи.
Тогда он снова подал голос и сказал, что вот–вот настанет воскресенье, а в святой Божий день в карты играть не следует. Пока он говорил, рот его как–то странно скособочился и скривился. Но граф стукнул кулаком по столу и поклялся, что если кто–то осмелится встать из–за стола, он тут же пронзит его шпагой.
«Что мне за дело до какого–то там воскресенья? — вскричал он и повернулся к предупредившему их гостю, который был одет во всё чёрное, как приходской священник. — Я дал тебе возможность уйти, но ты не захотел. Теперь ты останешься здесь навсегда!» С этими словами он яростно уставился на говорившего, а тот в ответ посмотрел на графа огненным, пристальным взором. И тут собравшиеся впервые увидели то, чего не замечали сквозь винные пары и смолистый дым факелов: никто из них ни разу прежде не видел этого гостя и не знал его имени. Они смотрели на него, не в силах отвести глаза, и по спине у каждого пробежал жуткий ледяной холод. Незнакомец бросил на графа ещё один суровый и презрительный взгляд и заговорил:
«А я дал тебе возможность покаяться, но ты не захотел, — сказал он. — Но теперь ты навсегда останешься сидеть как сидишь и больше не увидишь ни одной субботы Господней».
Часы начали бить полночь, и губы незнакомца опять выпрямились. Но когда прозвучал одиннадцатый удар, часы смолкли и остановились.
«Ровно через год я снова явлюсь, — сказал гость в чёрном. — И буду являться каждый год, пока не истечёт отмеренное тебе время. Приятной игры!»
Граф хотел было вскочить на ноги, но не мог и пошевелиться, а незнакомец внезапно исчез. Вместе с ним исчезли все окна и двери, от которых не осталось даже малейшего следа. С того самого дня никто не может отыскать эту комнату, а нечестивый граф и его приятели по сей день сидят в ней, тасуя и раскладывая всё ту же колоду карт, ожидая своего приговора.
Говорят, что раз в год, в один и тот же день (правда, насчёт того, какой именно, рассказы расходятся) откуда–то изнутри замка раздаётся пьяный смех и крики, но никто не может с точностью указать, откуда именно. Вот и всё.
— Прекрасная легенда, — одобрительно заметил Донал. — Интересно, откуда она пошла? Что–то ведь должно было послужить ей началом!
— Значит, вы не верите, что это правда? — спросила мисс Грэм.
— Не совсем, — ответил Донал. — Но я и сам заметил в замке нечто необычное.
