Том Райт - Главная тайна Библии
Мы видим, что при незначительных вариациях все известные нам первохристианские источники в этом вопросе удивительно единодушны. Настанет день (и это может произойти в любой момент) великого обновления мира, которое уже было предвозвещено воскресением Иисуса; и тогда сам Иисус явится и станет как образцом, так и исполнителем того преобразования, которое произойдет и со всем миром, и с верующими. Эта надежда, столь ясно выраженная в Новом Завете, неизменно сохранялась и во II веке, и далее. Большинство христиан первых веков не беспокоились о том, что этого не произошло при жизни первого поколения. И мысль, что всех христиан второго поколения терзала проблема «задержки» пришествия, о которой мы читаем в 2 Петр 3, — это, скорее, миф современных ученых, чем историческая реальность.[152] И никак нельзя сказать, что идея «явления», или «пришествия», Иисуса была просто частью традиции, которую бездумно передавали из поколения в поколение, не особенно вникая в ее смысл. К «явлению» Иисуса относится то же, что и к его вознесению: в этом видели важнейшую часть общей картины, веры в то, что Иисус был, есть и грядет. Без этого дело церкви было бы лишено смысла. Если убрать из картины «пришествие», в ней теряется связь вещей. Первые христиане все это понимали совершенно четко, не хуже любого человека иных эпох, так что нам есть чему у них поучиться.
Однако теперь пришло время рассмотреть второй аспект явления, или пришествия, Иисуса. Как утверждает та же укорененная в Библии традиция, когда Он придет, то должен выполнить особую роль: роль Судии.
9. Иисус и грядущий суд
1. Введение
С самого начала появления христианства, в его самых ранних традициях, присутствует вера в то, что в конце Иисус не только явится, но и будет судить мир. Это не какое–то изолированное представление. И если помнить об иудейском контексте, возникновение такой веры куда легче объяснить, чем это было в случае parousia. Тем не менее нам необходимо понять, какой смысл сюда вкладывали первые христиане и что это значит для настоящего и будущего.
Несомненно, вера в последний суд чрезвычайно важна для христиан, и в центре картины грядущего суда находится Иисус как Судия. Христиане верили в то, что однажды Бог Творец окончательно наведет порядок на земле. Слово «суд» приобрело негативный оттенок для многих людей в нашем либеральном и постлиберальном мире. Нам приходится напоминать себе, что в Библии, в частности в псалмах, грядущий суд Божий — доброе событие, торжество, предмет надежды и ожиданий. Думая о суде, люди восклицают от радости, и даже деревья рукоплещут.[153] В мире, где постоянно царит несправедливость, жестокость, насилие, превозношение и угнетение, мысль, что придет день, когда всех нечестивых приструнят, а бедные и слабые получат должное к себе отношение, весть о суде — это самая прекрасная мечта. Благой Бог, который сталкивается с миром эксплуатации и порока, просто должен быть Богом суда. Либеральный оптимизм XIX века долго отстаивал свои позиции и выжил, несмотря на самые весомые контраргументы XX века с его масштабным и систематическим злодейством. Но в последнее время богословие вернулось к теме суда: люди начали понимать, что библейский подход к проблеме зла лучше соответствует реальности.[154]
В Ветхом Завете говорится о надежде, что Бог Творец учредит суд над миром и дарует ему справедливость, чтобы все исправить; в поздний период фокусом этой надежды Израиля стала вера в то, что Бог свергнет угнетателей–язычников. Иудеи ожидали великого судебного процесса для всей вселенной. Израиль (или, по крайней мере, праведники из народа) будет играть там роль беззащитного обвиняемого. Язычники (или, по крайней мере, самые нечестивые из них) будут там наглыми обвинителями, но наконец–то столкнутся с достойным соперником и получат на суде то воздаяние, которого по справедливости заслуживают.
Самая известная картина такого суда представлена в главе 7 Книги пророка Даниила. Языческие народы тут изображены в виде огромных и мощных монстров, а Израиль, или его праведники, как явно беззащитный человек, «как бы Сын Человеческий». Это сцена великого судебного заседания: в решительный момент на трон восходит судья, Ветхий днями, который выносит свой приговор против чудовищ в пользу Сына Человеческого, то есть оправдывает Израиль перед лицом языческих империй. Затем Сыну Человеческому дается власть и господство над всеми народами, что перекликается с историей Адама, получившего власть над животными, в главах 1 и 2 Книги Бытия.
Что же случилось с этими представлениями в Новом Завете? Ответ простой: место страдающего и оправданного «Сына Человеческого» занял сам Иисус. И как у Даниила, Верховный Судия поручает Ему произвести суд над миром. Это перекликается со многими библейскими и более поздними текстами, в которых Мессия Израиля, представляющий израильский народ, получает задание произвести суд. В главе 11 Книги пророка Исайи после суда Мессии появляется такой мир, в котором волк мирно лежит рядом с ягненком. В псалме 2 язычники трепещут, глядя на воцарение Мессии. Снова и снова мы видим, что Мессия по поручению Бога должен вернуть весь мир, а не только Израиль, к справедливости и истине, которых жаждет и Бог, и мы сами. И потому, естественно, первые христиане, поняв после воскресения Иисуса, что Он есть Мессия, поверили в то, что именно через Него Бог намерен исправить наш мир. Нельзя сказать, что они вывели это из веры в его второе пришествие или явление. На самом деле, вероятнее обратная последовательность: они верили в мессианство Иисуса, а потому пришли к вере в то, что в конце Он придет как Судия.
Без сомнения, ко временам Павла все христиане уже твердо в это верили. Краткий пересказ речи Павла в афинском Ареопаге заканчивается утверждением, что Бог определил день, когда Он будет судить вселенную через назначенного Им мужа — и для удостоверения этого Бог воскресил того из мертвых.[155]Павел может упомянуть как бы попутно (Рим 2:16) о том, что по Евангелию, которое он проповедует, Бог будет судить тайные помышления сердец через Иисуса Мессию. Многие думают, что, поскольку Павел учил об оправдании верой, а не делами, он не может говорить о будущем суде «по делам», но это лишь отражает глубокое непонимание его мыслей. Будущий суд, который производит сидящий на судейском престоле Иисус, — это, вне всякого сомнения, суд над поступками, как о том ясно говорится, скажем, в Рим 14:9–10, 2 Кор 5:10 и других местах. Важно отметить: нельзя сказать, что Павел здесь просто ссылается на старое предание, которое не слишком хорошо сочетается с его богословием. Эти места прекрасно вписываются в его мышление и проповедь. Для Павла, как и для любого другого христианина в то время, последний суд Иисуса Мессии был важнейшим элементом, без которого все прочее просто лишилось бы опоры.
В частности (хотя здесь было бы неуместно развивать эту мысль), именно картина грядущего суда согласно делам играет у Павла роль основания для его богословия оправдания верой.[156]Суть оправдания верой состоит не в том, что Бог почему–то вдруг перестает волноваться о добрых делах или нравственности. Оправдание верой нельзя (хотя это делали столь многие люди на протяжении последних двух столетий) свести ни к расплывчатым либеральным представлениям о нравственности типа «делай что хочешь», ни к романтической идее, что наши внешние поступки ничего не значат, а по–настоящему важно лишь наше внутреннее состояние. (Людям, которые с упорством стерегут эту доктрину, исключив из нее малейшее упоминание о «делах», стоит задуматься над тем, с кем они в результате окажутся в союзе по данному вопросу!) Her: оправдание верой мы получаем в нынешнее время, и оно предвосхищает будущий вердикт, который Бог вынесет в день суда над миром. Бог заранее объявляет, что люди, уверовавшие в Евангелие, уже стали членами Его семьи, кем бы ни были их родители, и их грехи прощены через смерть Иисуса, а в день будущего суда, как говорит Павел, им «нет никакого осуждения» (Рим 8:1). Разумеется, остается нерешенным вопрос, почему вердикт, вынесенный сегодня, должен точно соответствовать вердикту в будущем, который выносится на основании всей прожитой жизни. Павел отвечает на это в разных местах по–разному, в частности ссылается на работу Святого Духа. Но для Павла (и для нашего обсуждения важно только это положение) нет никакого конфликта между нынешним оправданием верой и будущим судом согласно делам. Два этих события взаимосвязаны и взаимозависимы. Если бы мы захотели углубиться в этот вопрос, нам пришлось бы подробно разобрать Послания к Римлянам и к Галатам, но, очевидно, тут мы не можем этого себе позволить за неимением места.[157]
И снова можно увидеть, что о том же говорится и в других книгах Нового Завета. Это не случайная идея и не любимая тема Павла, но общая вера всех первых христиан.[158] Та же тема занимает центральное место в продолжительной речи Иисуса в главе 5 Евангелия от Иоанна. Она доставила немало головной боли всем тем исследователям, которые в прошлом пытались доказать, что у Иоанна говорится исключительно о вечной жизни, возможной уже в настоящем, а не только в будущем.
