Епископ Каллист (Уэр) - Православная церковь
4. 1959–1964. До самой смерти в 1953 г. Сталин поддерживал послевоенный status quo. Последние восемь лет его правления (1945–1953) были наиболее благоприятными для церкви за всю коммунистическую эру. Но в 1959 г. Хрущев начал крупное наступление на церковь, особенно поражавшее своей суровостью по контрасту с либерализацией в других областях жизни. Епископы, священники, монахи и монахини привлекались к суду и отправлялись в тюрьмы по сфабрикованным «уголовным делам», духовенство повсюду подвергалось притеснениям, а порой и физическому насилию. Церкви повсеместно закрывались, их общее число уменьшилось до 7 тыс., сократившись на две трети. Действующих семинарий осталось три вместо восьми, а монастырей — двадцать один вместо шестидесяти семи. Особенно суровые ограничения были наложены на церковную работу с молодежью: священникам часто воспрещалось давать причастие детям, а родителей, приходивших к литургии с детьми, заворачивала от церковных дверей переодетая милиция. Размах этих преследований остался в значительной мере скрытым от Запада — в частности, потому, что церковные власти в России не заявляли открытого протеста. Выступая на Западе на международных форумах, таких, как Всемирный совет церквей или Пражская мирная конференция, они делали вид, что все обстоит «нормально» в отношениях церкви и государства. Антирелигиозная кампания резко свернулась с отстранением Хрущева от власти, но церковь не получила позволения возместить потери, понесенные при его правлении.
5. 1964–1988. Что касается официальных отношений между церковью и государством, это был период внешнего спокойствия. Государство сохраняло строгий надзор над церковью с помощью КГБ и других средств, руководство Московской патриархии по–прежнему делало все возможное в тесных рамках дозволенного коммунистическими властями. Быть может, церковь действительно получила бы от государства гораздо больше прав, если бы ее лидеры были динамичнее и голосистее, подобно многим известным российским баптистам того времени. Была ли необходимость в столь безоговорочной покорности со стороны церковной иерархии?
С конца 1960–х и в 1970–х гг. эти вопросы задавались все настойчивее, причем не только западными наблюдателями, но и православными христианами в Советском Союзе. Именно эти голоса составляют самую заметную черту пятого периода в истории отношений между церковью и государством при коммунизме. Даже если верхушка церкви сохраняла молчание, другие не молчали. Внутри православной церкви в России поднялось диссидентское движение, открыто протестовавшее против вмешательства государства во внутреннюю жизнь церкви. Диссиденты не получали никакой поддержки со стороны патриарха и Священного синода, скорее наоборот, и тем не менее их число непрестанно росло.
Первой выдающейся фигурой среди православных диссидентов был Анатолий Краснов–Левитин. С 1958 г. он издавал большое число самиздатовских статей, описывавших религиозные гонения и страдания верующих. Сходную деятельность развернул мирянин Борис Талантов, погибший в исправительном лагере. Но самым влиятельным документом религиозного диссидентского движения стало открытое письмо, адресованное патриарху Алексию в ноябре 1965 г. двумя московскими священниками — о. Николаем Эшлиманом и о. Глебом Якуниным. Они подробно перечисляли репрессивные меры, предпринятые против церкви коммунистическими властями, и указывали на отсутствие сопротивления, более того, на видимое сотрудничество со стороны церковных властей. Авторы письма призвали патриарха к действию:
«Страждущая Церковь с надеждой обращает к Вам свои взоры. В Ваших руках жезл первосвятительский. Единым патриаршим словом Вы в силах прекратить беззаконие. Сделайте это!»
К прискорбию, единственным и, наверно, предсказуемым ответом со стороны патриарха стало запрещение обоих священников в служении. Но этот случай побудил многих других верующих высказать свои долго таимые чувства. Казалось, церковь наконец разрывает гнетущую, душившую ее паутину недоговоренности и полуправды. Одним из тех, кого вдохновил пример о. Глеба и о. Николая, стал писатель Александр Солженицын. В 1972 г. он написал впечатляющее «Великопостное письмо», адресованное патриарху Пимену (1910–1990), преемнику Алексия, в котором подчеркивал трагическую иронию нынешнего затруднительного положения церкви:
Какими доводами можно убедить себя, что планомерное разрушение духа и тела Церкви под руководством атеистов — есть наилучшее сохранение ее? Сохранение для–кого? Ведь уже не для Христа. Сохранение — чем? Ложью; Но после лжи — какими руками совершать евхаристию?
с. 16. Второе письмо оба священника написали Подгорному, председателю Президиума Верховного совета.
Собственное солженицынское решение церковных проблем .(включается в одном слове — «жертва»: «Лишенный всяких материальных сил — в жертве всегда одерживает победу».
В 1976 г. был основан Христианский комитет в защиту прав верующих, предназначенный для того, чтобы равно помогать как православным, так и неправославным верующим. Комитет тесно сотрудничал с Хельсинской группой, контролирующей соблюдение прав человека в целом. Сознавая неделимость свободы, христианские диссиденты стремились конструктивно сотрудничать с зарубежным диссидентским движением. Масштабные акции протеста против подавления религиозной свободы организовывал также Христианский семинар — неформальная учебная группа молодых русских православных интеллигентов, основанная в 1974 г. Александром Огородниковым, а после ареста Огородникова в 1978 г. возглавленная Львом Регельсоном. Российское феминистское движение, возникшее в Ленинграде в 1979 г., вобрало в себя значительное число православных верующих — таких, как Татьяна Горичева.
С 1976 г. коммунистические власти реагировали на диссидентское движение с нарастающей суровостью, и к 1980 г. большинство христианских лидеров диссидентства заставили умолкнуть. Одних отправили в исправительные лагеря и в ссылку, других КГБ дискредитировало тем или иным путем. Общие перспективы выглядели безнадежными. Более десятилетия публичного противостояния не принесли, казалось, никаких перемен в основополагающих отношениях между церковью и государством. Церкви не была гарантирована свобода от вмешательства коммунистов, и казалось маловероятным, чтобы это могло произойти в ближайшем будущем. Как для режима, так и для руководства Московской патриархии такое вмешательство было «обычным делом».
И вот тогда, вопреки всем человеческим ожиданиям, произошла резкая и фундаментальная перемена. Коммунистический режим, на протяжении последних семидесяти лет казавшийся всемогущим, рухнул в одночасье, словно карточный домик.
Трудное возрождение11 марта 1985 г. генеральным секретарем коммунистической партии Советского Союза стал Михаил Горбачев. Семь лет спустя, в начале 1992 г., Горбачев утратил власть, а Советский Союз перестал существовать. Но в результате политики гласности и перестройки, начатой Горбачевым, Русская церковь внезапно избавилась от всех репрессивных мер, уродовавших ее жизнь с 1917г. Не обретя привилегированного положения, каким она пользовалась при царизме, церковь стала по существу свободной. Но тем не менее это «по существу» добавить необходимо, так как на местах все еще имели место случаи обструкции и даже запугивания со стороны КГБ. В конце концов, государственные посты, особенно среднего и нижнего уровня, все еще занимали те же люди, которые работали на коммунизм. Леопард не меняет пятна на шкуре в одну ночь.
Самые значительные изменения произошли на законодательном уровне. В течение 1990–1991 гг. почти на всей территории бывшего Советского Союза вошли в силу новые законодательные нормы, отменившие «Закон о религиозных объединениях» 1929 г. Только теперь произошло наконец подлинное отделение церкви от государства. Государство более не пропагандировало атеизм. Православная церковь, наряду с другими религиозными образованиями, была признана юридическим лицом, имеющим право обладать собственностью. Некоторые ограничения еще остаются: так, для того, чтобы открыть новую церковь, нужно разрешение гражданских властей. Но теперь церковь свободна заниматься социальной и благотворительной деятельностью, а также проводить службы в больницах и тюрьмах. Разрешена миссионерская практика, создание молодежных объединений и библейских кружков. Церковь получила право издавать религиозную литературу и учить закону Божьему детей. Более того, религиозное образование стало возможным даже в государственных учреждениях.
Однако законодательство остается мертвой буквой, если не применяется на практике. Фактически уже с 1988 г. церковь пользовалась правами, позднее закрепленными в законодательном порядке. В 1989–1992 гг. русское православие смогло приступить в восстановлению своих внешних структур. Прилагаемая таблица показывает, какие превратности пришлось пережить церкви за последние семь десятилетий: почти тотальное уничтожение накануне Второй мировой войны, возрождение в послевоенные годы, тяжкие потери (главным образом из–за гонений 1959–1964 гг.), и затем с 1988 г. быстрое восстановление. В 1989–1992 гг. храмы открывались по тридцати в неделю, государство вернуло церкви многие исторические монастыри, расширилась сеть образовательных учреждений, где осуществляется подготовка будущих духовных лиц.
