Иоханн Таулер - Царство божие внутри нас
Об этом Слово Христово: «Кто не оставит всего, чем владеет, тот Моего недостоин» (Ср. Мф. 10, 37— 38). Бог дал нам в пользование все вещи, дабы они служили дорогой к Нему; он один должен быть целью, а вещи — лишь средством. Вещи принадлежат внешнему человеку; но внутренний человек, глубина души, должен быть свободен от них, направлен к Богу и готов во всякое время всецело и исключительно наполниться Богом.
Только это необходимо, а не то, что я делаю внешне.
То, что я рассуждаю о Боге, много молюсь и созерцаю, умею говорить красивые слова, много понимаю и потому достоин уважения, — все это ничего не стоит, и кто смотрит на это, тот заблуждается и обманывает сам себя. Бог смотрит в сердце, настроено ли оно на мирское, или готово принять Его. Если сердце обращено к миру, то бесполезны все благие намерения и дела; ибо тогда Бог далек.
Поэтому Бог зовет: «Придите», всецело обратитесь ко Мне, предайтесь Мне. Мы же можем или то, или другое. И если мы выбираем Бога, пусть отступит наше Я. Чтобы был огонь, должны исчезнуть дрова.Чтобы возникли плоды, должно пройти цветенье. Чтобы родился в нас Бог, прежде должно исчезнуть наше Я.
Но отвержение Я требует постоянной бдительности, ибо держаться за старые привычки — все равно, что приращивать отрезанные волосы. Поэтому нужно все время проверять, не проросли ли где-то прежние наклонности, чтобы вовремя с корнем выполоть их. Поначалу такой самоконтроль труден, по со временем становится все легче.
И то, что поначалу требует железного упорства и неустанной выдержки, в конце концов происходит само собой.
К тому же, пусть человек исполнится той деятельной любовью, которая направлена не на отдельные существа, но на всех без изъятья — с милосердием ко всем и готовностью помочь. Так, например, поступают те, кто треть своего состояния отдают служенью Богу, треть раздают бедным и лишь последнюю треть используют для себя, показывая тем самым, что стоят выше преходящих вещей. Кто так отдаст, тому дано будет. Кто делает это, тот знает.
Есть и другие, кто мало держится за внешние вещи, привязываясь к вещам внутренним и здесь создавая склонности и привычки, которые точно так же мешают рождению Бога в них, как и одержимость вещами внешними. такие люди желают праведной жизни, но то, чем они одержимы, все равно в них самих.
Внешне это может выражаться в отсутствии сострадания или в суетливости по отношению к другим людям, в склонности к осуждению инакомыслящих. Тут-то и является дух тьмы, давая таким людям все новые поводы для недовольства и гнева, так что в конце концов они теряют власть над собой, тем самым обнаруживая, сколь велика их самость и сколь далеки они в глубине своей души от Бога.
Но если такой человек обратится в себя, осознавая незначительность и ничтожность своего Я, поступая с людьми по справедливости, примиряясь и уживаясь с ними, а затем всецело погрузится в глубину своей души, тогда все ошибки отпадут от него и растают, как снег под солнцем, все искупится и будет хорошо, и Бог сможет в нем родиться.
Теперь я выскажу мысль, которую поймут не все, но лишь те, к кому это обращено:
Когда Дух Божий коснулся Иова, тот сказал: «Вижу облик пред своими глазами, но не узнаю вида» (Ср. Иов 4, 16). Облик, который он увидел, есть Христос; образ же, который не узнал, есть Бог, Который скрывался за Христовым ликом и который мы познаем в себе.
Об этом же — то, что рассказано в Книге Царств: ангел сказал Илие, что ему нужно взойти на гору, т. е. во внутреннее уединение и в близость к Богу. Когда он взошел туда, Бог открылся ему в сильной буре, а затем — в землетрясении, содрогнувшем землю. Но и в том, и в другом Бог оставался далек от него.
Затем вспыхнул огонь, но и в нем Бог был ему еще невидим. После огня повеял тихий ветер, и когда Илия ощутил его, то прикрыл лицо плащом, ибо ослепил его свет Божий. И тогда стал ему различим голос тишины, Слово Божие (См. 3 Цар. 19, 11—13).
Это — тот же самый внутренний путь, которым Бог приходит и к нам, рождаясь в нас.
Сначала взойдем на гору, вознесем наши помыслы Богу, в совершенной отрешенности всецело обратившись к Нему глубиной своей души и в безмолвии открывшись Ему. Когда затем придет Бог, то сначала подымется буря, которая перевернет все, что в нас есть, настолько, насколько рады и готовы мы к такому преображению и обновлению — стать богоподобными.
Многие останавливаются тут, цепляясь за временные вещи, охваченные в своей самости страхом потерять самих себя и отказаться от всего, к чему привязано сердце... Только если они спокойно отдадутся бурс и отпустят свою самость, в них сможет родиться Бог.
После этой бури придет землетрясение, от которого содрогнется земля, оно уничтожит все, что есть в нас преходящего и что сопротивляется рождению. А затем придет огонь, божественная любовь, которая уничтожит внешнего человека, внутреннего же сделает богоподобным, и будет она ощущаться во внешнем человеке, как жар и свет — с такой силой благодаря Духу пронзает божественная любовь все тело.
...Но во всем этом еще не будет узнано присутствие Божие. Только когда буря, землетрясение и огонь бесследно уничтожат и преобразят все, что принадлежит внешнему человеку, в веянии и шепоте тихого ветра приблизится Сам Бог со Своей силой и светом и в одно мгновенье явится внутреннему человеку — столь лучезарно, что тот, как Илия, спрячет свою голову, ибо вид этот непереносим для естества, для внешнего человека.
Подобно тому, как слабые телесные глаза не могут смотреть на солнце, не ослепляясь, так и внутренние глаза поначалу не выдерживают абсолютного света божественности долее краткого мига. Но и за этот миг внутренний человек погружается в такой покои, что после ничто уже не может его потревожить.
То, что Иов увидал как луч божественного света (Ср. Иов 4, 16), был Иисус Христос. То же, что явилось ему в веянии тихого ветра, есть Дух Божий. Блажен человек, который еще до смерти хотя бы на мгновение сподобится этого.
И все же это созерцание Бога несравнимо с бесконечным блаженством, которое приносит совершенное пробуждение к жизни вечной, к Царствию Божию.
Кто туда попадает, тот погружается в свое бездонное ничто и оттуда неизъяснимым образом — в пресветлую бездну Божества.
В этом совершенном исчезновении он сам себя из самой глубины лишает своего вида, и когда он так развоплощен, рождается в нем Бог!
Сподоби и нас, Боже, пойти этим путем и достичь рождения Божия в нас!
И так Господь, после беседования с ними, вознесся на небо.
Ср. Мк. 16, 19
Ученики вспоминали, что когда Христос сидел с ними на Елеонской горе, находясь среди них, то казалось им, что они тверды в вере, но потом, когда на их глазах он вознесся и исчез, как же взмыли вослед Ему в горькой печали сердца любящих учеников! Ибо «где сокровище ваше, там и сердце ваше» (Мф. 6, 21).
Вознесением этим Христос хотел увлечь за Собой наши — Его друзей — сердца, чувства и силы, внутренние и внешние, чтобы не занимали мы больше обители во времени и не держались за нее, по чтобы наша жизнь была в Небе и с ней — вся наша любовь, наше помышление, наша тоска и наше утешение.
Кто же помешает нам непрестанно следовать за Ним? Разве он не сказал: «Иду к вашему и Моему Отцу» (Ср. Ин. 16, 16; 20, 17), — и разве Его причина, Его цель и Его блаженство не соразмерны нашим?
Да, мы исходим из тех же причин и всем, что мы есть, привержены той же цели и той же основе. И раз он прежде нас ушел в блаженство Царствия Божьего, то, желая следовать за Ним, мы должны примечать путь, которым он ушел, и, если хотим вместе с Ним быть превыше всех небес, идти той же дорогой.
Мы можем это, ибо Он, сущий в нас, — и есть этот путь (Ср. Ин. 14,6). Обратимся вовнутрь и последуем за Ним, и тогда вместе с Ним мы достигнем цели, к которой он ушел прежде нас.
Как магнит притягивает железо, так и Христос притягивает к Себе все сердца, хоть чуть-чуть задетые Им. Железо, попадая под действие магнита, поднимается вопреки своему природному состоянию: оно уже не подвластно силе тяжести, но, преодолевая се, возносится вверх.
Точно то же происходит с теми, кто задет магнитом Христа; они поднимаются, преодолевая свою низменную природу, и следуют за Ним; и чем совершеннее прикосновение, тем легче нам следовать.
Поэтому пусть каждый посмотрит на себя, задет ли он Богом, или нет. Именно те, кто не задет, часто начинают воистину многообещающе, можно даже подумать, что они совершат нечто великое, но не успеешь оглянуться, все уже ушло: они снова впали в свои старые привычки и естественные желания...
Но не нужно им обвинять Бога за то, что они Им не задеты, говоря: «Бог не коснулся меня и не позвал, как позвал друзей Божьих»; ибо Бог касается и желает, зовет и влечет всех людей одинаково. Но Его прикосновение и зов, и дары Его всеми людьми ощущаются и принимаются по-разному...
