Бенгт Хеггланд - История теологии
опыта, которым располагает разум.
В своем учении о первородном грехе Августин описывает грех
как состояние, которое относится ко всему человеку, а не только к
отдельным действиям. Он есть враждебность воли по отношению
к Богу, «perversitas voluntatis a summa substantia».78 Тем самым
указано на то, что зло есть нечто негативное, отсутствие суб-
станции, отсутствие общения с Богом, но в то же время нечто
приносящее вину и влекущее за собой конкретную испорченность.
Из такого понимания греха следует, что воля человека после
грехопадения считается неспособной делать добро. Конечно, че-
ловек может иногда делать что-то хорошее и то, что правильно и
полезно в земной жизни. Но поскольку в то же время направление
воли остается злым, эти дела не являются действительно добрыми,
так как сам человек остается злым и его действия направлены на
то, что ведет к испорченности. Это учение о несвободе воли (не
путать с детерминизмом) означает, что сам человек не может
содействовать своему спасению.
Божия благодать, которая является единственной причиной
спасения человека, открылась в деянии Христа. Он есть прими-
рение за наши грехи, и через веру в Него человек становится
сопричастен благодати. Это единственный путь к благому дей-
ствию: «quod lex imperat, fides impetrat»79 (De spir. et litt. 13,22).
Действие благодати состоит отчасти в прощении грехов, отчасти в
обновлении.
Через посредническое деяние, совершённое Христом, восста-
навливается разрушенное общение с Богом. Вина снимается через
прощение грехов, и человек восстанавливается для духовной жизни,
которая была утеряна при грехопадении. Итак, спасение, по
мнению Августина, действительно заключается в прощении грехов,
а благодать есть любящая воля Божия, которая осуществляет это
прощение.
Но благодать не только снимает грех, но и совершает одновре-
менно обновление человека. Грех состоит в реальной испорченнос-
ти человеческой природы. Этот ущерб излечивается благодатью,
78 «Отклонение воли от высшей сущности». — Прим. перев.
79 «То, что повелевает закон, совершает вера». — Прим. перев.
112
«gratia sanans».80 Жизнь возвращается, когда восстанавливается
связь с Богом. Благодать вырабатывает в человеке новую волю.
Она включает «infusio caritatis».81 Направленная в этот мир злая
воля заменяется доброй волей, «caritas». Благодаря этому человек
может следовать заповедям Божиим, жить по которым он
раньше был не в состоянии. Его свобода, то есть его
способность делать добро восстанавливается, «libertas restituta».
Эта свобода лишь начинается, пока длится земная жизнь. Ибо
здесь человек живет в борьбе с вожделением и
восстанавливается лишь постепенно. Но только любовь, новая воля
может привести человека к добру. Без помощи благодати он
никогда не сможет сделать ничего хорошего. Поэтому исполнение
закона, которое требует Бог, возможно лишь когда Сам Бог дает
для этого силу. «Da quod jube, et jube quod vis»82 (Conf. X, 29). Эта
любовь связана с верой. Верить в Бога — значит в то же время
любить Его и надеяться однажды узреть Его. Вера, надежда и
любовь взаимосвязаны; они образуют сущность христианства.
Спасение приходит через прощение грехов, через веру, прежде
всех наших заслуг, причем сам человек не имеет возможности спо-
собствовать своему спасению. Это — основная мысль Августина,
направленная против Пелагия, и в ней Августин следует за апосто-
лом Павлом, учение которого об оправдании через веру было опре-
деляющим для него. Воля человека не способна к добру, поэтому
спасение должно быть делом Самого Бога. Но в то же время для
Августина благодать означает обновление человека. Его воля пре-
ображается, в него вливается любовь, так что он действительно
может творить добро и быть Божиим сотрудником в вере. В
определенном смысле Августин видит цель именно в этом
обновлении. Именно любовь к Богу, «caritas», является
предпосылкой спасения. Это вносит определенные различия по
сравнению с истолкованием посланий апостола Павла в эпоху
Реформации. Для Лютера и последующей лютеранской традиции
оправдывает одна вера, то есть вера в Христа, невзирая на наши
дела. По мнению Августина, спасает также вера, но та вера,
которая творит добро, которая связана с «caritas» и находит
выражение в ней. Вытекающие из любви действия
рассматриваются как заслуги, которые однажды будут вознаг-
раждены. Но в то же время подчеркивается, что такие заслуги воз-
можны лишь по благодати. «Когда Бог увенчивает наши заслуги,
Он увенчивает не что иное, как Свои собственные дары» (Epist.
194,19).
80 «Исцеляющая благодать». — Прим. перев.
81 «Вливание любви». — Прим. перев.
82 «Дай, что велишь, повели, что хочешь». — Цит. по: Блаженный Августин,
«Творения», т. 1, с. 642, Спб, 1998. — Прим. перев.
из
По мнению Августина, причиной и предпосылкой спасения яв-
ляется не только прощающая божественная благодать, но и влитая
любовь. Основанием спасения действительно является только бла-
годать, а не свободная воля, но в действии благодати принимается
во внимание не столько «чуждая» праведность Христа, вменяемая
нам, сколько изменение, происходящее в жизни рожденного вновь
человека под действием излитой любви.
Наиболее сильно противостояние пелагианству отразилось в
учении Августина о предопределении. Благодать, которая
является единственной причиной спасения человека, есть любящая
воля Божия; поэтому в то же время она всемогуща. Это
всемогущество означает, что спасение человека зависит только от
воли и решения Бога. Бог от вечности избрал некоторых людей,
чтобы вырвать их из испорченной массы и чтобы они стали
сопричастны спасению. Таким образом, деяние благодати в
порядке спасения состоит лишь в исполнении во времени того, что
заложено в вечном и скрытом решении Бога. Августин связывает
это со словами из Рим. 8:30: «А кого Он предопределил, тех и
призвал, а кого призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и
прославил».
Итак, то, что человек спасается, в конечном счете основано на
воле Божией, а не на чем-либо в самом человеке (не на заслугах
или свободной воле). Для Августина это значит, что тот, кто был
избран, также однажды будет спасен. Если он когда-то пришел к
вере, невозможно представить себе его отпадение. Благодать дает
ему не только веру, но и «donum perseverantiae».83 Такая точка зре-
ния получила название «неотвергаемая благодать», «gratia irresis-
tibilis» (сам термин появился позднее). Августин считает,
что и вне церкви могут быть люди, предопределенные к спасению,
которые будут спасены по всемогуществу благодати без обычных
средств.
Далее, из учения о предопределении Августин делает вывод
0 том, что если кто-либо не спасен, это также зависит от
воли
и решения Бога или точнее от того, что Бог не хотел этого или не
принял такого решения. Ибо без воли и всемогущества Божия не
может произойти ничего. Невозможно постичь, каким образом
эта мысль сочетается с мыслью о любви Божией. Слова
из
1 Тим. 2:4 («Бог хочет, чтобы все люди спаслись») являются кам
нем преткновения для всех, кто учит о двойном предопределе
нии. По истолкованию Августина, они относятся ко всем классам
или видам людей.
83 «Дар стойкости». — Прим. перев. 114
В своем учении о предопределении Августин сделал крайние
выводы из учения о благодати как единственной основе спасения.
Более позднее богословие обычно не принимало этих выводов и не
признавало учения о неотвергаемой благодати, а также теории
двойного предопределения. Однако эти идеи продолжали
доставлять беспокойство, будучи наиболее резкой
противоположностью пела-гианских тенденций. К ним снова и
снова обращались те богословы, которые желали быть верными
последователями Августина.
115
СРЕДНИЕ ВЕКА От АВГУСТИНА ДО ЛЮТЕРА
из книги БЕНГТ ХЕГГЛУНД - ИСТОРИЯ ТЕОЛОГИИ
12. СПОР ОБ
АВГУСТИНИАНСТВЕ.
ОРАНСКИЙ СОБОР 529 ГОДА
Учение Августина о благодати и о предопределении, послу-
жившее поводом для ожесточенных споров уже среди его совре-
менников, продолжало стоять в центре богословских дискуссий в
течение всего периода Средних веков, а отчасти и после Рефор-
мации. При этом на первый план дискуссии выдвигались сле-
дующие проблемы: сфера действия свободы воли, функция бла-
годати при обращении и обновлении человека, значение пред-
определения.
Уже при жизни Августина, среди монахов в городе Гадрумет (к
югу от Карфагена) возник спор относительно его учения о бла-
