Михаил Иржавцев - Планета Йоргов
Ты только еще будешь знать, как активизировать наши роботы: те, что оснащены такими аппаратами. Сможешь сделать это, если меня не станет.
— Надо найти их сначала. Но нас теперь столько: неужели не найдем?
— Да: нас много — очень. А их — мало, но за ними все имеющиеся на Гардраре роботы.
— Роботов можно будет захватывать.
— А людхов — будут убивать.
— Но их и сейчас убивают. И будут дальше убивать, если не победить: несмотря ни на что. Так что пусть лучше погибают в борьбе: это сможет приблизить победу. Хоть погибнут не напрасно.
— Да: другого не дано.
Марк по просьбе Конбра разослал по всем убежищам оповещение принять меры повышенной настороженности. Закончив, стал связываться с патрульными группами, сообщая о предательстве Варлха и угоне им всех роботов.
В ответ от них получил сообщения, что он помимо этого еще и не дал им ни одного робота. Говорил, что уже направил к каждому месту патрулирования указанное количество их: они так и не появились.
— Сиглл в курсе произошедшего там? — спросил его Конбр после того, как выслушал эту еще одну безрадостную новость.
— Она же беременная: ей нельзя волноваться. Сказал, что они успели избить до нашего появления мудрого, пытавшегося уговорить их. Но что меня послушались быстро, когда я начал говорить их выражениями. По-моему, она поверила: ребят мы сюда не привели.
— Так и надо было: правильно. Иди-ка спать: завтра может быть не менее трудный день. И ты тоже, — сказал он и Горглу.
— А ты, командир?
— Я попозже: чувствую, что не смогу еще заснуть.
42
Но как-то отдохнуть было необходимо. Он зашел в свою комнату, посмотреть на ребенка, спящего рядом с еще бодрствующей Валж. Постоял, глядя на него, но это ненадолго помогло отвлечься от мрачных впечатлений сегодняшнего дня.
Вышел и пошел проведать избитого гимназистами мудрого, с которым не удалось закончить разговор: его прервало появление чужих роботов. Тот не спал, но лежал с закрытыми глазами, изредка постанывая.
— Как ты себя чувствуешь, многоуважаемый? — спросил Конбр, присаживаясь рядом.
— А, это ты: мой спаситель? — он открыл глаза. — Боюсь, что недостаточно хорошо, чтобы продолжить разговор с тобой завтра. Поэтому продолжим сейчас, если можно.
— Если ты в состоянии.
— Пока — да: дальше — не знаю. Ты имеешь время?
— Да. И я слушаю тебя.
— Ты помнишь, я сказал, что дети нам не поверили, что и мудрые тоже разные? А это так: ты же и сам мудрый. И мы — Грикх, я и еще шесть — не были, как почти все другие мудрые. Нас было мало — восемь всего, но не восемь одиночек: составляли единое целое. Еще с математического института.
Нам претило многое в других мудрых: гонка за личным успехом с целью завоевания более высокого номера вместо стремления докопаться до истины, обнаружить что-то стоящее. Мы не признавали поэтому сокрытие друг от друга не только своих результатов, но и мыслей. Постоянно обменивались ими, вместе обсуждали и спорили: если бы ты знал, как мы спорили! Нам ничуть не мешало, что кто-то превосходит нас, но не кичились, если сами в чем-то опережали других: это было слишком неважно. Еще мы собирались регистрировать все наши научные достижения на имя всей группы.
Для нас оказалось страшным открытием то, что узнали из твоей речи на суде: мы твердо встали на твою сторону. Я уверен, что есть и еще такие, как мы — но нам они неизвестны. Наверно их, всё-таки, очень мало.
А большинство остальных мудрых это просто не интересует. Боюсь, тем не менее, они предпочтут проголосовать против тебя: лишь бы сохранить своё привычное удобное положение. Но и активно участвовать против тебя не станут, препоручив это идейным твоим врагам — убежденным сторонникам того, что лишь превосходящий современного робота имеет право жить. Этих тоже не так много.
— А в их распоряжении миллиарды роботов. И им мы можем противопоставить лишь около 45 миллионов учащихся.
— Но эта система обречена внутренне: заменой научного интереса тщеславным стремлением к успеху — любой ценой. Это было нам ясно еще до твоего выступления. Регресс ведь уже начался.
— Это ваши собственные мысли или…
— Об этом давно написал твой погибший друг — Лим. Но мне становится трудно говорить.
— Ты устал: отдохни, поспи.
— Нет: это не усталость. А заснуть я могу навсегда, поэтому мне надо успеть дать тебе позывные моих шести друзей. Они на чипе в моем радиобраслете: возьмёшь его, если меня не станет: сможешь связаться с ними.
— Очень хотелось бы, чтобы ты выжил. Понимаю, что для этого подходит оборудованный госпиталь, а не пещера, где даже нет врача.
— Не уверен, что в госпитале мне спасут жизнь, а не отправят на тот свет, чтобы увеличить количество жертв гимназистов под воздействием на них атавистических идей.
— Прости, но я кое-что вспомнил: мне надо идти, — внезапно поднялся Конбр.
Как раньше он не подумал об этом! Ведь среди скрывавшихся в пещерах были и студенты-медики. Надо срочно найти их в списках: вызвать сюда. Врачебными роботами убежище оборудовано: диагнозы поставлены, пострадавший лежит под капельницей, и лекарства и обезболивающее непрерывно поступают в кровь. Но без проведения хирургической операции, более сложной, чем может робот, он едва ли останется жить.
И Конбр бросился к компьютеру, открыл списки и ввел поиск студентов-медиков, способных оперировать. Вызвал нужное количество их, чтобы прибыли как можно скорей.
Дождался их прибытия. Потом сидел и ждал до самого окончания операции. Вышедший после неё студент сказал:
— Сделали всё: теперь будет жить. — И тогда только Конбр почувствовал, что спать хочет неодолимо.
Ложе его оказалось занятым Валж, но оставалось еще достаточно места для него. И он, уже не имея сил раздеться, лёг в чем был поверх электроодеяла рядом с ней. Она, не просыпаясь, придвинулась к нему. И оттого ему стало теплей, и он заснул — мгновенно.
Часть VI: Децемвират
43
Конбр проснулся, но вставать очень не хотелось. Спину что-то приятно грело, и он позволил себе еще чуть полежать, не открывая глаз. Наконец, открыл их и перевернулся на другой бок. Увидел, что грело его: лежавшая рядом Валж.
Она проснулась, будто почувствовав его взгляд.
— Ты хорошо спал, миленький: я не мешала тебе? — спросила она, порываясь встать.
— Очень хорошо спал. Потому что ты грела меня.
— Я думала, что будешь сердиться, что я уснула на твоем месте. И что обувь без спросу сняла с тебя. А ты не сердишься: ты хороший. Я люблю тебя потому. И мне хорошо так было с тобой спать вместе. Сиглл мне сказала, она с Горглом тоже спят вместе — всегда.
Слушая её, он чувствовал, что сон снова начинает обволакивать его: хочется снова если не заснуть, то хотя бы подремать немного, и чтобы она прижималась к нему и грела. Но проснулась память: заставила сразу прогнать это желание.
Кто-то постучал в дверь и позвал его.
Он вошел в зал и с удивлением обнаружил, что там почему-то почти все, кроме Сиглл. Вид у них был встревоженный.
— Что случилось? — спросил он.
— Переворот: Децемвират возвратился к власти.
— Что?! А впрочем… — тут же вспомнил он слова Варлха: похищенные им роботы уйдут а Децемвирату — не к Комитету координации. — Почему сразу не разбудили меня?
— Не успели, командир: только что объявили. Сказали, что в скором времени последует выступление Наимудрейшего Погра. Маркд пошел за тобой: побоялись будить сигналом твоего ребенка.
Выступление Погра, действительно, не заставило себя ждать.
— Высокочтимые мудрые! К вам обращается в этот критический для нашей цивилизации час Мудрейший Децемвират. Агенты чуждой нам земной цивилизации, стремящейся, несмотря на свои лживые заявления о дружбе и сотрудничестве, захватить еще одну планету, беспрепятственно совершали недопустимое.
Вчера создавшаяся ситуация достигла крайней точки. Произошло чудовищное событие: погром мудрых. Произведенный неуправляемой толпой гимназистов под действием агитации атавистов во главе с предателем Гардрара бывшим мудрым Конбром. Его с трудом, вынужденно применяя самые жесткие меры, удалось прекратить. Но озверевшие недолюдхи-гимназисты, всё-таки, успели расправиться с двумя мудрыми. Труп одного остался на месте совершённого преступления, труп другого исчез.
Только отсутствие принятия своевременных мер сделал возможным такое. К сожалению, гардрарская демократия, которой Мудрейший Децемвират добровольно уступил власть, оказалась неспособной защитить себя. Обходилась долгими бесплодными дискуссиями, когда требовались немедленные решительные действия. Тем довели ситуацию до состояния, за которым неизбежна катастрофа. В создавшихся условиях Мудрейший Децемвират счел необходимым взять на себя всю ответственность за спасение нашей цивилизации.
