Барт Эрман - А был ли Иисус? Неожиданная историческая правда
Ревностный еврей, Павел «опустошал» «церковь Божию» (Гал 1:13). Судя по всему, христиане говорили нечто такое, что он считал глубоко ошибочным и опасным. К сожалению, Павел не сообщает напрямую, что это было, но догадаться несложно, если учесть более поздние воззрения Павла и характер еврейских мессианских чаяний.
Прежде чем углубляться в этот вопрос, подчеркнем: Павел не мог не контактировать с людьми, которых преследовал. И то немногое, что он знал об Иисусе в ту пору (около 31–32 годов н. э.), он отчасти знал из этого общения. Сами же гонимые знали об Иисусе до того, как начались гонения. Таким образом, не может быть разумных сомнений в том, что христиане с информацией об Иисусе существовали уже спустя год или два после традиционной даты смерти Иисуса, и что Павлу было нечто известно о воззрениях этих людей на Иисуса.
Как мы покажем в следующей главе, христиане считали Иисуса не умирающим и воскресающим божеством, а еврейским Мессией, человеком, которого Бог избрал для осуществления своей воли на земле. Именно об этом Иисусе слышал Павел. Однако в том, чтобы называть еврейского учителя Мессией, ничего криминального не было: в последующей истории иудаизма это случалось неоднократно, и бывает даже в наши дни. Говорить, что какой-то человек — Мессия, ничуть не кощунственно: такое утверждение могут счесть (и часто считают) слегка безумным, но не более того. С чем же связана столь острая реакция Павла на веру в мессианство Иисуса? Дело в том, что Павел и все остальные евреи знали: Иисус был распят. До своего обращения Павел считал совершенно немыслимым, чтобы распятый мог быть Мессией.
Вспомним, что Павел пишет, уже будучи христианским миссионером, в Послании к Галатам. Он цитирует отрывок из Писания, который явно был важен для него еще в дохристианскую пору: «Проклят всяк, висящий на древе» (Гал 3:13; Втор 21:23). В первоначальном контексте Второзакония имелся в виду обычай вешать труп на дереве как акт посрамления и унижения. Столетиями спустя, когда римляне стали распинать опасных преступников, стих Втор 21:23 получил новое применение: не логично ли считать, что всякий погибший подобным образом проклят Богом?
А ведь Иисус был распят, — так все думали или, во всяком случае, говорили. По-видимому, именно это обстоятельство в начале 30-х годов и восстановило Павла против христиан. Христиане считали Иисуса Божиим избранником, возлюбленным Сыном и Мессией. Павел же до своего обращения был убежден: человек с такой судьбой по определению не может быть тем, кого Бог избрал для осуществления своей воли на земле. Ведь вместо божественного благословения, думал Павел, Иисус получил проклятие — повешение на древе.
Могут спросить: что же в этом странного? Разве Мессии не было уготовано пострадать за грехи человеческие и воскреснуть? Древние евреи так не думали. Более того, смерть Мессии вообще не вписывалась в их концепцию. Здесь имеет смысл остановиться на том, как древние евреи, включая Павла до обращения, представляли себе Мессию.
Древние представления о МессииДля начала подчеркнем: ни один еврей не думал, что Мессия будет Богом. Многие христиане верили и верят в божественность Мессии, но последователи иудаизма не считали так никогда. Это специфически христианская точка зрения: если Иисус есть Бог, то Мессия есть Бог. Однако данный аспект христианской теологии не имеет опоры в концепциях древнего иудаизма. В Мессии видели не Бога, а человека, избранного/посланного Богом. Бог един, а Мессия — это «помазанник» Божий: Бог «помазал» его для выполнения определенной миссии на земле.
Греческое слово «Христос» есть перевод еврейского слова «Машиах» («Помазанник»), Таким образом, Иисус Христос — это Иисус Помазанник. Происхождение понятия уходит корнями в древнюю историю Израиля, в те времена, когда народом еще правили цари, как считалось, «помазанные» Богом. Во время обряда интронизации совершалось буквальное помазание: на голову царя возливалось масло в знак божественного избрания (ср. 1 Цар 10:1; 2 Цар 23:1).
Иногда помазывали и других особых представителей Бога на земле, например, первосвященников (Лев 4:3, 5, 16). Иудейская традиция за пределами Еврейской Библии также содержит упоминания о помазании в знак особой милости Божией (напр., 2 Макк 1:10; Завещание Рувима 6:8). Более того, помазанником могли назвать любого лидера, которого считали наделенным божественной миссией. Скажем, пророк Исаия называет «помазанником» («мессией»!) персидского царя Кира, одного из освободителей Израиля (Ис 45:1).
И все-таки чаще всего так обозначали царей Израиля. В древнеизраильской традиции даже появилось учение о том, что Бог всегда будет править своим народом через избранного царя. Согласно обетованию, данному Давиду, величайшему из израильских царей (2 Цар 7:11–14), у него всегда будет потомок на троне: помазанник, правящий народом. Однако это обетование не сбылось. В 586 году до н. э. вавилонские войска царя Навуходоносора вторглись в Иудею, разрушили город Иерусалим, сожгли храм, а царя свергли. На протяжении следующих нескольких столетий еврейским народом правили чужеземцы: вавилоняне, персы, греки, а затем сирийцы.
Некоторые еврейские мыслители, вспоминая первоначальное обетование Давиду о помазаннике («мессии») на троне, пришли к выводу, что говорит оно о будущем: в будущие времена (возможно, уже скоро) Бог пошлет своему народу царя, подобного Давиду. Этого ожидаемого царя стали называть просто «Мессией». Предполагалось, что он будет человеком (подобно Давиду, Соломону и другим царям), но Бог даст ему низвергнуть врагов евреев и восстановить Израиль как суверенный народ на Земле Обетованной.
Во времена Иисуса некоторые евреи продолжали ждать Мессию. Палестинскими евреями правили римляне, но существовала надежда на то, что Бог вмешается и пошлет великого воителя, который уничтожит языческих врагов и восстановит царство Израилю. Яркий пример мессианских чаяний мы находим в Псалмах Соломона. Этот еврейский текст был написан, видимо, в I веке до н. э. Он говорит о грядущем Мессии следующее:
Призри на них, Господи, и восставь им царя их, сына Давидова, в тот час, который Ты знаешь, Боже, да царит он над Израилем, отроком Твоим. И препояшь его силою поражать правителей неправедных.
Да очистит он Иерусалим от язычников, топчущих город на погибель. В премудрости и праведливости да изгонит он грешников от наследия Твоего, да искоренит гордыню грешников, подобно сосудам глиняным сокрушит жезлом железным всякое упорство их.
Да погубит он язычников беззаконных словами уст своих, угрозою его побегут язычники от лица его, и обличит он грешников словом сердца их…
И возьмет он народы язычников служить ему под игом его…
и очистит он Иерусалим, освятив его, как был он в начале…
и сам справедливый царь научен будет Богом о них.
И нет неправедности во дни его среди них, ибо все святы, а царь их — помазанник Господень[46].
Как видим, здесь нет ни намека на мученическую смерть Мессии от его врагов-римлян. Напротив, Мессия должен уничтожить врагов и установить свой престол в Иерусалиме, откуда и править своим народом властно, величественно и справедливо.
Похоже ли это на то, что, согласно Евангелиям, сделал Иисус? И если нет, как он может быть Мессией?
Впрочем, некоторые еврейские современники Иисуса иначе представляли грядущего правителя Израиля. Они считали его не обычным земным царем, а могущественной ангелоподобной сущностью, посланной от Бога уничтожить врагов и установить Царство Божие на земле. В связи с этим часто вспоминали «подобного сыну человеческому» в Книге Даниила (напр., Дан 7:13–14). В апокрифической Первой Книге Еноха (возможно, относится к тому же времени) содержится следующее предсказание о мессианском Сыне Человеческом:
[Сын Человеческий] никогда не исчезнет с лица земли. А те, кто сбивал мир с пути, будут связаны цепью, и их гибельное собрание — заключено в узы; все их дела исчезнут с лица земли. Поэтому не будет найдено ничего тленного, ибо Сын Человеческий явился и воссел на престоле славы своей; и всякое зло исчезнет пред лицом его[47].
Существовала и другая концепция. Некоторые евреи полагали, что помазанник будет могущественным священником, которому Бог вручит бразды правления над своим народом. Такой священник будет истолковывать священные заповеди и следить за их исполнением в грядущем благом царстве. Община, в среде которой были написаны кумранские тексты, ожидала даже двух мессий: светского правителя и священника{54}.
Одним словом, мессианские чаяния начала I века отличались многообразием. Однако во всех вариациях присутствовала единая линия: Мессия мыслился как грядущий правитель народа Израилева, устанавливающий царство здесь на земле; его божественное посланничество и помазание было зримо; это фигура властная и могущественная.
