Афанасий Раковалис - Отец Паисий мне сказал...
Он не рассказывал о своих болезнях. Скрывал их, чтобы никого не опечалить, а когда мы понимали, что он болен, и таиться уже было нельзя, он представлял свой недуг как нечто малозначительное. Так поступал он и в отношении рака. Пока не начались кровотечения и обмороки.
Все мы поняли, что он серьезно заболел. Просили обратиться к врачу — безрезультатно. Эх, когда обо всем стало известно, сами врачи начали приезжать на Святую Гору, чтобы уговорить его обследоваться. Однажды специально ради Старца приехал терапевт из Афин, профессор университета. Я проводил его в келью. Но и он не смог его уговорить. Многие врачи приезжали и не добивались никакого результата.
Наконец, чтобы заставить его принять врачебную помощь, на Старца стали оказывать давление разные лица, занимающие высокие должности в церковной иерархии. Говорят, что сам Патриарх велел ему пройти медицинское обследование.
Некий врач, человек духовный, понимавший чуткость его души, сказал Старцу, что за ним будет в точности такой же уход, как за любым, имеющим медицинскую страховку крестьянином. Помысл мне говорит, что чуткая совесть Старца не позволяла ему получать от врачей больше заботы, чем имеют самые бедные люди. Для него это была несправедливость. Как же и нам, современным людям, не задуматься об этой несправедливости и своем жестокосердии? Мы и наши близкие обращаемся к лучшим врачам, лечимся в лучших клиниках, в то время как несчастного бедняка могут швырнуть на какую‑нибудь жалкую раскладушку в больничном коридоре, а в других, беднейших странах младенцы умирают от нехватки жаропонижающих средств. Несправедливость — результат катастрофического состояния, в котором пребывает духовный мир грешного человека, — царит сегодня повсюду, но Божественное правосудие терпеливо ожидает того момента, когда сможет расставить все на свои места.
В конце концов Старцу была сделана операция в связи с раком. Я думаю, что он согласился на нее за послушание и вопреки своей воле. Этим, как и всем своим поведением во время болезни, он преподал нам урок.
Когда на него накатывалась страшная боль, он пел, чтобы не кричать и не опечаливать других. Его отличала исключительная чуткость. Он не хотел никого обременить или огорчить.
Некто молился, прося у Бога дать ему какую‑нибудь частицу боли Старца, чтобы хоть немного облегчить его страдания, но об этом молчал. Когда он и Старец увиделись, хотя не было никакого предварительного разговора, Старец ему сказал: «Не проси… Этих болей нельзя вытерпеть. Не проси, тебе их не понести. Не проси у Бога».
За несколько дней до кончины мы все побывали у него и в последний раз взяли его благословение. Он скончался 12 июля 1994 года и погребен во дворе обители Святого Иоанна Богослова в селении Суроти под Салониками.
Сегодня его могила — место народного паломничества. Сколько ни приходилось бывать там за все эти годы, я всегда заставал людей, приехавших поклониться Старцу.
И после смерти старец Паисий продолжает совершать чудеса — как на своей могиле, так и в других местах. Надеюсь — скоро общим достоянием станут неоспоримые свидетельства о чудесных событиях, происшедших после его кончины, к славе Божией и на пользу души тех недоверчивых людей, которые так нуждаются в духовном озарении, но не знают этого.
Молитвы его да будут со всеми нами!
Салоники, 1999.
Глава 1
СЕМЬЯ: ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ
Декабрь 1988 г.
Старец рассказал мне следующую историю:
— Как‑то раз приехал ко мне один американский грек, врач. Православный, но вопросы веры беспокоили его мало: и пост в пятницу не соблюдал, и в церковь не часто ходил. Он хотел поговорить со мной об одном чудесном событии, которое ему довелось пережить. Однажды вечером, когда он молился у себя в квартире, «отверзлось небо» и его осиял свет. Потолок и все сорок этажей над ним исчезли. Он пребывал в этом свете долгое время, не мог точно сказать сколько.
Я почувствовал и понял, что это было «от Бога», и был поражен. Это было подлинное чудо… Он видел «нетварный свет»[6]. Что же он сделал в своей жизни? Почему сподобился такой Божественной Благодати?
Он состоял в браке, имел жену и детей. Как‑то жена говорит ему: «Я так устала от всех этих домашних хлопот. Мне хочется выезжать в люди, не все же дома сидеть». Что тут скажешь? Она к тому же не работала. Вот и начала повсюду разъезжать со своими подругами и его каждый вечер куда‑нибудь «вытаскивать». В скором времени говорит: «Хочу гулять одна с подругами». Ради детей он смирился и с этим. Прошло еще какое‑то время, и она заявила: «Хочу одна поехать на курорт!» Что делать? Дал ей и деньги, и машину.
Потом потребовала, чтобы он ей снял отдельную квартиру, водила туда своих друзей. Он беседовал с ней, увещевал: «Послушай, детям‑то нашим каково видеть все это?» Безрезультатно. В конце концов эта женщина забрала у него много денег и уехала насовсем. Как же он переживал!
Через несколько лет он узнает, что его бывшая жена пала так низко, что стала торговать собой в притонах Пирея[7]
Он был в отчаянии! Плакал… Хотел поехать туда и разыскать ее. Но только что бы он ей сказал?
Он встал на колени и начал молиться: «Боже мой, просвети меня, что мне сказать… Что мне сделать, чтобы спасена была эта душа…» Видишь, он переживал за нее. Хотел, чтобы спаслась ее душа. У него не было ни мужского эгоизма, ни злопамятства, ни презрения… Его сердце болело о падении этой несчастной. Он жаждал ее спасения. И тогда Бог отверз небо и осиял его Своим Светом.
Видишь, как оно бывает? Видишь? Он жил в Америке, и в каком окружении? А мы, столь многочисленные монахи, живем здесь на Святой Горе, среди Святых, окруженные благодатью Пресвятой Богородицы, и, несмотря на все это, не преуспеваем.
— Слава Богу! — повторял Старец, рассказав мне эту историю. — Слава Богу!
2На свою обрученную невесту нужно смотреть как на сестру. Оба, и жених, и невеста, должны быть очень внимательными и воздержанными. Они должны совершать свой подвиг ради Бога, чтобы в конце увенчаться как ревностные подвижники. Это символизируют и венцы, возлагаемые на новобрачных в церкви. Таким образом на помощь человеку привлекается Божественная Благодать.
Время между обручением и браком должно быть коротким, не растягиваться надолго.
3— Геронда, как должны вести себя супруги по отношению друг к другу?
— Ты сначала женись, а потом мы с тобой поговорим.
— А нельзя ли поговорить об этом сейчас?
Перечислив основные обязанности супругов, Старец заключил:
— У них должна быть добрая ссора друг с другом.
(Комментарий автора: то есть каждый должен стараться с радостью перехватить бремя другого, взять его на себя, чтобы принести другому облегчение. Самому нести сумки с покупками, чтобы другой отдохнул, служить супругу во всех его нуждах. Радость должна быть оттого, что другому хорошо.)
4— Геронда, в книгах можно прочитать, что секс якобы хорошая вещь, и чем больше им занимаешься, тем лучше. Приходится слышать, что у тех, кто от него отказывается, повреждается психика, что в молодом возрасте надо им заниматься 2–3 раза в день, для того чтобы в старости потом получалось хотя бы один раз.
— Ну и ну! Что за глупость, брат ты мой! Кто все это говорит? Сюда приезжал один врач — иностранец — он и в международных конференциях участвует — и говорил, что нет ничего лучше для организма, чем воздержание. Сперма оказывает большое укрепляющее воздействие. Мы, говорит, сразу можем определить юношей, которые часто вступают в половую связь, — когда сломают себе какую‑нибудь кость, в ней почти нет костного мозга, он стал как вода. И я таких ребят узнаю. Глаза у них делаются вот такими… (Старец показал мне — какими), память очень ослабевает, они становятся хуже стариков. Повреждается и их мозг. Был он, скажем, твердым, как сыр, потом становится жиже — как сметана, потом — как какая‑нибудь простокваша, потом — как молоко, а если и дальше будут упорствовать в разврате, то станет совсем жидким — как вода.
— Плотское влечение, Геронда, есть некое естественное желание, исходящее от плоти, как, например, голод, жажда, или же мы имеем дело со страстью? Плохо злоупотреблять этим — ведь не само по себе потребление пищи является злом, а чревоугодие — или это влечение само по себе есть зло? Было оно в раю у первых людей?
— Это самая настоящая страсть! А что же еще?! Страсть, которая проистекает от плотского мудрования человека. Человек духовный не имеет подобного рода влечений. Не потому, что он не способен на это физически — у него нет плотского желания по причине его духовного состояния. В каждом человеке есть плотское мудрование. Оно наследуется от родителей. Смотришь, ребенок, у которого родители отличаются чувственностью, уже в раннем возрасте испытывает похоть. Но ничего, этот недуг исцеляется. Он тогда как нежная молодая крапива, которая еще не превратилась в жесткий колючий сорняк, и его может легко выдернуть хороший духовник, лишь бы у него было рассуждение и он понимал что к чему, потому что вначале все растения похожи друт на друга, все выпускают по два листочка.
