Фридрих Риттельмайер - Медитация. Двенадцать писем о самовоспитании
Предшественник может рассказать, есть ли в этом направлении дорога и куда она ведет. Но он не избавит нас от обязанности самим следить за дорогой и в случае нужды менять ее. Чем свободнее будут применяться данные здесь рекомендации, тем больше пользы они принесут. Даже там, где возможно буквальное исполнение рекомендаций, нам должно во всякий миг сохранять ощущение чистейшей свободы. Лучшим в этой области, куда мы сейчас вступаем, я обязан моему учителю Рудольфу Штайнеру. Но я вовсе не хочу создать впечатление, будто узнал о ценности внутренней работы над собой и о значении медитации только благодаря Рудольфу Штайнеру. Стоит, пожалуй, рассказать подробнее, как я впервые пришел к медитации, ибо в этом есть кое‑что поучительное. В гимназические и студенческие годы у меня по ночам часто случались приступы неукротимого сердцебиения. Я просто не знал, что делать. Понимая, что ничего опасного для жизни тут нет, я пребывал в таком страхе, словно и вправду должен был вот–вот умереть. К врачу я не обращался, сам искал способ справиться с этим состоянием. Помогло мне тогда решение мысленно воскрешать в такие часы какой‑нибудь бестревожно–радостный день моей жизни. Только когда мне удавалось последовательно и без отступлений сосредоточиться на радостной доминанте дня, был обеспечен полный успех. «Вот ты встаешь, идешь к умывальнику, берешь в руки губку… вот идешь в другую комнату, берешь в углу стул и придвигаешь к столу, садишься… » и т. д., и т. д. Спустя каких‑нибудь полчаса власть над телом восстанавливалась, и я мог заснуть. Подобным же образом я впоследствии оказывал себе помощь в душевных состояниях, какие называют приступами меланхолии. Я последовательно, во всех деталях продумывал или как бы вновь переживал некое событие, пока не чувствовал, что почва душевной жизни опять обрела твердость и устойчивость. Эти примеры показывают, как человек сам, своею волей, используя чисто духовные возможности, способен помочь себе даже в ситуациях, в которых иной врач назначил бы лишь успокоительное или очередной отпуск. При сколь многих болезнях можно способствовать выздоровлению, если умеешь вызывать в себе спокойное, ровное, веселое расположение духа!
Этот пример, кстати, показывает, что душа далеко не всегда должна быть непременно наполнена глубокомысленным содержанием. В иных ситуациях человек на это и не способен. Невинно–занимательная и даже вполне нейтральная череда образов зачастую помогает куда лучше. Осторожно, ощупью переходишь от образа к образу, как бы держась за перила. Каждый шаг делаешь с осторожностью, будто идешь по узкой дороге и не имеешь времени оглядеться. Если это не удается и ловишь себя на том, что мысленно отвлекся, тотчас зовешь себя обратно на дорогу, не досадуя на себя и на собственную слабость. Этому учатся постепенно. Позднее, благодаря Рудольфу Штайнеру, я узнал, насколько ценно, когда человек обретает умение видеть себя со стороны, когда он ежедневно употребляет хотя бы считанные мгновения на то, чтобы сверху и со стороны рассмотреть свою жизнь за прошедший день, как он тем самым готовит себя к ретроспективному взгляду на жизнь после смерти. Согласно указаниям Рудольфа Штайнера, лучше всего стараться целиком или частично проследить свой день вспять — не затем, чтобы стать духовным акробатом, как говорят недоброжелательные критики, но затем, что таким образом можно гораздо глубже вникнуть во внутренний ход своей жизни, подобно тому как и после смерти человек окидывает взглядом свою жизнь от конца к началу и еще раз проходит по ней, испытующе и оценивающе вглядываясь в каждую деталь. В ту пору я еще ничего об этом не знал. Я только чувствовал, как благотворно влияет на жизнь и как воспитывает дух такое рассмотрение. Учишься властвовать своим духом и ощущаешь благое воздействие внутренней дисциплины, которую в себе воспитываешь.
Затем, уже в бытность мою молодым теологом, я пришел к осознанию ценности религиозной медитации, жизненной значимости тихих часов. О том, что я пережил и что потом постоянно рекомендовал множеству людей, кое‑что сказано в проповеди «Об уединении», опубликованной в книге «Бог и душа» (1906) задолго до моей первой встречи с Рудольфом Штайнером.
И все‑таки лишь благодаря ему моя деятельность в этой области приобрела большую ясность, последовательность и целенаправленность. Необходимо сказать об этом ради истины и простой благодарности. И, оглядываясь назад, я не перестаю удивляться, что Рудольф Штайнер, хоть я ни единого слова не говорил ни ему, ни кому другому, от кого бы он мог это услышать, в первой же беседе заговорил о медитации и стал давать мне советы.
Во избежание недоразумений и неясностей следует четко различать, что мог делать и советовать в этой области Рудольф Штайнер и что возможно сделать. О Рудольфе Штайнере и его упражнениях бытует так много превратных представлений, что нельзя не сказать об этом хотя бы несколько слов. По моим наблюдениям, он практиковал примерно семь видов медитации:
1. Людям, которые приходили к нему, он советовал медитировать над отдельными изречениями или рядом изречений из Библии. Так, он неоднократно указывал на начало Евангелия от Иоанна. В лекциях, которые читал на заре своей деятельности, он выразился следующим образом: у того, кто каждое утро хотя бы в течение пяти минут будет в полной серьезности удерживать в своей душе первые пять стихов Иоаннова Евангелия, за несколько лет преобразится вся душевная жизнь. Насколько мне известно, эти и подобные медитации рекомендовались людям, у которых еще были религиозные возможности. В особенности Рудольф Штайнер ориентировал в этом направлении русских. Первые мощные фразы Евангелия от Иоанна способны помочь человеку ощутить величие жизни, сверхличную глубину мира, полное дыхание жизни, целостный, величественный ее уклад. В жизни, полной хаотических подробностей, это — высокое благодеяние.
2. Рудольф Штайнер назначал и отвлеченные медитации, вроде тех, какие можно найти в его изречениях и драмах–мистериях. Они обращены в первую очередь к людям, которые приходят из современной жизни, и в отличие от медитаций по Иоаннову Евангелию не предполагают внутренней связи с Библией, но тем не менее всегда ведут в самое средоточие.
Во всех изречениях, которые задавал Рудольф Штайнер, огромное значение придавалось ритму и звучанию, порядку мыслей и слов и подчеркивалось, что в оформлении этих изречений нет ничего неважного.
Многие из таких изречений, которые были даны главным образом членам Антропософского общества, предполагают знакомство с истинами духовной науки. Другие изречения касаются отдельных жизненных обстоятельств — отношения к усопшим, детям, больным, сражающимся за пределами отечества, к трапезам и т. д. Третьи медитационные изречения давались особым сословиям.
3. Большое число медитаций, которые Рудольф Штайнер давал отдельным людям, были составлены непосредственно для этих людей. Львиная доля этих изречений, вероятно, так и останется неизвестна, ибо получатели хранят их как лично им завещанное и доверенное жизненное имущество. Когда удается случайно проникнуть взглядом в мир этих советов, поражаешься их великому изобилию и многообразию, индивидуальной точности и любовной заботе, с какой он относился к этим людям.
4. До сих пор речь шла только о воспитании души. Но Рудольф Штайнер давал указания и о том, как в свете будущего человечества можно работать над становлением собственного духа. Такие советы обнародованы в книгах «Как достигнуть познания высших миров?» и «Очерк тайноведения». К ним относятся так называемые предварительные упражнения для контроля над мыслями, дисциплины чувств, воспитания воли и т. д. Сюда же относится и медитация «Розы и креста» («Очерк тайноведения», Ереван, 1992. С. 198 слл.).
5. В последние годы своей деятельности Рудольф Штайнер особенно много внимания уделял уже испытанному кругу антропософов в «Свободной высшей школе духовной науки» в Дорнахе. Эта деятельность имела своей целью рождение Духочеловека в том смысле, какого требует эпоха Михаила.
6. Сочтя, что некий человек в силу своей одаренности и судьбы пригоден, чтобы приблизиться к откровениям духовного мира, Рудольф Штайнер задавал ему духовные упражнения, составлявшие точную систему, приспособленную именно к этому человеку. Я говорю здесь об этом лишь затем, чтобы с удвоенной силой опровергнуть извращения и клевету. Эти упражнения не содержат никаких иных тайн, кроме тех, о которых Рудольф Штайнер открыто говорил в своих лекциях и книгах. Они строжайшим образом оберегают внутреннюю свободу человека и, по настоятельному желанию Рудольфа Штайнера, должны усваиваться и перерабатываться непременно лично и в полной свободе.
7. Рекомендации касательно непосредственного развития описанных в книге «Как достигнуть познания высших миров?» высших органов познания Рудольф Штайнер давал крайне редко и только немногим людям, при условии соблюдения жестких моральных требований. Для этих рекомендаций в полной мере справедливо сказанное в предыдущем абзаце. Конечно, эти люди не продвинулись столь далеко, чтобы быть в состоянии перепроверить все исследованное Рудольфом Штайнером. Все они без исключения обнаружили, что путь этот куда длиннее и суровее, чем они сами думали вначале. Но среди них и рядом с ними было немало антропософов, приобретших первоначальный опыт в самых разных областях и могущих с полным правом сказать: «Мир, о котором рассказывает Рудольф Штайнер, существует; мы знаем по собственным впечатлениям, сколь велика истинность того, о чем он говорит. Здесь и речи не может быть о каком‑либо внушении или самовнушении, и лучшее тому доказательство, что как раз очень многого мы не достигли, несмотря на все наши усилия, и что достигнутое всякий раз оказывалось не таким, как мы ожидали, и что оно тем не менее подтверждало сообщения Рудольфа Штайнера». Из семи приведенных вариантов медитации здесь можно рассматривать только первый. Тому, кто интересуется остальными вариантами, следует обратиться в Антропософское общество или к ведущим антропософам. Упражнения, подобные упомянутым в пунктах 3, 6, 7, могут быть рекомендованы со спокойной совестью, только если все существо того или иного человека рассмотрено поистине взглядом ясновидца. А после смерти Рудольфа Штайнера, насколько мне известно, нет никого, кто бы располагал такими возможностями, — само собой разумеется, нет их и у автора этих писем. И все же позволительно сказать, что библейские медитации, о которых мы намерены здесь говорить, воспитывают человека не только морально, но могут повести его на пути к грядущему духу значительно дальше, чем можно заранее предположить. Даже тот, кто не способен смотреть на людей и на самого себя взором ясновидца, вскоре обретет уверенность, что, следуя указаниям этого высочайшего документа человечества, он идет верным духовным путем.
