Джеймс Бойл - Секты-убийцы (Главы из книги)
"Процесс" эффектно подавал себя, используя нацистскую и некрофильскую символику, и это нравилось Чарли. Но все члены секты должны были слепо подчиняться предводителю, которого они считали Христом. Мэнсон, только что вышедший из тюрьмы и не желавший никому подчиняться, внутренне готовый только подминать других под себя, быстро утратил интерес к "Процессу". И хотя сатанисты недолго занимали воображение Чарли, он успел позаимствовать у них кое-какие мысли. Больше всего ему понравилось утверждение, что Христос и сатана перед самым концом света объединились в священный союз, из чего Чарли заключил, что задача сатаны в Армагеддоне - убивать проклятых в угоду Христу. А уж додумавшись до такого, нетрудно было и довообразить самого себя в роли исполнителя. Так Чарли стал мстителем. Предвкушая свой Армагеддон, Чарли начал открыто призывать к массовому насилию, чтобы приблизить таким образом конец света. Закоренелый расист, Чарли представлял себе конец света так: белая Америка, возмущенная злодеяниями негритянских радикалов, таких, как "черные пантеры", начнет войну против черной Америки, и дело окончится ядерной катастрофой. А когда пыль уляжется, Чарли и его приверженцы, предусмотрительно укрывшиеся в пустыне, выйдут из своего убежища и примут на себя командование сложившимс Новым Порядком. Чарли хотел, чтобы война двух рас началась как можно скорее, но что для этого нужно сделать? И Чарли придумал: пусть черных обвинят в возмутительных, небывалых по жестокости преступлениях.
Однако осуществить столь грандиозные замыслы в ограниченных пределах Сан-Франциско было трудно. Хайт, наводненный новоиспеченными хиппи, был также запружен туристическими автобусами. Квартал быстро богател, приобретая благопристойный вид, и тем самым утрачивал свою привлекательность в глазах сатанистов, замысливших ускорить конец света.
"Процесс" первым проторил новый путь. В 1968 году караван чернорубашечников, с почетным эскортом из мотоциклистов при всех регалиях, потянулся в направлении Лос-Анджелеса, чтобы устроиться на новом месте. Секта заняла большой дом рядом с Бульваром заходящего солнца, который напоминал теперь постмодернистский пейзаж, где туристы еще пытались поймать в объектив уголок "царства кино", упрямо не замечая проституток, торговцев наркотиками, карманников, попрошаек, мошенников и одурманенных новоселов, зловеще качавших права на заброшенных задворках Голливуда.
Вскоре после исхода "Процесса" Мэнсон с десятком своих ярых приверженцев последовали примеру сатанистов и перебрались в Голливуд. На новом месте хиппующий "Мессия" в два счета наладил жизнь коммуны. Источниками дохода "семьи", как и прежде, были продажа наркотиков, нищенство и кража кредитных карточек, а кроме того, коммуна все время пополнялась новыми работоспособными членами. По хорошо отработанной схеме девицы, чаще всего подростки, как самые соблазнительные, приводили в "семью" новых мужчин. В этом симбиозном раю Чарли расчетливо распределял скудные блага секс и наркотики, - ухитряясь при этом так манипулировать групповым сознанием, чтобы окончательно утвердиться в роли лидера, с которым связаны удовольствия и безопасность, а главное - он держал всех в постоянном страхе, нагнетая в душах все возрастающую, беспричинную ярость.
Главное оружие хулигана - запугивание. И Чарли сознательно его применял. "Как вызывать страх" - называлась одна из его дежурных лекций. По мере того как люди в его присутствии становились все более запуганными и одинокими, он неизмеримо вырастал в их глазах, представляясь сверхчеловеком, этакий Иисус Христос - суперзвезда, который терпит предательство и гонения ради своего великого предназначени и в конце концов достигнет вечной славы. Одним из любимых ритуалов в "семье Мэнсона" был такой: он привязывал себя к деревянному кресту, а его домочадцы раздевались и занимались любовью у его ног кто с кем хотел.
"Семья" пока еще отдавала дань хипповому романтизму, частенько собираясь на "сейшн", где можно было спеть или сыграть. Никто не обращал особенного внимания на то, что Чарли одержим расистскими идеями, которые и не пытается скрыть, и требует запасатьс ружьями для предстоящего ухода в пустыню, где коммуна будет пережидать конец света. Философия Чарли теперь прочно стояла на трех китах: единственное назначение черной расы - быть рабами белых людей; женщины существуют только для того, чтобы удовлетворять сексуальные потребности мужчин; никакое человеческое деяние не является злом, а менее всего может считаться злом убийство.
Легковерные, одурманенные наркотиками последователи Мэнсона, вроде Сьюзен Аткинс, считали его неотразимым. Прежде чем влиться в коммуну, недоучившаяся в школе девица двадцати одного года работала танцовщицей-стриптизеркой. Она говорила всем, что видит в Чарли воплощение Иисуса Христа и - одновременно - сатаны. Члены секты Мэнсона отчаянно пытались хоть в чем-то найти точку опоры для своих смятенных чувств, и потому клочки популярных песенок стали для них своего рода жизненным откровением, а типичный неудачник, неграмотный, фанатичный и злой человек, бывший преступник, одержимый манией преследования, со своей ухоженной бородкой и длинными волосами, вполне мог сойти за Иисуса Христа.
"Он царь, а я его царица, - соловьем разливалась Сьюзен перед благодарными слушателями. - Возьмем хоть его им - Мэн-сон. Ведь это же значит "Сын человеческий". Наконец передо мной живое доказательство существования Бога, такого доказательства церковь никогда не могла мне дать".
В 1968 году Чарли обзавелся обшарпанным автобусом- "фольксвагеном", его покрасили в черный цвет и стали колесить на нем по Южной Калифорнии, совершая наезды в пустыню, призванные вызвать ностальгию по легендарной наркотически-фривольной одиссее Кена Кизи и его веселых ребят. Чарли не расставался с гитарой, на которой играл уже довольно сносно, исполнял он в основном песни собственного сочинения - если верить более поздним отзывам дельцов от музыки, выполненные на хорошем профессиональном уровне, но вторичные, вымученные, лишенные блеска.
И все же Чарли ухитрился прорваться на периферию поп-музыкальной индустрии. Он попал туда в самый подходящий дл этого момент - когда всевозможные позеры, ловкачи и шарлатаны всех сортов начали превращать эту отрасль музыки в самое настоящее бесовство. Обладая не столько талантом, сколько умением подать себя как "мачиста" - с характерным презрением ко всему и хорошо отработанной сатанинской ухмылкой, - Чарли добился прослушивания. И кое для кого из нуворишей, разбогатевших на музыкальной ниве, этот проходимец с безумным взглядом, окруженный восторженными почитателями, предоставлял прекрасную возможность поиграть с огнем. Никто из них, конечно, до поры до времени и представить себе не мог, что игра эта зайдет так далеко.
Весьма полезным для Чарли оказалось знакомство с Деннисом Уилсоном, ударником группы "Бич бойс". Весной 1968 года Уилсон подвез двух голосовавших на дороге девиц - как выяснилось, из "семьи Мэнсона". Девицы и познакомили его с Чарли. Не успел Уилсон и глазом моргнуть, как Чарли со своим хипповым гаремом стал своим человеком на роскошной вилле, когда-то принадлежавшей Уиллу Роджерсу. Для Уилсона в Чарли было что-то одновременно и притягательное, и отталкивающее, и тем не менее он вместе со своим братом Брайеном, тоже из "Бич бойс", помог Чарли записать первую пробную пластинку. И больше того - Деннис познакомил Чарли с телевизионным и музыкальным деятелем по имени Терри Мелкер, сыном актрисы Дорис Дэй. Мелкер проживал в Бел-Эре, по адресу: Сьелоу-драйв, дом 10050.
Примерно в это время в "семье Мэнсона" насчитывалось около сорока человек - очередным удачным приобретением стал двадцатитрехлетний Чарльз Уотсон по прозвищу Текс. Это был типичный маменькин сынок закомплексованный, привыкший думать и говорить только о себе. После ухода из колледжа у него хватило смелости только на то, чтобы добраться до Лос-Анджелеса, где перед ним туманно вырисовывалась его звездная карьера. Как-то он голосовал на Бульваре заходящего солнца, и первым, кто предложил его подвезти, оказался, к его несказанному удивлению, Деннис Уилсон. Уилсон сразу же пригласил Текса к себе на вечеринку, где и познакомил с Чарли и его девочками. Текс вспоминал: "Перед девчонками Чарли я не мог устоять. Впервые в жизни я почувствовал себя человеком".
В том же году Чарли, видимо довольный тем, что его музыкальная карьера уже "на мази", решил, что "семье" нужно подыскать более просторное и уединенное жилье, где можно было бы подготовитьс к следующему запланированному этапу - исходу в пустыню перед грядущим концом света.
Сандра Гуд, дочь преуспевающего биржевого маклера, попавшая в "семью", рассказала Чарли об одном киноранчо, затерянном на широких просторах долины Сан-Фернандо, в тридцати милях от Лос-Анджелеса. Там, за холмами, сохранились полуразрушенные постройки, в том числе уцелевшая декорация "главной улицы" - непременного атрибута вестернов. Когда-то это ранчо принадлежало неизменному исполнителю ковбойских ролей в немом кино Уильяму С. Харту, теперь его владельцем стал Джордж Спан, который иногда предоставляет ранчо разным кинокомпаниям для натурных съемок. Посланная на разведку Пискля Фромм уговорила слепого, восьмидесятидвухлетнего старика хозяина пустить "семью" пожить в так называемых "приютах для странников" на задворках его владений. Взамен платы ему обещали помогать по хозяйству и ухаживать за лошадьми.
![Марк Твен - Принц и нищий [Издание 1941 г.]](/uploads/posts/books/215714/215714.jpg)