Марта Финли - Материнство Элси
Когда на аллее показался экипаж из Йона, дети как раз были в классе. Филип Росс, подняв голову от грифельной доски, над которой сидел, склонившись, вот уже полчаса, быстро встал, отбросил карандаш и выбежал из комнаты. Вопрос миссис Фиск: «Куда вы идете, Филип?», — и ее приказ: «Вернитесь немедленно. Это грубое нарушение правила, согласно которому ученики без разрешения не могут покидать класс во время урока», — остались без внимания. Филип оказался у подножья лестницы еще до того, как с уст гувернантки сорвалось последнее слово — миссис Фиск была очень неторопливой и точной в словах и делах, хотя в движениях была весьма стремительной.
— И как же поступить в подобной ситуации? — спросила сама себя гувернантка, не замечая, что думает вслух. — Мисс Гертруда Росс, — повернулась она к девятилетней девочке, в веселых голубых глазах которой сверкали озорные искорки, — немедленно пойдите за своим братом и поставьте его в известность, что я не могу допустить подобного неповиновения. Он должен тотчас вернуться к выполнению своих обязанностей.
— Да, мэм, — и Гертруда удалилась, будучи весьма рада возможности самой увидеть, кто к ним приехал. — Фил, — сказала она, входя в гостиную, где уже сидели гости, — мисс Фиск говорит, что ты проявляешь неповиновение и должен немедленно вернуться.
— Гертруда, — сказала ей, смеясь, мама, — подойди и поприветствуй мистера Травиллу и твоих маленьких друзей. Да, Фил, действительно, каким образом ты оказался здесь, если сейчас ты должен быть на занятиях?
— Я просто хотел увидеть Элси Травилла, — ответил он невозмутимо.
— Да, но тебе следовало спросить разрешения. Я должна отправить тебя назад.
— Мама, ты же знаешь не хуже меня, что этого не будет. Пока Элси здесь, я не сделаю отсюда ни шагу.
— Что ж, похоже, ты всегда склонен поступать по-своему, — ответила Люси, смеясь и вздыхая одновременно, после чего вернулась к разговору с мистером Травиллой.
Миссис Росс заметила, что маленькие Травилла выслушали этот диалог в полном изумлении, и ей стало очень стыдно за поведение сына. Потому, приняв приглашение, она пригрозила Филипу оставить его в качестве наказания дома, но это только усугубило ситуацию. Он начал настаивать на том, что должен поехать, и если она запретит, то он больше никогда, никогда не будет любить ее до конца своих дней. И миссис Росс бессильно уступила.
— Люси, — сказала ей мать, когда гости уехали, а дети вышли из комнаты, — ты портишь мальчика.
— Да, но я не знаю, что мне делать, мама! Как я переживу потерю его любви?
— Если ты будешь продолжать в том же духе, то именно этим все и закончится. Только те дети, которым малодушно потакают, не обуздывая их своеволие, теряют вначале уважение, а затем и любовь к своим родителям. Взгляни, к примеру, на малышей Элси. Где ты еще найдешь детей, воспитываемых более твердой рукой и в то же время более привязанных к своим родителям?
В этот момент в экипаже Эдди сказал своему отцу:
— Папа, ведь правда Фил Росс — очень, очень непослушный мальчик? Он был таким грубым и непослушным его маме!
— Сынок, — ответил мистер Травилла со спокойной серьезностью, — когда ты исправишь все недостатки Эдди Травиллы, то у тебя будет достаточно времени, чтобы заняться недостатками других, — и, вспыхнув от стыда, мальчик опустил голову.
Чести встречать вечером каждую группу прибывающих в Йон гостей были удостоены мистер и миссис Хорас Динсмор, которым пришлось постоянно объяснять прибывающим, что хозяин и хозяйка дома скоро появятся.
Дети Элси, одетые самым опрятным и подобающим образом, собрались вокруг «тети Рози» в углу гостиной, ожидая с сильным, но спокойным нетерпением наступления предполагаемого события.
Наконец, все приглашенные, которые преимущественно были родственниками, прибыли. Гости были настолько хорошо знакомы друг с другом, что в гостиной не было ни тени церемонности или скованности. Внезапно, звучавшие повсюду оживленные беседы затихли, и все взоры обратились к открытым дверям, ведущим в холл, откуда ожидалось появление неизвестно чего.
Послышались мягкие шаги, тихий шелест шелка и в комнату вошла Аделаида, следом за которой шел мистер Травилла, ведущий под руку Элси в свадебном убранстве. Игристый сатин, богатые кружева и соцветия апельсина были ей очень к лицу, и никогда — даже в тот памятный вечер десять лет назад — она не была более очаровательна или похожа на невесту, чем в этот момент. Никогда еще мистер Травилла не смотрел на прекрасное лицо своей жены с такой гордостью и любовью как сейчас, когда вел ее в центр гостиной, где они остановились перед пастором.
По комнате пронесся тихий шепот удивления и радости, который тотчас утих, как только священник встал со своего места и обратился к юбилярам.
— Десять лет назад в этот день, дорогие друзья, я соединил вас в браке. Эдвард Травилла, тогда вы поклялись до конца своих дней любить, почитать и лелеять женщину, которую сейчас держите под руку. Сожалеете ли вы о той клятве? Может вы хотите сейчас освободиться от нее?
— Ни за какие богатства мира! Я не испытываю никакого сожаления, но моя любовь становится только сильнее день ото дня.
— Вы, Элси Динсмор Травилла, также поклялись любить, почитать и уважать мужчину, которого держите под руку. Вы не пожалели об этом?
— Ни разу, сэр. Ни на миг, — ударения были тихими, мягкими, четкими и исполненными удовлетворения.
— Я провозглашаю вас верными мужем и женой, и пусть Бог по Своему благому провидению, дарует вам множество повторений этого счастливого юбилея.
Вперед выступил пожилой мистер Динсмор, целуя невесту и пожимая руки жениху.
— Да благословит Тебя Господь за то, что ты сделал ее такой счастливой, — сказал он дрожащим, тихим голосом.
Затем настал черед его сына, а за ним — всех остальных, создавших радостную толчею.
— Мама, ты была такой хорошенькой, такой хорошенькой! — сказала маленькая Элси, обвив маму руками за шею, — и сейчас мне кажется, что я побывала на твоей свадьбе. Спасибо, дорогие мама и папа.
— Мама, ты такая красивая, что я сам женился бы на тебе, если бы был взрослым, — отметил Эдди. Сердечно поцеловав Элси, он посмотрел ей в лицо своими черными, полными любви и восхищения глазами.
— И я тоже, — не отставала Виолета. — О нет, я забыла. Я же буду леди, значит должна выйти замуж за папу.
— Нет, Ви, ты не получишь моего папу. Он — только мой папа, всегда, — запротестовал Гарольд, взбираясь на колени отцу.
— Какая чудесная идея, Элси! — сказала подруге Люси Росс. — Ты заставила меня впервые пожалеть, что я не сохранила свое свадебное платье. Думаю, что мы с Филом могли бы пройти через подобный опрос точно так же как ты и мистер Травилла. Полагаю, ты все это придумала сама?
— Между нами говоря, одеть свадебное платье мне предложила Элси, а идея с церемонией, — миссис Травилла повернулась к священнику, — была вашей, мистер Вуд. Ведь так?
— Отчасти моей, миссис Травилла. Мы придумали ее вместе с вашим отцом, мистером Динсмором.
— Платье сидит на тебе идеально, как новое, но, наверное, ты его подгоняла, — отметила Люси, исследуя критическим взглядом наряд подруги.
— Нет, ничуть, — ответила Элси с улыбкой.
Банкет, на который в данный момент пригласили гостей, хотя и был приготовлен наспех, более, чем оправдал ожидания миссис Конли, которая вместе со своей мамой и Анной сделали ему самую тщательную оценку. Невзирая на слабые протесты родителей, их испорченные дети предавались настоящему обжорству, в то время как хорошо воспитанные дети Элси ели исключительно то, что им давали, даже не спрашивая о доступных другим изысканных лакомствах. Они знали, что папа и мама любят их слишком сильно, чтобы отказать в чем-либо действительно хорошем.
— Эй, Нэдди и Ви! Да за вами действительно нужно присмотреть! — сказал Филип Росс, подходя к двум малышам с блюдом, нагруженным сдобными лакомствами. — Вы не взяли ничего, кроме мороженого и простого сахарного печенья. Вот, возьмите немного этого пирожного и этих конфет. Должен вам сказать, они просто восхитительны!
— Нет, спасибо. Мама говорит, что это пирожное слишком жирное для нас, и что из-за него мы можем заболеть, — сказал Эдди.
— Особенно если съесть его вечером, — добавила Ви, — а конфеты мы будем есть завтра.
— Вы самые послушные малыши из всех, кого я видел, — ответил Филип, смеясь. — Мама хотела, чтобы я не трогал эти сладости, но я сказал ей, что, если не съем их, то рискую заболеть, — добавил он с напыщенностью взрослого.
— Фил, миссис Фиск была права: ты — очень непослушный, — отметила его сестра Гертруда, которая подошла сзади. — Наверное, ты считаешь себя настоящим мужчиной, но ты сильно ошибаешься.
— Брось, Гер! Живущие в стеклянных домах камнями не бросаются. Я слышал как ты говорила маме, что не оденешь платье, которое она выбрала для тебя. Элси Травилла, пожалуйста, доставь мне удовольствие, позволив положить добавку на твое блюдце.
