С. Верховской - Бог и человек
В богообщении праведников Ветхого Завета вера имеет исключительную важность. Ветхозаветная святость не достигает той высоты, какую мы видим у святых после Христа, но вера патриархов, пророков и великих вождей Израильского народа не уступает их вере. «Авраам поверил Господу и Он вменил ему это в праведность» (Быт., XV, 6). Исходя из нравственной меры Нового Завета, многое может ему–щать нас в жизни ветхозаветных святых, но сила их веры и преданность Богу всегда изумительны. Потому Бог и мог удостаивать их Своего общения… Впрочем и святость постепенно возрастает в Ветхом Завете: великие пророки имеют во всех отношениях возвышенную жизнь и, наконец, перед самым явлением Христа ветхозаветная святость достигает совершенства в Иоанне Крестителе и Богородице. В Преев. Богородице и близость Бога к человеку достигает предельной степени… Вера может быть сильнее праведности, но пророки не только не противопоставляют веру святости, но, напротив, провозглашают от лица Бо–жия, что Бог отвергает и наказывает Свой народ за его беззакония, хотя бы он сохранял веру и внешнее благочестие (см., напр., Ис., I, Иер. VI, Амос V).
Смирение. Первое нравственное свойство, необходимое на пути к Богу, есть смирение. Оно заключается в сознании своей абсолютной зависимости от Бога и в подчинении единой абсолютной Правде, обличающей наши малейшие грехи и недостатки; смирение есть чувство нашей нерасторжимой связи со всем сущим и преклонение перед всем благим, как бы мало оно ни было. Гордость есть самопревозно–шение; последняя ступень гордости — самообожествление. Гордому Бог не нужен: он сам для себя Бог. В лучшем случае, гордый ищет равенства с Богом, как первого условия общения с Ним. На это по внушению «змия» притязали и Адам и Ева («будьте как боги!», «как Один из Нас!» — Быт., III, 5, 22). Но приравнивать себя к Богу — безумие; если же мы Бога уравниваем с нами, то мы на место Бога ставим подобное нам ничтожество, общение с которым бесцельно. Мы можем, конечно, превозносить себя, прекрасно зная, насколько мы ничтожны, превозносить свое только потому, что оно наше, но и тогда Бог нам не нужен. Напротив, смирение тем более привлекает нас к Богу, чем более мы осознаем наше ничтожество; чем более мы сознаем себя погибающими и больными, тем более мы нуждаемся в Спасителе и Враче… Может ли быть унижено наше достоинство, когда мы подчиняем себя Богу, если Сам Бог не считает унизительным для Себя нисходить к нам и даже стать человеком?
«Так говорит Высокий и Превознесенный, вечно Живущий, — Святой имя Его: Я живу на высоте и в святилище, а также с сокрушенным и смиренным духом, чтобы оживлять дух смиренных и оживлять сердца сокрушенных» (Ис., ЬУИ, 15). Гордыня постоянно обличается Ветхим Заветом, как прямое богопротив–ление. Адама и Еву погубило, пробужденное в них диаволом, самопревозношение. Но и сам диавол пал от гордости. В этом смысле Церковь толкует пророчество Иезекииля о Тире (XXVIII, 1–9): гордость Тира и его падение повторяет на земле историю восстания диавола против Бога. Диавол захотел быть Богом и «ум свой ставил наравне с умом Божиим»; за это, несмотря на то, что он действительно был «печатью совершенства, полнотой мудрости и венцом красоты», он был низвержен Богом из Эдема, где был «помазанным херувимом» и «ходил среди огнистых камней (т. е. ангелов)»[4]… Израильский народ тоже постоянно впадал в гордость, не только переоценивая свои достоинства, но и ставя себе в заслугу самую свою богоизбранность и свой завет с Богом. В трагических обстоятельствах Израиль бывал уверен в том, что Бог обязательно спасет его от бедствия только потому, что Израиль — народ Божий. Но Бог каждый раз смирял Свой народ тяжкими бедствиями, временно оставляя его. Только пройдя через испытания поражений, позора и плена, народ начинал понимать, что Бог ничего ему не должен, что достоинства и силы его ничтожны и что он всецело зависит от милосердия и снисхождения Божия. Только после этих испытаний лучшая часть еврейского народа смиренно открывала свою душу Богу… «Ищите Господа, все смиренные земли, исполняющие законы Его; ищите правду, ищите смиренномудрие!» (Соф., И, 3). Господь спасает смиренных (Пс. XXXIII, 19) и дает им благодать (Пр., III, 34). Высок Господь, но Он видит смиренного (Пс., CXXXVII, 6) и возвышает его (Пс., CXLVI, 6).
Совместимо ли смирение перед Богом с дерзновением к Нему? Вера и любовь побуждают к дерзновению, но не к самоуверенной дерзости. Гордый пренебрегает Богом или требует от Него во имя своего мнимого права требовать. Смиренный дерзает быть настойчивым перед Богом, потому что верит в Его благость, и просит во имя любви. Примеры такого смиренного дерзновения мы видим в жизни Авраама, Иакова, особенно Моисея, Илии и многих других. Авраам сознает себя «прахом и пеплом», но в то же время знает, что «Господь слышит желание смиренных», когда оно одушевлено любовью к Богу или ближним… Человек — «прах», но он может быть подобно Моисею другом Божиим.
Святость, Вера открывает нам истину о Боге и жизни. Смирение не позволяет нам впадать в самодовольство. Мы видим, как мы далеки от Бога, как мы недостойны Его и несообразны Ему, как мы отдалены от Него нашей скверной и ничтожеством. Бог свят, и по смыслу еврейского слова «святой» это означает прежде всего, что Он «отделен» от тварного несовершенства, т. е. превознесен над всем сущим, как Всесовершенный Дух. Сам Господь называет Себя Высоким, Превознесенным и Святым. Превознесен–ность (по–философски — «трансцедентность») Бога не состоит в том, что Бог гнушается общением с тварью, но в бесконечном превосходстве Его Существа и жизни, в независимости от твари… Святость Бо–жия есть и праведность. «Бог Святый явит святость Свою в правде» (Ис., V, 16). В Боге нет неправды (Втор., XXXII, 4), Он «Праведный»! (Ис. XXIV, 16). «Праведен Господь во всех путях Своих» (Пс. CXLIV, 17). Бог есть Правда, и Правда всецело осуществляется в Нем Самом…
Если Бог свят, то и мы должны быть святы, если хотим приблизиться к Богу. «Будьте святы, ибо Я свят» говорит Господь (Лев., XI, 45). Наша святость есть, во–первых, посвящение себя Богу; во–вторых, — праведность и послушание Богу. «Вы будете Моим уделом из всех народов… и будете у Меня царством священников и народом святым», говорит Бог о еврейском народе. Назорей «во все дни назорейства своего свят Господу» (Чис., VI, 8). «Кого изберет Господь, тот и будет свят» (Чис., XVI, 7). «Господь отделил для Себя святого Своего» (Пс. IV, 4)… Посвящение себя Богу может иметь разные формы и степени. В Ветхом Завете всякий еврей — «святое семя» (Езд., IX, 2). Но, конечно, в подлинном смысле посвящали себя Богу только «избранные из избранных». Эти особые избранники, способные действительно отдать свое сердце и жизнь Богу, достигали подлинной близости к Богу, хотя бы ценой гонения со стороны людей (см. Евр. XI). Лучшие образы беспредельной преданности Богу мы находим в библейском рассказе о Моисее, Илии, Иеремии, Иезекииле, или о Рабе Ягве (Ис., ХЫ1, ЫН). Посвящение–пре–данность Богу естественно ведет к нравственной святости. Ветхий Завет постоянно и резко противопоставляет праведников и грешников, подчеркивая, что только первые угодны Богу. Но высшая форма ветхозаветной праведности есть, несомненно, служение Богу, как бы сотрудничество с Ним в осуществлении Его замыслов. Непрестанное общение между Богом и патриархами и пророками основано именно на таком сотрудничестве с Богом. Очевидно, что великие праведники Ветхого Завета и не могли бы быть основателями и вождями избранного народа, если бы они не были в постоянном общении с Богом: без Бога они не знали бы, что делать, и не выдержали бы тяжести своего подвига. Но отсюда было бы неправильно заключить, что патриархи и пророки были только орудиями Провидения, «служащими» Бога. Их абсолютная преданность Богу может быть объяснена только их совершенной любовью к Нему, и только действительное общение с Богом может окончательно утвердить человека в любви к Нему… Исполнение воли Божией есть и дар Божий и проявление преданности нашей Богу: «научи исполнять волю Твою, ибо Ты Бог мой! Дух Твой благой да ведет меня по пути прямому» (Пс. СХ1ЛН, 10).
Чистота, Святость есть чистота. Идея духовной чистоты нам привычна и может казаться нам простым синонимом святости, но на самом деле в ней заключена глубокая мысль, несомненно связанная с библейским учением об образе Божием. Иметь чистую душу или жизнь значит очистить их от грязи (от всего лишнего и извращающего) и восстановить их такими, какими они должны быть по природе. Природа же человека сотворена по образу Божьему. Следовательно, очистить душу от зла равносильно тому, чтобы восстановить в нас образ Божий. Понятно поэтому, что чистота духа так важна в нашем отношении к Богу: чистый духом близок Богу уже одним своим богоподобием и путь к Богу не закрыт для него грехом.
Ветхий Завет много занимается внешней или обрядовой чистотой (см., напр., кн. Левит). Однако, он знает и о духовной чистоте и, в частности, о связи ее с богообщением. Всем известны слова пятидесятого Псалма: «сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови во мне; не отвергни меня от лица Твоего и Духа Твоего Святого не отними от меня». Псалом сопоставляет чистоту сердца и праведность духа с присутствием в нас Духа Божия и радостью спасения… В книге Бытия мы находим ясное утверждение, что человек сотворен по образу и подобию Бо–жию, но в других книгах Ветхого Завета эта идея прямо не высказывается. Только книга Премудрости Соломона говорит, что Бог создал человека «образом вечного бытия Своего» (И, 23), а Иисус, сын Си–рахов, упоминая об образе Божием, описывает духовные свойства человека и заключает: «величие Славы видели глаза людей и славу голоса Божия слышало ухо их» (XVII, 1–13)… Возможно, что до явления Христа нельзя было говорить об очищении образа Божия в человеке с такой силой, с какой это стало естественно в Церкви.
