Всеслав Соло - Переодетые в чужие тела
-- Извини, -- вмешался Миша, -- ты сказала доказательства. Ты можешь их предъявить?
-- Да.
-- Они при тебе?
-- При мне. Куда еще больше! -- негодующе воскликнула Юсман и тут же, закативши рукав своей кофточки, протянула к молодому человеку свою оголенную руку и указала нервным кивком головы на место чуть пониже внутреннего изгиба локтя, -- убедился? -- спросила она.
-- В чем? -- заинтересованно разглядывая руку, сказал Миша, -- я вижу здесь... какой-то бугорок под кожей.
-- Пощупай его, только осторожно, он может сработать.
-- Да. Там что-то есть, и оно довольно твердое на ощупь, -- подытожил Миша.
-- Это -- ампула смерти. Ее внедрил в мое тело Ворбий, когда не без его же участия я ненадолго впала в бессознательное состояние. Она в любой момент, по желанию ее внедрителя, хозяина, может произвести свое безвозвратное действие -- умертвить, при этом, так как она изготовлена каким-то образом из биологического материала, эта ампула очень быстро способна рассосаться и никаких следов убийства не одна комиссия обнаружить будет не в состоянии...
Вспомни, Василий Федорович, извини, Ми-ша..., вспомни, когда ты был еще в своем теле: не было ли у тебя подобного, такой же, где-нибудь на теле припухлости, она должна была быть и ты не мог не обратить на нее внимания?
-- Постой, постой.... Сейчас, я, кажется, припоминаю... Как-то я, по непонятным причинам, потерял сознание в кабинете у Ворбия, потом..., когда я пришел в себя, то обнаружил у мочки правого уха, вот здесь где-то, -- Миша нащупал пальцами у себя это место, -- припухлость, про-исхождение которой я объяснил тогда себе как удар при падении во время потери сознания.
-- Она была болезненной? -- поинтересовалась Юсман.
-- Да, по крайней мере в начале -- я помню.
-- А потом, перед пересадкой тебя в это тело, припухлость оставалась?
-- Я точно не помню сейчас. Во всяком случае, припухлость перестала меня беспокоить, я... Постой... Припоминается... Да нет же, точно! Припухлость была до самого конца: я запомнил это лишь потому, что, когда меня уложили на кушетку возле усыпленного Миши, я стал, нерв-ничал видимо, ощупывать свое лицо.
-- Мои доказательства убедили тебя? -- по-интересовалась Юсман.
-- Если учесть, что ты ничего не могла знать о моей припухлости, но сообщила мне о таковой и даже показала свою, такую же, плюс, обстоятельства появления наших припухлостей практически одинаковы, во всяком случае имеют од-ну и ту же, существенную деталь: потеря сознания в присутствии Ворбия, то, можно сказать о том, что ты говоришь правду, -- сказал молодой человек и призадумался. -- Но, -- оживляясь, снова возобновил он разговор, -- тогда почему ты говоришь, что это ампула смерти?
-- Ампула может сработать в любой момент по желанию ее хозяина, Ворбия, -- сказала Юсман, -- твое тело, в котором сейчас заключен в психушке подлинный Миша, скоро умертвят.
-- Ты знаешь, Виктория, хоть это и бесчеловечно, жестоко с моей стороны..., но для меня это будет выгодно. Постой... Значит...
-- Ты правильно догадался и решил эту про-стейшую задачку: они умертвят и меня, -- проговорила опечалено Юсман.
-- Послушай, но этого же...нельзя допустить! -- возмутился молодой человек.
-- Ты еще не все знаешь, Миша. Это еще не все.
-- А что еще? -- насторожился молодой человек.
-- Ты не думал над тем, почему ты сейчас без этой ампулы?
-- О чем ты, Виктория? Я тебя перестаю по-нимать.
-- Сейчас поймешь, и хорошо поймешь, -- раздражительно заговорила Юсман, -- Ворбий готовится занять твое место.
Наступила пауза.
-- Как? Ворбий станет жить с Юленькой? Бред! -- встревоженно вскричал Миша. -- Сейчас же перестань надо мной издеваться! -- гневно потребовал молодой человек и он озлобленно вскочил со стула и быстрыми шагами подошел к окну, потом резко отвернулся от окна и посмо-трел на Юсман глазами, полными молящей просьбы, глазами, которые будто пытались внушать Виктории Леонидовне: "Забери, забери свои слова обратно".
-- Не кипятись. Я же относительно спокойна, хотя моя угроза гораздо ближе. Я все это тебе сейчас говорю, потому что мне нечего терять, говорю, поддерживая надежду: совместно, может нам и удастся вырваться.
-- Так значит, Ворбий, -- сдерживая нарастающий очередной взрыв гнева в себе, заговорил Миша, возвращаясь к столу и усаживаясь на свое прежнее место, на стул, -- Ворбий, -- повторился он, -- останется с Юлей?
-- Нет.
-- Ну, ты же только что мне это сказала! -- произнес настороженно Миша. Ему ожидалось, что вдруг все-таки все не так.
-- С Юленькой останешься ты.
-- Нет, Виктория, но ты непременно издеваешься надо мной, -- с некоторым облегчением сказал молодой человек.
-- Да. С Юленькой останешься ты, а Ворбий останется со своей женой, ложной Верой -- это ее не настоящее имя, на самом деле ее зовут Карвелла.
-- Вера -- жена Ворбия? -- удивился Миша.
-- А что тебя здесь так удивляет! -- восклик-нула Юсман, -- я же тебе уже сказала: никакая она не Вера, а Карвелла. Вера -- псевдоним, ли-па. Это не так существенно, оставим пока. Ты, наверное, хочешь знать, Миша, каким образом, и почему я так говорю: ты остаешься с Юлей, а Ворбий с Карвеллой, если Ворбий будет на твоем... -- недоговорила Юсман.
-- Постой! -- остановил ее молодой человек, взволнованно вскрикнувши, -- Ворбий занимает... мое место..., а... Карвелла... Так? -- переспросил Миша.
-- Да, -- подтвердила Юсман, -- Карвелла...
-- А Карвелла, -- продолжил молодой человек, -- Займет...
-- Юлино тело, -- в свою очередь, не давши договорить молодому человеку, будто подсказала Юсман.
-- Ты знаешь, Виктория, это очень похоже на правду, хотя..., я очень бы не хотел, чтобы это было и случилось именно так.
-- Сейчас не ныть нужно, а в срочном порядке действовать, Миша, -- я устала тебя так называть, я буду говорить нормально.
-- Хорошо, -- чувствуя себя опустошенно, согласился молодой человек, -только смотри, -- будто спохватился он, -- не ляпни при Юленьке или еще при ком-нибудь! -- предупредил он.
-- Не волнуйся, Василий Федорович, к двойственности мне не привыкать.
-- Ты говоришь -- "действовать", но как? У тебя есть какие-то соображения, план? -- печально спросил молодой человек.
-- Пока нет.
-- Ну, вот видишь, -- опечалившись еще больше, сказал профессор, словно укорил.
-- Это вовсе не должно означать, что мы будем сидеть сложа руки. Я кое-что знаю о фирме, некоторые нюансы, и потом, я практически без особого труда вхожа в кабинет Ворбия, естественно в его присутствии, но все же. Да, я тебе забыла сказать, что Ворбий это все мне рассказал сам и заставил, как он думает, стать его сообщником за мое право жить, пока существует его соизволение.
-- Мерзавец! -- печально огрызнулся молодой человек. -- И что ты должна делать по его плану? Каким действующим лицом он тебя на-значил?
-- Я должна быть всегда по возможности рядом с тобой и Юлей, доносить о передвижениях ваших, так сказать, мыслей, чувств и тел, и прочее, что прикажут.
-- Как это гадко и абсолютно без правил, -- подытожил профессор.
-- Согласна. Ну, да так можно говорить нам долго и безрезультатно. Короче, я предлагаю следующее: так как на сегодня мы не готовы с тобой принять конкретное решение и приступить к его выполнению, то мы должны встретиться, скажем дня через два три, я тебе позвоню, я подумаю за это время и ты подумаешь тоже и тогда что-то решим. Нам не помешал бы для результативности еще бы один человек, это было бы здорово. Конечно же, неплохо было бы, если бы... -- посвятить во все это... Юлю.
-- Это исключено! -- во мгновение взволновавшись, вскрикнул молодой человек. -- Мы сами все решим.
-- Жаль. Но пусть будет, как ты хочешь.
Ворбий и Гермич
Ворбий находился в контактной комнате интегральной фирмы. Он манипулировал у главного генератора, пощелкивая клавишами его спецпульта, готовясь к очередному контакту с Гермичем, и по лицу Георгио Фатовича никак нельзя было бы сказать, что этот человек чего-то боится или хоть каким-то образом напуган, обременен ожиданием неведомого, остерегается возможного случая -- непоправимого. Нет. Его лицо ясно и четко выражало сейчас непоколебимую уверенность, привычное спокойствие и даже, в некоторой степени, приподнятость настроения.
Произведя подготовительные операции, которые занимали всегда не более, чем минут десять-пятнадцать, Ворбий, все так же, улегся в известное контактное кресло главного генератора и вскоре вышел на контакт с Гермичем.
-- Адрес оказался неточным, -- сказал ему Гермич.
-- Да. Я уже знаю об этом, так сказать, из первых уст, Алекс прилично напуган, и он теперь будет осторожнее.
-- Ты принес уточнение координат?
-- Нет. Да они и не нужны нам.
-- Но зачем же тогда я делал это? -- удивился Гермич.
-- Достаточно, что ты напугал его, ты бы видел, какой он был сегодня почти послушный барашек, -- самодовольно сказал Ворбий.
-- Хорошо. Что будем делать дальше? Я начинаю всерьез уставать здесь, Ворбий.
-- Именно для "дальше" я сюда и пришел, Гермич. Слушай меня внимательно. Итак... Все остается в силе относительно того, что я тебе уже гарантировал в прошлое мое посещение те-бя: ты обязательно займешь одежду Алекса, а он окажется здесь, вместо тебя и будет пахать как папа Карло на нас!
