Георгий Чистяков - Размышления о Евангелии от Иоанна
А кто такой самарянин, с их точки зрения? Это человек, хуже которого и представить себе нельзя. Если можно еще как-то оправдать язычника, то самарянин, который вроде бы и верует в Бога, но не так, как нужно, – хуже любого язычника. Значит, эти люди идут по пути вражды, по пути наращивания конфронтации. Им нечего сказать Иисусу в ответ, поэтому они Его просто оскорбляют. Но все-таки очевидно, что сердца их чем-то затронуты, хотя они и пытаются обвинить Его в том, что Он нечист. Иисус отвечает им: «Во Мне беса нет», – и они хватаются за камни. Иисус уходит из храма, «пройдя посреди них». На этом глава кончается.
Таким образом, главное содержание восьмой главы заключается в том, что Божий ответ не может быть связан с насилием. Оппоненты Иисуса, как в начале, так и в конце главы, пытаются утвердить в жизни Божие начало через насилие. Это не удается им ни в первом, ни во втором случае: они терпят крах. О том, что Бог не действует через насилие, говорит и вся эта глава, и двухтысячелетнии опыт жизни христиан. Много раз предпринимались попытки сделать насилие орудием и освятить его авторитетом Бога, но из этого ничего хорошего не выходило. Это всегда приводило сначала к какой-то катастрофе, а затем к массовому распространению безбожия.
Глава 10 СЛЕПОРОЖДЁННЫЙ
Дионисий. Беседа с самарянкой (слева). Исцеление слепорожденного (справа) Собор Рождества Богородицы. Ферапонтов Белозерский монастырь
«И, проходя, увидел Иисус человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его…» (ст. 1-3). Слово «проходя», скорее всего, указывает на то, что Иисус увидел слепого в тот самый момент, когда вышел из храма и скрылся, ибо собеседники хотели побить Его камнями. Союз «и», с которого начинается повествование, напрямую связывает его с тем, о чем шла речь в предыдущей фразе, поэтому есть все основания говорить о том, что чудом исцеления слепорожденного заканчивается рассказ об Иисусе на празднике Кущей. В этой связи нельзя не вспомнить, что шалаши для того, чтобы праздновать Суккот, необходимо строить таким образом, чтобы сквозь ветви, которыми они покрыты, можно было бы видеть небо и свет звезд. Поэтому не случайно слепорожденный впервые в своей жизни увидел свет звезд именно в дни этого праздника.
Из истории иудаизма времен Иисуса и более раннего периода, как и из практики средневековой синагоги, которая нам достаточно хорошо известна по Талмуду и трудам писателей иудейского средневековья, можно понять, что и болезнь, и физическое уродство или любой физический недостаток, и беда, случившаяся с человеком, воспринимались именно как наказание за грех. Но поскольку человек, о котором идет речь в 9-й главе, родился слепым, объяснить его слепоту как наказание, посланное ему за грех, довольно трудно. Поэтому ученики спрашивают Иисуса: так кто же согрешил – он или его родители?
У этого вопроса есть еще один, дополнительный смысл. В иудейской традиции существовало мнение, что и в утробе матери младенец может согрешить, а следовательно, может быть наказан еще до рождения. Значит, болезнь или беда как наказание – это довольно типичное для иудаизма понимание неких закономерностей человеческой жизни. Но Иисус восстает против этого, говоря: «Не согрешил ни он, ни родители его».
Для современной практики православия объяснение болезни и беды как наказания тоже не так уж необычно – недаром в народе говорят: «Бог наказал». И люди, когда с ними что-то случается, часто ищут этому объяснение, спрашивая себя: за что мне послана болезнь или беда, почему болеет мой ребенок? Вместо того чтобы прорываться сквозь беду или болезнь, человек погружается в свое прошлое и действительно находит какие-то причины, поскольку, как все мы, делал что-то дурное. Однако ситуация от этого не меняется. Вот почему поиски ответа на вопрос «за что?» – один из самых страшных тормозов, не только мешающих нам разумно относиться к жизни, но и не позволяющих Богу беспрепятственно действовать в нашей жизни.
Можно утверждать, что наше представление о том, что та или иная болезнь есть наказание Божие, – одна из ярчайших форм прямого непонимания того, чему учит нас Иисус. Мы должны отказаться от такого способа видения болезни и беды. Если же мы пойдем этим путем, то никогда не справимся с тоской и унынием, которые, как правило, сопутствуют болезни и беде; этот фатализм станет нас душить и в конце концов разрушит.
Помню, когда я еще был ребенком, соседка по квартире с упоением рассказывала историю об одной комсомолке, которая на Немецком кладбище, глядя на надгробие в виде молящегося ангела, сказала: «А вот я плюну ему в лицо, и мне ничего не будет». «Плюнула, – говорила с пафосом эта добрая женщина, – выбежала с кладбища и попала под трамвай». Ничего не скажешь, хорош Бог, который убивает несчастную и распропагандированную девушку за глупый поступок! Разумеется, такие совпадения случаются, но речь здесь следует вести не о действии Божием, а о человеческой глупости и злобе. Злобный человек, если не может наказать кого-то сам, надеется, что это сделает Бог.
Но из Евангелия ясно, что Бог не наказывает, а милует, не карает, а спасает. Образ карающего, убивающего Бога пришел из языческих религий. Это Аполлон, который убивает людей солнечными лучами – палящими и острыми, как стрелы. Это и другие боги греческой и восточных религий, которые требуют все новых и новых кровавых жертв. Значит, о подобных проявлениях язычества как в недрах ветхозаветного иудаизма, так и в христианстве нужно и задумываться и говорить, чтобы преодолевать их в себе. И вероятно, не случайно так ярко говорится об этом в самом начале рассказа о слепорожденном.
Итак, Иисус отвечает Своим ученикам: «Не согрешил ни он, ни родители его», – а затем продолжает: «Мне должно делать дела Пославшего Меня, доколе есть день; приходит ночь, когда никто не может делать». Так выглядит это место в Синодальном переводе Нового Завета, авторы которого ориентировались на тексты средневековых рукописей Писания и сделанное на их основании издание греческого оригинала – так называемый textus receptus. Если же мы обратимся к древнейшим рукописям IV и V веков (на их основании издается на языке оригинала Новый Завет в Штуттгарте под редакцией Курта Аланда, Карло Мартини, Яниса Каравидопулоса и других), то увидим, что Иисус говорит: «Нам должно делать…» Следовательно, речь идет о том, что Он и Его ученики должны, «доколе день», действовать, делать все, что в Его и их силах, чтобы помочь тем, кому плохо. В словах «нам должно делать» Иисус призывает нас (каждого из нас!) быть активными участниками того доброделанния, на котором основываются наши личные отношения с Богом.
«Приходит ночь, когда никто не может делать», – говорит Он далее. Образ ночи, которая связывает человека по рукам и ногам, ночи-смерти, которая противопоставляется дню-жизни, достаточно типичен для рубежа нашей эры, для эпохи Евангелия. Его можно встретить и у греческих, и у восточных писателей, включая авторов поздних книг Ветхого Завета, и у римских писателей. У Катулла, например, в одном из его поэтических текстов есть такое выражение: «Nox est perpetua una dormienda», то есть «Ночью вечной нам всем придется только спать». Вечный сон, который наступает после жизни, – это смерть. Слова Иисуса о том, что нужно действовать, перекликаются с образом, известным нам по античной литературе.
Эти строки Евангелия вызывают в памяти стих из Второго послания апостола Павла к Фессалоникийцам: «Вы же, братия, не унывайте, делая добро» (2 Фес, 3:13; доктор Федор Петрович Гааз перевел это как «Спешите делать добро»). Вспоминается и шестая глава Послания к Гала-там, где говорится о том же: «Делая добро, да не унываем, ибо в свое время пожнем, если не ослабеем. Итак, доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере» (ст. 9-10).
Итак, Иисус призывает «делать дела… доколе есть день». «Сказав это, Он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому, и сказал ему: пойди умойся в купальне Силоам… Он пошел и умылся, и пришел зрячим» (ст. 6-7). Что касается вещества, состоящего из земли и слюны, то в медицинском трактате времен поздней античности много говорится как о целительном действии слюны, так и о целительных свойствах земли. Поэтому человека того времени действия Иисуса шокировать не могли, они, скорее, воспринимались как обычное врачевание.
Но есть в этой сцене и другой смысл. Как говорит нам Книга Бытия, некогда Бог, взяв прах земной, сотворил человека и вдохнул в него жизнь. Иисус делает нечто подобное: берет землю и, увлажняя слюной, дышит на нее. Значит, здесь на наших глазах совершается нечто подобное творческому акту Бога. В результате слепой обретает зрение: войдя в купальню Силоам, он выходит из нее зрячим. Толкователями Евангелия давно было замечено, что этот текст связан с таинством крещения. Подобно тому как в купели человек рождается заново, слепой, омывшись в водах купальни, обретает зрение. Обретение веры, обретение той благодати, которая дается в таинстве крещения, делает духовно слепого человека зрячим, дает ему то зрение, которым он раньше не обладал. Поэтому рассказ о слепорожденном можно понимать как одну из бесед с теми, кто готовится принять крещение. Точно так же рассказ об исцелении расслабленного в пятой главе Евангелия от Иоанна можно понять как беседу о покаянии, толкование к таинству покаяния. Значит, идя от главы к главе, мы вправе сделать вывод, что в Евангелии от Иоанна отражены практиковавшиеся в первохристианской общине беседы о таинствах – о сути и природе таинств, которыми жила Церковь.
