Андроник (Никольский) - Творений. Книга I. Статьи и заметки
Как старается всюду папа подавить великое дело православия: и на Востоке, и в самом нашем Отечестве, и на Западе, и в языческих странах, а ничего не может поделать. Да и не сможет никаким образом, пока сам не одумается и не возвратится, откуда ниспал, если и для него еще возможно это. А уж все, кажется, благоприятствует его успеху: у нас и деятелей немного, и деятели не такого рода, как паписты, и иных средств мы не имеем, как их имеет папа; и, однако, православие стоит прочно и даже растет на удивление врагам его. Дело в том, что православие есть истина, есть ничем не запятнанное слово Христово, то слово, о котором Он сказал апостолам: слушаяй вас Мене слушает; веруяй в Мя, верует в пославшего Мя Отца. А с этим словом никто считаться не сможет, оно само за себя постоит, ибо Христос сказал: Се, Аз с вами до скончания века. Аминь (Мф. 28, 20). Как в Ветхом Завете Бог Сам охранял истинное семя веры и среди самого вероломного народа иудейского, так и всегда Он Сам есть единственный Строитель Своего дела, а деятели — только слуги Его, как говорит апостол Павел. И поэтому, как бы ни трудились люди, какими бы богатыми средствами ни располагали для дела, если оно не Бо-жие дело, оно не преуспеет как следует, не возымеет истинной силы, хотя бы и имело видимый и поразительный успех. И, однако, смотря на эту громадную армию, какою располагает папа, невольно возникает желание: что ж бы мы могли сделать для православия, если бы имели такие же человеческие средства? Ведь мы только и обладаем истиною, которая сама за себя говорит и засвидетельствована целой историей Церкви православной; а если бы к этому прибавить и нашу собственную энергию и самоотвержение, то как бы еще более процвело это дело? Ведь и в первые времена христианства — как богато действовала благодать Божия? Однако как трудились посланные Христом апостолы и все христиане для дела Церкви? Не покладая рук, забывши все, созидали дело веры, и потому даже среди тяжких внешних гонений не только уцелели, а и вышли славными победителями всего мира, на них ополчившегося. То было первое время, когда силами и чудесами нужно было доказать и явить христианство; теперь самая история уже говорит за него. Тех изумительных чудес мы уже не должны просить от Бога, чтобы не искушать Его своим маловерием. Но теперь само христианство является силой; оно само за себя говорит и в отдельных лицах, и в целых народах, им руководящихся. Поэтому внешние мероприятия в деле православия только будут являть эту самую его внутреннюю силу, проявляя вовне то, что в нем есть. У каждого христианина глубоко в сердце должны лежать постоянно слова Христа: «Жатвы много, а делателей мало; итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою». Вот какие мысли навеял мне собор святого Петра и вообще впечатление от Рима!
От собора святого Петра мы заходили еще в древний храм, построенный в одной из зал Диоклетиана; и думал ли когда-нибудь об этом злой враг христианства? Вот бы он воспылал гневом-то! Храм очень большой и светлый, устроен в виде креста и имеет громадный купол, очень внушительный, как свод небесный. В этом храме недавно венчали итальянского наследника; папа весьма рассердился за это и на патера, и на храм, почему теперь этот собор и причислен к придворному ведомству.
По дороге некоторые патеры нам почему-то кланялись весьма любезно, может быть ошибаясь в одежде, так как наши широкие шляпы весьма похожи на их; а может быть, это патеры из французов, которые теперь полюбили все русское; а может быть, и по другим причинам и побуждениям.
У отца К. (настоятеля посольской нашей церкви) познакомились с С. Д. Сазоновым, секретарем нашей миссии при папе. Очень образованный человек, весьма интересуется всем церковным и прекрасно все это понимает; папскую курию знает превосходно до многих мелочей. О папе говорит, что он весьма бодрый старик, ревностно и до сих пор вершит все дела; слухи о его нездоровье напрасны. Оказывается, кардиналы не все в высших степенях иерархии: кардиналом может быть диакон и даже совсем светский, и, однако, при богослужении даже он сидит на своем престоле пред жертвенником, и этот же светский кардинал управляет непременно собором каким-нибудь, начальствует над епископами. Он даже может быть папой, если бы его выбрали. Странное смешение церковных степеней. Кажется Сазонов, а может быть и другой кто, рассказывал интересную особенность закулисной жизни папской курии. При старости всякого папы, конечно, все кардиналы гадают, кто будет папой. Конечно, всякому хочется быть им и всяк про себя думает: а кто знает, может быть, и меня изберут? И чем же я хуже такого-то? И вот многие кардиналы начинают неожиданно заболевать. Говорят, это верный признак, что сей кардинал хочет быть папой. Все при выборах рассчитывают так: это больной, долго не наживет, скоро уступит нам место, да и делами мы будем ворочать за его болезнию. Такого именно больного выбрали в папу 22 года тому назад, а он живет до сих пор, да и многих еще может быть переживет, надеющихся на его смерть, а тех, которые рассчитывали при выборах на его близкую смерть, он давно пережил. Это настоящий папа Лев XIII.
Вот и весь Рим, насколько я успел в это короткое время познакомиться с ним. Конечно, это все внешняя сторона Рима и католичества. Нам и хотелось как-нибудь проникнуть во внутреннюю жизнь его, познакомиться поподробнее с его порядками и учреждениями, узнать, например, жизнь и дело семинарий и академий католических, посмотреть на жизнь монастырей и на деятельность в разных орденах, присмотреться к делу знаменитого другого папы — Пропаганды, поляка Ледоховского, и т. п., но временем достаточным мы не располагали. Пришлось ограничиться только тем, что видели. Все-таки весьма приятно и то, что удалось рассмотреть кое-что в Риме. Уж одно то хорошо, что пришлось побывать в Риме, в этом святом городе, залитом кровию бесчисленных святых мучеников. Ведь главным образом здесь и создалась Церковь на крови мучеников. Да познает же он опять силу Христову, создавшую его прочно, и да отвратится от заместившего Христа Бога простого папы, да проявит дела первые и наследует славу у Бога.
Погода стояла нехорошая, да нам и некогда бы было наслаждаться ею за беготней по городу.
Путь от Рима до Японии
Ноября 19-го. Поблагодарили мы отца К-та за радушное гостеприимство и, провожаемые им и близкими к нему, в 10 часов вечера на поезде выехали из Рима в Париж.
Целый следующий день пришлось нам ехать по Италии. Страна и до Рима, и здесь очень возделанная: земля везде разработана, уплодотворена, упорядочена. И, очевидно, итальянцы весьма любят ухаживать за землей кормилицей своей: так у них вся она хорошо и красиво распланирована и обработана, что любо-дорого местами посмотреть. Пред глазами мелькают красивые то масличные рощи, то виноградники, то фруктовые сады, то хлебные поля, то огороды и т. п. Почти незаметно свободного местечка, где бы рука человека не приложила своего дела. И все это рассыпано то на равнинах, приютившихся среди холмов, то на самых этих причудливых и разнообразных по форме и высоте холмах; местами проглядывают высокие Апеннинские горы, теперь уже побелевшие: вид их на солнце от этого еще красивее, они как бы переливаются в разных цветах и красках, местами то повышаясь к небу, то, напротив, понижаясь и переходя в ущелья или широкие долины. То и дело виднеются с железной дороги белые церкви католические, имеющие вид каких-то сторожевых постов, потому что близ них редко заметно большое селение, а большею частию кругом расстилаются мелкие хуторки и поселки. Особенно богата храмами южная Италия до Рима, а до Бари — еще больше: там ими заполнено все поле зрения. Очень отрадно смотреть на такую картину: видно, что здесь силен был дух христианства, а в каком он состоянии теперь, это не нам судить: при поверхностном взгляде на страну едва ли можно сделать об этом правильное суждение.
Ноября 20-го. Границу к Франции переезжали как бы среди северной нашей среднерусской зимы: кругом снег, сердитый мороз, так что под ногами хрустит, и все прочее зимнее. К вечеру дувший ветер прекратился и погода сделалась весьма приятная, настоящая наша зимняя свежая, с яркими звездами на небе. Поднимались высоко в горы, а по сторонам виднелись и очень высокие горы, напоминающие наш Кавказ зимой.
В Модане был небольшой перерыв в движении: всех пассажиров попросили выйти из вагонов и без них вещи быстро перетащили в таможню; там мы открыли свои чемоданы и показали свои вещи, но нас скоро отпустили как только проезжающих чрез Францию, а не едущих туда на жительство. А потом обратно без нас же все вещи перетащили в вагон, не перепутавши его с другим вагоном, как это водится большею частию. Всю Францию до Парижа пришлось ехать ночью и ранним утром, так что ничего не видали по дороге. В вагоне пришлось ехать с тремя англичанами, кажется военными в отпуску. Народ очень добродушный, спокойно предоставляли нам в вагоне всякое преимущество и сами весьма теснились, хотя и мы не особенно ширились. Один на ночевку расположился на полу так, что непременно приходилось через него перешагнуть, чтобы попасть в уборную, у порога которой он и лежал; и он спокойно переносил такое поругание своей персоны: в дороге, мол, все терпи; а в заключение на утро отец архимандрит Сергий неосторожно даже просыпал на него зубной порошок: бедный англичанин только вскочил и поторопился убраться, как бы даже извиняясь или по крайней мере стесняясь, что, мол, улегся на таком неудобном для всех месте.
