Григорий Разумовский - Объяснение священной книги псалмов
Пс. 118:136
Пророк подал пред этим мысль о несознаваемых неисправностях, а здесь поминает он о неисправностях сознаваемых, с засвидетельствованием, что такого рода сознание изводит из очей его два источника слез. Исходища водная изведосте очи мои, понеже не сохраних закона Твоего. Этим означает он искреннее раскаяние во всем, что сознательно допущено им, во внешней жизни и во внутренних движениях, неугодного Господу, противного явной воле Его, выраженной в заповедях. Все это в разных степенях — нечистоты, тяготящие совесть; тяготящие, говорим, но не подавляющие. Сознав их, ревнительный человек приходит в движение и спешит очистить нечистое, — чем же? — водою слез. Он не довольствуется тем, чтобы сознаться только в неисправности и положить намерение вперед не допускать ее, но скорбит о том и сокрушается так глубоко и искренно, что от томления сердца очи становятся исходищами водными. Слезы сокрушения это духовное омовение. И оно не есть что–либо мечтательное, а совершается действительно. Поплакавший обновляется. Но это обновление печатлеется лишь у того, кто, по исповеди, получает разрешение. Вот и стал опять чист человек. Снова загрязнишься, — снова употреби то же омовение, и так всю жизнь. Есть такие любители телесной чистоты, что каждый день переменяют белье и употребляют омовение. Если же это делается для тела, то насколько усерднее должно быть совершаемо то же для души! Что изводит такую воду из очей кающегося? Не страх и не опасения за себя, а любовь. От страха и опасения за себя может произойти только решение исправиться и остерегаться вперед неисправностей, а слезы, омывающие нравственную скверну, изводит любовь. Любовь не может сносить выступления из воли любимого. Так, св. апостол Петр, по отречении от Господа, в каком–то непонятном забытьи, встретив очами своими обличительный взор Господа, «изшед вон» со двора архиереева, — места оскорбления Господа, «плакася горько» (Лк. 22:62).
ВОСЕМНАДЦАТОЕ ОСМИСТИШИЕ (Ст. 137–144).
137. Праведен еси, Господи, и прави суди Твои: 138. Заповедал еси правду свидения Твоя, и истину зело. 139. Истаяла мя есть ревность Твоя: яко забыша словеса Твоя врази мои. 140. Разжжено слово Твое зело, и раб Твой возлюби е. 141. Юнейший аз есмь и уничижен: оправданий Твоих не забых. 142. Правда Твоя правда во век, и закон Твой истина. 143. Скорби и нужды обретоша мя заповеди Твоя поучение мое. 144. Правда свидения Твоя в век: вразуми мя, и жив буду.
Восемнадцатое осмистишие идет под буквою Цаде — бок, сторона. Так как у пророка дело идет все о заповедях, то в этом осмистишии надо искать указания разных сторон или самых заповедей, или их отношения к нам. Здесь указываются стороны сего последнего. Можем себе представить в средине корпус заповедей, к которому можно подходить с востока, запада, севера и юга. С каждой стороны отношение к ним выражается особым расположением. С востока станет вера — уверенность, что заповеди Божии суть правда и истина непреложная (ст. 137–138); с запада — исходящая из этой уверенности ревность об исполнении всех этих заповедей и своя к ним любовь (ст. 139–140); с севера — смирение с надеждою (ст. 141–142); с юга — терпение всего находящего из–за верности заповедям. Таково содержание сего осмистишия.
Пс. 118:137–138
Пророк исповедует праведность Господа, выставляя убеждение, что ничто неправое не может исходить из уст Божиих: Праведен еси, Господи; но исповедует это не в виде отвлеченного созерцания, а как основание правости судов Божиих. Суды Божии означают и присуждения вообще, то есть все, чему быть присуждает Бог. Это вводит в область Промышления Божия и исполняет успокоением в преданности воле Божией. Но поелику здесь речь идет о заповедях, как видно из нижеследующего стиха, сходного по содержанию своему с настоящим, то ближе будет под судами разуметь присуждения, коими Бог определяет, как должно нам жить, — определяет, т. е., не участь нашу, а то, как надо нам действовать, независимо от нашей участи. К этой мысли приводит нас и греческое слово, отвечающее слову правы: — прямы, — прямы, т. е., пути, которые указывают нам заповеди Твои, Господи, прямо ведут они к цели. В этих двух стихах пророк выражает уверенность в правости и истине заповедей. В первом почерпает он эту уверенность из созерцания праведности Божией, а во втором — из уразумения свойств самих заповедей. Прямы, говорит, указания заповедей Твоих, Господи, потому что Ты Сам праведен, и ничто неправое и непрямое не может получить от Тебя одобрения. Сколько уверен я в том, что Ты праведен, столько же уверен и в том, что прямы пути, указываемые Тобою в заповедях. Пророк исповедует, что они, будучи и сами по себе праведны и истинны зело, дают нам прямейшее, вернейшее и непреложнейшее правило жизни. Мысль та же, что и в предыдущем стихе, но там пророк вниманием своим стоял на праведности Божией, а здесь стоит на правде и истине заповедей, впрочем так, что как там видел он в праведности Божией правоту заповедей, так и здесь в заповедях видит правоту Божию, исповедуя, что они так же непреложно правы и истинны, как непреложно праведен Сам Бог, утвердивший свидетельством Своим столь высокое их достоинство. Св. Афанасий Великий говорит: «Ты заповедал свидения, как сущую и самую очевидную истину. В высшей степени прямые правила судов Твоих показывают правду Твою. Свидения Твои суть божественные Писания: они — правда по нравственным заповедям, и истина по смыслу, заключающемуся в самых словах». Правы и зело истинны заповеди потому, что они совершенно соответствуют естеству нашему, нашему настоящему состоянию и разнообразным обстоятельствам и положениям жизни нашей; вследствие сего, на исполняющего их они низводят глубокий внутренний мир, дают ему твердость при неприятностях, незаметно выводят из запутанностей, ведут прямо к цели и вводят в блаженную вечность.
Пс. 118:139–140
Ревность о заповедях не может ограничиваться одним своим личным исполнением заповедей: она ищет, дабы и все другие так ревностно исполняли их, чтобы славилось имя заповедавшего их Господа, и жизнь по воле Его являлась господствующею не в той только среде, где живет ревнитель, но и повсюду. Эту–то сторону ревности и выражает пророк в настоящем стихе. Истаяла, говорит, мя ревность Твоя. Ревность истинная огненна, питающий ее горит духом, — горит, но не сгорает. Это чувство не разорительно, хотя многовозбудительно, и будучи многовозбудительным, не требует неукротимых действований. Все это выражает пророк мягким словом: Истаяла мя ревность Твоя, то есть та, которую Сам Господь имеет, так как Он есть ревнитель. Пророк в этом случае выражает подражание свое Господу. Как Господь ревнует о заповедях Своих, желая, чтобы все исполняли их, так и я, так и все старайтесь делать. Или так ревность Твоя есть ревность по Тебе. Пророк говорит, любя Тебя, Господи, я ревную о Тебе, — о том, чтобы всеми всюду исполняема была воля Твоя, и славилось чрез то пресвятое имя Твое. И то и другое — неотлучная принадлежность истинно благочестивого духа. Ревнующий ревностью Божией там, где неведома воля Божия, старается распространить ведение о ней, а где она должна бы быть ведома и бывает видимо забыта, скорбит и сокрушается. Прискорбно, говорит, мне видеть, как дерзают забывать волю Твою врази мои. Такова любовь. Она не может считать чуждым себе ничего из того, что касается любимого. Оттого ревнует о всем угодном ему. Св. Афанасий Великий так описывает состояние пророка, изображенное в этом стихе: «В какую ревность приходил я, как скоро видел кого–либо забывающего словеса Твои! И не просто приходил в ревность, но истаявал от ревнования по Тебе, если видел забывающих словеса Твои. Об этой ревности от лица Господа, выраженной в псалме, “помянута ученицы, яко ревность дому Твоего снеде мя”» (Пс. 68:10; Ин. 2:17) [3, с. 385]. Блж. Феодорит приводит и другие примеры такой ревности: «Пророк оплакивает и живущих в беззаконии и видя, как пренебрегают Законоположником, справедливо приходит в негодование. Такая ревность прославила Финееса, она великого Илию соделала присночтимым, воспламененный ею Стефан обличил неверие иудеев» [6, с 601]. А далее (ст. 140) пророк ведет речь об этом не к беззаконнующим, а беседуя с Господом: Разжжено слово Твое. Разжжено — чисто, беспримесно, как говорит он о том и в другом месте: «Словеса Господня словеса чиста, сребро разжжено, искушено земли, очищено седмерицею» (Пс. 11:7). Чисто и совершенно слово Господне, потому и привлекательно, а будучи привлекательно, оно возбуждает любовь к себе. Я, говорит, и возлюбил его, но возлюбил не потому только, что оно чисто, а более потому, что оно от Господа. Сознавая себя рабом Господним, я покорствую слову Его, и тем охотнее, что слово Его всегда есть полная и беспримесная истина, любезная и привлекательная для сердца моего. Слово разжжено подает и такую мысль, что оно огненно (греч.), проникнуто огнем. Как огненное, оно согревает, и не только согревает, но и разжигает, а разжигая, очищает; оно не только само чисто, как прочищенное огнем, но и приемлющих его очищает огненным своим действием. Человек — смесь добра и зла. Слово Божие, приемлемое верою, входит внутрь его, как огонь, и, воздействуя на добро, оживотворяет его, а зло опаляет, и восставляются тогда в духе все добрые созерцания, движения и чувства. А так как чрез это он вступает в свой чин, то не может не чувствовать себя хорошо в таком состоянии. И чувствует, и услаждается тем, и, любя такое состояние, возлюбляет и слово Божие, доставляющее ему то.
