Александр Борисов - Побелевшие нивы
Можно искать те или иные объяснения этой сравнительно высокой религиозности русских (под русскими имеется в виду не столько национальность, сколько принадлежность к культуре), но сейчас нас интересует не это, а сам факт. Следует, однако, рассмотреть, что здесь понимается под религиозностью.
Религиозное чувство как естественное чувство человека
Религиозное чувство, по–видимому, всегда психологически связано с тоской человека по совершенству, чистоте, непорочности, которые столь редки в окружающем мире и столь хрупки в сохранении этих своих качеств.
Другое основание религиозного чувства, тесно связанное с первым, — стремление преклониться перед чем–то высшим, по сравнению, опять же, с повседневной действительностью. Здесь есть, вероятно, сходство с так называемыми врожденными идеями. Так, мы нигде не встречаем геометрически точного круга, или шара, или килограмма и т. п., однако в нашем сознании имеются врожденные идеи этих понятий. Точно так же мы нигде не встречаем в зыбком и быстро изменяющемся окружающем нас мире абсолютной чистоты, абсолютного добра, абсолютного совершенства, абсолютной истины. Однако представления о том, что в принципе все это должно «где–то» быть, желание, чтобы это б ы л о, вложены в нас. Просто мы, люди, — такие. Мы так созданы. Таким образом, устремление человека к чистому, совершенному, истинному, лежащему где–то за пределами его самого, быть может, даже, за пределами видимого мира, в соединении со стремлением преклониться перед этим совершенным лежит в основе религиозного чувства.
Отсюда же — отношение к этим вещам как к священным, то есть отделенным, не принадлежащим к обычному окружающему нас миру. Священная и н а к о в о с т ь, отделенность, непохожесть абсолютных свойств на первичный нам, профанный мир порождает к ним благоговейное отношение со стороны человека именно как к С в я т о м у.
Некоторые авторы (Р. Отто), напротив, считают первичным в религии переживание человеком чувства соприкосновения с божественным как с чем–то совершенно иным. Это чувство божественного является .самым прочным основанием подлинной религиозности, будучи ничем не обусловлено и переживаемое как личный опыт Бога.
Кроме того, быть может, самым главным религиозным мотивом выступает именно чувство зависимости от невидимого духовного мира. Отсюда стремление в жизни своей как–то соответствовать этому миру, даже как–то умилостивить его или, во всяком случае, не прогневить. Стремление к умилостивлению мира может питаться как возвышенными мотивами (чувством собственного несовершенства, греховности, искреннего желания стать лучше), так и вполне утилитарными (заручиться поддержкой в том или ином деле, выздороветь от болезни и т. п.).
Нередко в основе религиозного чувства может лежать восхищение красотой и гармонией окружающей природы, переполняющая сердце радость бытия или, напротив, озадаченность человека вечными вопросами о смысле жизни, рождения и смерти. Все эти религиозные чувства дают начало тому, что может быть названо естественной религиозностью. Они действительно лежат в основе религий, называемых естественными, к которым принадлежат религии языческие. В них всегда имеется тот или иной миф о родоначальнике данного рода или народа, культ умерших предков в соединении с теми или иными представлениями об их посмертной судьбе и т. п. Нам нет необходимости на этом останавливаться. Для нас важно другое: естественная религиозность лежит в основании к а ж д о й религии.
В отличие от естественных религий, существуют религии о т к р о в е н и я. К ним принадлежат в первую очередь, конечно, иудео–христианство, а также такие мировые религии, как ислам, буддизм и в какой–то мере даосизм. В отличие от естественных, в основании религий откровения лежат не просто широко распространенные религиозные чувства, а уникальные откровения Бога о самом Себе, данные конкретным историческим личностям: Аврааму, Моисею, Магомету, Будде, Лао–Цзы. Строго говоря, то, что мы называем естественным религиозным чувством; тоже, несомненно, имеет сверхъестественное происхождение — это тоже голос Божий, звучащий в душе каждого человека, и лишь «обычность» этого откровения побуждает нас называть его «естественным».
Великие откровения, данные Богом основателям мировых религий, настолько явно говорили о Боге, были настолько мощными импульсами, что именно они стали центрами всей нашей современной цивилизации. И, конечно, самое величественное из них было дано в личности Иисуса из Назарета — Человека, в Котором обитала полнота Божества, Которого мы, христиане, исповедуем как Сына Божия, через Которого нам открывается самый надежный доступ к Отцу.
Христианство — величайшее откровение Бога о Самом Себе — подобно другим религиям, как семя в почву накладывается на естественную религиозность того или иного народа. В значительной мере от этой естественной религиозности будет зависеть восприимчивость данного народа к христианству, его распространение среди него. Вспомним посещение апостолом Павлом Афин, описанное в 17–й главе книги Деяний.
В ожидании их в Афинах Павел возмутился духом при виде этого города, полного идолов…
Павел, однако, не сделал из этого вывода, что афиняне совершенно безнадежны для проповеди Евангелия. Напротив, в этом множестве идолов он усмотрел религиозные искания: активность, религиозную тоску греческого народа. И в своей речи в ареопаге он был, конечно, совершенно искренен, когда говорил:
Афиняне! по всему вижу я,
что вы как бы особенно набожны; ибо проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано: «неведомому Богу».
Сего–то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам.
Не важно, что данная проповедь не обратила слушателей Павла. Важно другое: Павел верно заметил религиозную восприимчивость греков, точнее, наверное, людей, принадлежащих к греческой культуре. Именно они составили большинство в общинах, основанных апостолом, а греческая культура стала колыбелью всего восточного христианства и оказала неизгладимое влияние на западное.
Возвращаясь к нашей теме, отметим, что высокая природная религиозность нашего народа также нуждается именно в проповеди Евангелия. Без этого никакие самые пышные и торжественные богослужения не приведут к христианизации наших соотечественников, и христианство останется лишь православной религией меньшинства, а не христианской верой народа. Для того чтобы лучше показать, в чем тут дело, рассмотрим такие два понятия, как религия и вера.
Религия и вера
Эти два понятия нередко смешивают, воспринимая их чуть ли не как синонимы. Между тем разница между ними весьма существенна, и различение их совершенно необходимо.
Общее между ними то, что и религия, и вера обращены к духовному невидимому миру. Однако они не идентичны, а, скорее, соотносятся друг с другом как форма и содержание. В Библии мы вообще не встретим слова «религия», поскольку само это понятие принадлежит римской культуре, сложившейся в условиях Римской империи, где существовало великое, множество всевозможных культов — религий. Само слово «религия» происходит от латинского «религаре» — «связывать» и, таким образом, подразумевает определенную систему действий, культ, связывающий человека, принадлежащего к этому, видимому миру, с миром невидимым, духовным. Отсутствие в Библии слова «религия» не означает, что у древних евреев не было культа. В книгах Левит, Второзаконие и других мы встретим немало указаний относительно жертвоприношений, праздников и т. д. — Однако з центре внимания Библии в целом стоит вера. Внешнее выражение веры, культ, встречает довольно сдержанное отношение у пророков — религиозных учителей Израиля.
В их речах и книгах постоянно подчеркивается преимущественное значение добродетельной жизни по сравнению с исполнением ритуалов. Многочисленные жертвы и пышные церемонии нередко даже осуждались, как вопиющее нечестие и лицемерие перед Богом, если за ними не стояли милосердие и справедливость в повседневной жизни.
Участие в других, языческих культах осуждалось как вообще крайнее нечестие, как наибольший грех. В этом отношении нетерпимость израильского общества не идет ни в какое сравнение с относительной терпимостью, вернее, религиозным индифферентизмом Рима, в котором допускались практически любые культы, лишь бы они соглашались включить в себя также культ императора. Понятно, что в древнем Израиле, где не допускалось существование других религий, само это понятие — религия — не формируется как нечто отдельное, речь идет лишь о вере и о внешних ее выражениях: жертвоприношениях, обрядах очищения, праздниках и т. п.
