Павел Матвеевский - Двунадесятые праздники и Святая Пасха
Когда жертвоприношение Голгофское было окончено, Господь умер на Кресте, и пречистое тело Его было снято и погребено руками Иосифа и Никодима (см.: Мф. 28, 59–60; Мк. 15, 46; Лк. 23, 53; Ин. 19, 38–40), – орудие нашего искупления осталось в руках врагов Христовых. Потаенные ученики Господа, получив дозволение Пилата оказать Учителю последнюю почесть, всецело занялись этим делом и спешили кончить его до наступления субботнего вечера (см.: Ин. 19, 42). Но и враги Христовы, приготовляясь к великому празднику, старались окончить богоубийственное дело как можно скорее и, окончив, без сомнения, приняли все меры к тому, чтобы не оставалось на Голгофе ничего такого, что могло бы напоминать празднующему народу о Распятом (см.: Ин. 19, 31). Древнее предание говорит, что Крест Христов, по снятии с него тела Господня, был взят с Голгофы вместе с крестами разбойников и зарыт в землю руками иудеев, которые таким образом, сами не сознавая, содействовали сохранению его: находясь в земле, он находился в руках Промысла Божия – до предопределенного времени[306].
Во II веке по Р.Х., при императоре Адриане, враждебные христианам язычники, стараясь всеми средствами изгладить память о месте распятия Христова, по сказанию церковных историков[307], сделали над ним большую насыпь, поверхность выстлали камнем и построили на площадке языческое капище. Таким образом, христиане первых веков не могли безопасно посещать места страданий Господа. Крест Господень так же, как и самая Голгофа и пещера воскресения, были сокрыты под толстым слоем насыпной земли. Притом, если бы Крест Христов и святые места распятия, погребения и воскресения Господа были открыты во времена гонений, то они сделались бы предметом хулы и посмеяния гонителей Церкви Христовой.
Святыни христианства могли явиться миру с достодолжною честию лишь по прошествии времен гонений в благочестивое царствование святого равноапостольного Константина Великого. Святая мать его, царица Елена, по особенному внушению Божию[308] отправилась в Иерусалим для посещения святых мест, ознаменованных событиями земной жизни Господа Иисуса Христа. Прибыв в святой город, она всецело была занята мыслию о Кресте Господнем. «Вот место сражения, – взывала святая царица, – но где победное знамя? Ищу знамения победы и не обретаю. Я на троне, Кресту ли Господню оставаться в земле? Я в великолепных чертогах, знамению ли победы Христовой пребывать в прахе? Как я могу почитать себя искупленною, когда не вижу орудия искупления? Нет, да исторгнется из земли тот меч, коим низложен истинный Голиаф!»[309] Но исполнению желания святой царицы найти древо Креста Господня представлялось, по-видимому, непреодолимое препятствие: Крест был сокрыт, и место сокрытия его было тайною врагов христианства. Собрав старейших по возрасту иудеев, святая Елена спрашивала у них, где находится Крест Господень. Иудеи, отзываясь незнанием, указали на некоего Иуду, которому известно было это место по преданию от отца его. Иуда долго не хотел выдавать своей тайны, но наконец, по повелению царицы, решился сделать признание. Он указал на то место, где стояло языческое капище. Тогда христиане, разрушив капище, стали раскапывать наносную землю, которою были покрыты Голгофа и гроб Господень. После долгой и усиленной работы, когда уже радостное ожидание обретения искомого сокровища начало омрачаться отчаяньем, были найдены три креста. Только души, не желающие ничем иным хвалитися, токмо о кресте Господа нашею Иисуса Христа (Гал. 6, 14), могут постигнуть полноту радости блаженной царицы, обретшей Крест Господень. Что между найденными крестами несомненно есть Крест Христов, все уверились тем, что здесь же было открыто и титло, написанное Пилатом над главою Распятого на особой дощечке. Нужно было узнать, какой из трех крестов есть подлинно Крест Господень. Но как узнать, чтобы не оставалось места ни малейшему сомнению? Патриарх Макарий предложил отдать это дело на суд Божий. Он повелел нести кресты в дом известной благочестием именитой женщины, лежавшей на смертном одре, и когда кресты были принесены к одру болящей, патриарх, в присутствии царицы и множества народа, начал возлагать их на болящую. От прикосновения двух крестов болящая не чувствовала никакого облегчения, но прикосновение третьего возвратило ей здравие, после чего все уверились, что чудотворный крест есть истинный Крест Христов[310]. Новое, еще более очевидное и разительное чудо должно было возбудить веру в самих неверующих и явить силу Животворящего Креста врагам его. Когда патриарх с царицею и народом возвращался от исцеленной, проносили к погребению тело умершего. Несшие остановились – и патриарх, в несомненной надежде, что распятый и воскресший Господь и теперь расторгнет узы смерти искупительным орудием Своих страданий, начал опять возлагать кресты, один за другим, на умершего, – и умерший воскрес от прикосновения того же Креста, который показал свою чудодейственную силу над болящею. Слава чудес, совершившихся от Креста Господня, быстро распространилась по городу и привлекла к Голгофе множество народа. Многие, за теснотою, не имея возможности приблизиться и облобызать честное древо, просили, чтобы оно было показано им издали. Тогда патриарх, став на возвышенном месте и воздвигая Честный Крест, показывал его и в отдалении стоящим, и весь народ в радостном восторге взывал: «Господи, помилуй!»
Святой равноапостольный царь Константин, обрадованный открытием мест распятия и воскресения Господа, повелел построить над Голгофою великолепный храм, который превосходил бы богатством украшений «все где-либо существующие»[311]. Виновница открытия, святая царица Елена большую часть животворящего древа Креста Господня оставила в Иерусалиме, где она впоследствии, по сооружения храма, и была поставлена в серебряном ковчеге для поклонения верным, а другую, вместе с гвоздями, найденными в святом гробе, послала сыну своему Константину в Константинополь. Приняв эту часть, царь, по свидетельству церковного историка Сократа, «скрыл ее в своей статуе», находившейся на площади города на высокой порфировой колонне[312]. Часть крестного древа, находившаяся в Иерусалимском храме Воскресения, ежегодно, в память первоначального обретения, была торжественно воздвизаема и предлагаема для поклонения народу, стекавшемуся во множестве из разных стран. Для многих единственною и самою высшею наградою за труд пути из отдаленных стран служили частицы Животворящего Древа, которые они, облагая златом и сребром, носили на груди, так что святой Кирилл Иерусалимский свидетельствует, что в его время, хотя «святое Древо Креста и было видимо» в храме, но «розданное отсюда по частям целой вселенной, наполнило собою почти уже всю вселенную»[313].
В начале VII века, в царствование императора Фоки, Хозрой, царь персидский, овладел Иерусалимом, древо Креста Господня сделалось добычею победителей и отнесено было в Персию. Скорбь христиан, лишившихся священного сокровища, была неизъяснима. Но Господь благословил оружие преемника Фоки, императора Ираклия, который, после неоднократных поражений на поле брани сына и преемника Хозроя – Сироя, принудил его заключить мир и возвратить из плена, вместе с крестным древом, патриарха Иерусалимского Захария и других иерусалимлян. Победитель желал сам внести в город и поставить на прежнее место в храме Воскресения Животворящее Древо Креста Господня. Во всех царственных знаках, в порфире и царском венце, Ираклий взял в руки Животворящий Крест, но у врат храма был остановлен невидимою силою, и уже на другой день, сняв с себя знаки царского величия, в простом одеянии и босыми ногами, беспрепятственно вступил в храм Воскресения и положил Честное Древо Креста на прежнее место. Святая Церковь, обрадованная возвращением священного сокровища, положила усугубить праздник Воздвижения Креста Господня, присоединив к нему воспоминание о возвращении святыни из Персии.
Призывая верных к поклонению Кресту Господню, святые отцы Церкви указывают в нем исполнение древних пророчеств и прообразований Божиих, спасительное средство нашего оправдания, непреоборимое оружие против врагов и непоколебимое основание христианской надежды. «Велик поистине Крест, повсюду в Писании свидетельствуемый и предзнаменуемый, предъявляющий образы всех тех чудес, кои ежедневно силою его совершаются»[314], – говорит святой Андрей Критский. «Сей Честный Крест, – замечает святой Иоанн Дамаскин, – прообразован был древом жизни, насажденным от Бога в раю (см.: Быт. 2, 9); так как чрез древо произошла смерть, то и надлежало, чтобы чрез древо же дарована была жизнь и воскресение. Иаков, поклонившись на верх жезла Иосифова и благословивши сыновей его, переложив свои руки (см.: Быт. 47, 31; 48, 13–14; Евр. 11, 21), изобразил крест. Также весьма ясно знамение креста предначертали: жезл Моисеев, крестообразно поразивший море и Израиля спасший, а фараона потопивший (см.: Исх. 14, 16); руки, крестообразно простертые и Амалика победившие (см.: Исх. 17, 11); горькая вода, древом услащенная (см.: Исх. 15, 25); камень, жезлом пробитый и воду источивший (см.: Исх. 17, 6); жезл Ааронов, прознаменовавший достоинство священноначальства (см.: Чис. 17, 8); змий, на древе в виде трофея повешенный, как умерший, между тем как древо спасало тех, кои взирали на мертвого врага, веруя во Христа, к древу пригвожденного во плоти греха, но греха не ведавшего»[315]. «Крест – великое и драгоценное стяжанье: великое потому, что чрез него явлены великие благодеяния, тем более великие, что чудеса и страдания Христовы одержали победу над всею вселенною; драгоценное потому, что крест служит знамением страдания Христа и Его победы, – страданий, ибо Он добровольно вкусил на нем смерть, – победы, ибо им поражен диавол, побеждена смерть, вереи адовы сокрушены, и Крест соделался общим спасением для всего мира»[316]. «О Кресте, – взывает святой отец в священном восторге, – Христов и наша многоименитая похвала! О древо благознаменитое, на котором Христос распростерся! Лоза бессмертия, из которой Христос-Виноград источил для нас жизнодательное питие! О Кресте, коим изглаждено рукописание греха и начертан завет свободы! О Кресте, сокровище неисчислимых благ, путеводитель к раю, ключарь царствия, разрешитель грехов, дарователь побед. Христос, распятый на тебе, соделал тебя древом жизни. Христос, пригвожденный к тебе, соделал тебя лествицею, ведущею к небесам. Христос, повешенный на тебе, явил тебя ходатаем благословения. Христос, распростертый на тебе, разрешил узы скованных грехом. Христос, добровольно вознесенный на тебя, совознес с Собою мир. Сей-то Крест Христов соделался для нас источником всех благословений»[317].
