Антон Чехов - Полное собрание сочинений и письма. Письма в 12 томах
{01140}
Отелло, каких мало... Поведение его похвалить, конечно, не могу... Деморализировал всю мою семью: устроил в моем доме опереточный театр, заставляет всех жениться и проч. В ожидании его исправления и в надежде, что все у Вас обстоит благополучно, кланяюсь Вам и остаюсь уважающим, готовым к услугам А. Чехов. Семья вам кланяется. Рукой Д. Т. Савельева: Дозволено цензурою. 2 января 1885 г. Цензор Дмитрий Савельев. На конверте: В Таганрог. Его высокородию Иасону Ивановичу г-ну Блонскому. Старшему нотариусу. Передать Е. И. Савельевой. 100. M. E. ЧЕХОВУ 31 января 1885 г. Москва. 85, I, 31. Дорогой Дядечка Митрофан Егорович! Первым делом приношу Вам искреннейшую благодарность за память и любовь, которыми проникнуты все Ваши письма к отцу. Ваше расположение слишком дорого для нас всех, для меня же лично оно составляет предмет гордости и радости! расположение хороших людей делает честь и повышает нас в собственном мнении! Не извиняюсь перед Вами за мое долгое, упорное молчание... Знаю, что Вы не сочтете его за неприличие и за знак перемены наших отношений, а, как добрый и душевный человек, дадите ему иное объяснение. Письмо мое к Вам удовлетворить меня не может... Кто привык когда-то беседовать с Вами по целым часам и вечерам, тому давайте беседу, а письмо, как бы оно длинно ни было, не скажет и тысячной доли того, что хотелось бы рассказать... Не писал я, потому что надеюсь на скорое свиданье. Надеялся и надеюсь. Прошлое лето не мог быть у Вас, потому что сменял товарища, земского врача, бравшего отпуск, в этом же году рассчитываю попутешествовать, а стало быть,
{01141}
и повидаться с Вами. В декабре я заболел кровохарканьем и порешил, взявши денег у литературного фонда, ехать за границу лечиться. Теперь я стал несколько здоровее, но думаю все-таки, что без поездки не обойтись. Куда бы я ни поехал - за границу ли, в Крым или на Кавказ, - Таганрога я не миную. Радуюсь Вашему избранию в гласные. Чем больше у Таганрога будет таких честных и бескорыстных хозяев, как Вы, тем он счастливее... Жалею, что не могу послужить купно с Вами родному Таганрогу... Я уверен, что, служа в Таганроге, я был бы покойнее, веселее, здоровее, но такова уж моя "планида", чтобы остаться навсегда в Москве... Тут мой дом и моя карьера... Служба у меня двоякая. Как врач, я в Таганроге охалатился бы и забыл свою науку, в Москве же врачу некогда ходить в клуб и играть в карты. Как пишущий, я имею смысл только в столице. Медицина моя шагает помаленьку. Лечу и лечу. Каждый день приходится тратить на извозчика более рубля. Знакомых у меня очень много, а стало быть, немало и больных. Половину приходится лечить даром, другая же половина платит мне пяти- и трехрублевки. (В Москве врачам не платят менее 3-х рублей за визит. Здесь всякий труд дороже ценится, чем в Таганроге.) Капитала, конечно, еще не нажил и не скоро наживу, но живу сносно и ни в чем не нуждаюсь. Если буду жив и здоров, то положение семьи обеспечено. Купил я новую мебель, завел хорошее пианино, держу двух прислуг, даю маленькие музыкальные вечерки, на которых поют и играют... Долгов нет и не чувствуется в них надобности... Недавно забирали провизию (мясо и бакалею) по книжке, теперь же я и это вывел, и всё берем за деньги... Что будет дальше, неведомо, теперь же грешно жаловаться. Мамаша жива, здорова, и по-прежнему из ее комнаты слышится ропот. Но даже и она, вечно ропщущая, стала сознаваться, что в Таганроге мы не жили так, как теперь живем в Москве. Расходами ее никто не попрекает, болезней в доме нет... Если нет роскоши, то нет и недостатков. Иван сейчас в театре. Служит он в Москве и доволен. Это один из приличнейших и солиднейших членов нашей семьи. Он стал уже на свои ноги окончательно,
{01142}
и за будущее его можно ручаться. Трудолюбив и честен. Николай собирается жениться, Миша в этом году оканчивает курс... и т. д., и т. д. Вот Вам и письмо. Газету Вы будете получать, и удивляюсь, что Вы до сих пор еще не получаете ее. Прилагаемую карточку пошлите по адресу: "Москва, ред(акция) (Новостей дня), Страстной бульвар". В редакции я не буду скоро. Карточка придет туда ранее меня. Если же и буду в редакции ранее, то заболтаюсь и забуду про газету. Тете целую руку, братьям шлю привет. Поклон знакомым. Извиняйте и не забывайте Вашего покорнейшего и вечно признательного А. Чехова. Мой адрес: Сретенка, Головин пер. Доктору А. П. Чехову. 101. П. Г. РОЗАНОВУ 13 февраля 1885 г. Москва. 85, II, 13. Collega major et amicissime Павел Григорьевич! Прерываю ход Ваших шипучих мыслей молитвословием, обращенным по Вашему адресу. Молитва моя к Вам состоит в следующем. Будьте милы, наденьте шубу и шапку и сходите в магазин "Чаю и сахару" купца Стариченко. Поздоровавшись с ним, начинайте беседу приблизительно в такой форме: Вы: Не отдадите ли Вы, сеньор, внаймы дачу, находящуюся между Звенигородом и Саввой? Он: Кому? Вы: Известному московскому доктору и не менее известному литератору А. П. Чехову со чады. Он: (побледнев). Но... ветхая хижина моя недостойна вмещать в себе невместимого! Объяснив ему, что я человек непритязательный и в желаниях скромный, Вы, в случае его согласия отдать мне свою дачу, потупляете взор и скромно справляетесь о цене и т. д.
{01143}
Дело в том, что семье моей летом придется жить на даче. Воскресенск надоел, а в Звенигороде еще не жили и есть охота его попробовать. Нанять дачу в самом городе я не хочу в силу кое-каких гигиено-экономо-политических соображений. За городом же есть одна только дача, принадлежащая вашему коммерсанту Стариченко, имеющему дочь-невесту с большим приданым. Дочери его и приданого мне не нужно, но дачу его я взял бы охотно, если, конечно, в ней можно жить, т. е., если не протекают потолки, целы окна, есть погреб и проч. Дача эта, если помните, находится на берегу Москвы, по дороге от Звенигорода к Савве, направо. Сам я едва ли буду жить на даче, семье же обязан приготовить летнее жилище... Беда быть семейным! Еще и зима не прошла, как приходится уже помышлять о лете. Этим летом мадам Гамбурчиха не будет жить в Звенигороде. Но природа не терпит пустоты и взамен ее посылает Вам целое полчище дачников в образе художников, поэтов (Пальмин) и проч. Компания соберется большая, беспокойная. О результатах переговоров с Ст(аричен)ко сообщите. Простите, голубчик, что надоедаю Вам такими пустяками. Но когда, бог даст, у Вас будет большое семейство, я найду Вам прекрасную дачу - любезность за любезность. Дачу наймем с 15-го или 1-го мая. Вчера я был у одной больной и обозревал ее рецепты, нашел рецепт Вашего Икавица. У моего Коробова сыпной тиф. Еще раз простите, что надоедаю Вам и прерываю своей болтовней Ваши хорошие мысли. Будьте здравы и не забывайте, что у Вас есть преданный приятель А. Чехов. Представьте! Я должен Вам 90 коп.! Приезжайте получить. Это сдача, полученная с десятирублевки, наделавшей мне немало курьезных хлопот. Кланяйтесь Сергею Павловичу и... дачный вопрос держите пока в секрете. А. Ч. Как живет Марья Морицовна?
{01144}
102. Н. А. ЛЕЙКИНУ 22 марта 1885 г. Москва. 85, III, 22. Уважаемый Николай Александрович! Поздравляю Вас с Пасхой и желаю всех благ и успехов. Чтобы не вливать лишней горечи в Ваше праздничное настроение, шлю свой транспорт задолго до срока. Фельетона пока нет, потому что материала буквально - нуль. Кроме самоубийств, плохих мостовых и манежных гуляний, Москва не дает ничего. Схожу сегодня к московскому оберзнайке Гиляровскому, сделавшемуся в последнее время царьком московских репортеров, и попрошу у него сырого материала. Если у него есть что-нибудь, то он даст, и я пришлю Вам обозрение, по обычаю, к вечеру вторника. Если же у него ничего нет и если чтение завтрашних газет пройдет так же бесплодно, как и чтение вчерашних, то придется на сей раз обойтись без обозрения. Я, пожалуй, могу написать про думу, мостовые, про трактир Егорова... да что тут осколочного и интересного? Думаю, что сотрудники понаслали Вам к празднику много всякой святочной всячины и отсутствие обозрения не заставит Вас работать в праздник над лишним рассказом. Да и я шлю три штучки... Из них только одна может оказаться негодной, две же другие, кажется, годны. Шлю при сем и подписи для рисунков. Рад служить во все лопатки, но ничего с своей толкастикой не поделаю: начнешь выдумывать подпись, а выходит рассказ, или ничего не выходит... Будь я жителем Петербурга и участвуй в Ваших с Билибиным измышлениях, я принес бы пользу, ибо сообща думается легче... Но увы! Питерцем быть мне не придется... Я так уж засел в московские болота, что меня не вытянете никакими пряниками... Семья и привычка... Не будь того и другого, я не дал бы Вам покоя и заел бы Вас своими просьбами о месте... Тема "Аптекарская такса" модная... Ею, думаю, можно воспользоваться... Предлагаю Вам воспользоваться также и вопиющими банкротствами нашего времени... В Москве лопаются фирмы одна за другой...
