по Зарину С.М. - Православная аскетика
Христианское знание имеет своим основным первоисточником реальное, живое, непосредственное воздействие Бога на человека, который становится восприимчивым к этому воздействию только при условии полнейшей самопреданности Богу, самоотверженной любви к Нему. Апостол Павел говорит: «Кто любит Бога, тому дано знание от Него» (1 Кор.8:3). Вместе с тем истинное знание утверждается на вере, как на своем необходимом основании. Знание, уклоняющееся от веры, апостол Павел называет «лжеименитым» (1 Тим.6:20), т. е. не подлинным, а подложным, не заслуживающим даже этого имени.
Бог сообщает человеку прежде всего и преимущественно именно любовь, как существенное свойство Своей Божественной жизни. Это положение святоотеческого учения находится в связи с учением о том, что в Боге сообщимы человеку именно и только существенные свойства и действия Его жизни, самая же сущность, внутренняя сторона Его природы, человеку недоступна. Согласно этому учению, Божественную Личность человек познает в Ее существенных свойствах, проявляющихся в Ее отношениях к тварному миру. И эти свойства имеют несомненно объективное значение, поскольку они берут свое начало в Божественном Существе, и в Нем имеют свое основание.
ЗНАЧЕНИЕ СЕРДЦА В ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА
Центральным объектом в духовной жизни человека выступает его сердце, поскольку оно является, по выражению свт. Феофана Затворника, «исходищем всех движений» человеческой личности, «исходищем всей его деятельности» вообще, и религиозно-нравственной в частности. Раскрывая святоотеческое учение об аскетическом делании, свт. Феофан указывает на то, что в деле религиозно-нравственного совершенствования с положительной стороны важно «все принять сердцем, все согреть в нем, вкусить, усвоить, лелеять», и вместе с тем с отрицательной стороны необходимо хранить «преимущественно сердце»: не давать «доходить возникающим движениям до чувства». В этой связи от христианина для преуспеяния в христианской жизни требуются внимание, бодрственность и трезвение. Под трезвением святыми подвижниками разумеется подвиг пребывания ума в сердце с целью охранения сердца от дурных движений, для достижения чистоты сердца. По словам Исихия, трезвение — это такой «духовный метод, который, при продолжительном и целесообразном его применении» совершенно избавляет человека от страстных мыслей, слов и худых дел». Подвиг трезвения обозначается в аскетической письменности различными названиями, в том числе «подвиг и труд ума» (преп. Макарий Египетский, преп. Иоанн Кассиан), «собрание» себя в одно место (преп. Исаак Сирин, свт. Василий Великий), «самособрание», «собрание внутрь» (свт. Феофан Затворник), «внутреннее делание» (Древний Патерик), «сокровенное делание», «духовное делание» (Исихий).
СЕРДЦЕ КАК ИСТОЧНИК ЛЮБВИ
Христианская любовь обозначает именно свободную и сознательную любовь, соединенную всегда с самопожертвованием и самоотречением.
По учению Священного Писания и Святых Отцов Церкви, психическим центром, источником христианской любви является сердце человека. В некоторых местах Священного Писания сердце признается средоточием деятельности духа, т. е. той стороны человеческой личности, которая служит принципом направленной к Богу жизни. В силу этого сердце служит органом жизни веры, вообще религиозных отношений (Рим.6:17, 1 Пет.3:4, Еф.6:5, Кол.3:22, Мф.18:35, 2 Фес.3:5, Евр.10:22, Деян.7:39). По отношению к разуму человека, как к органу духа, сердце является началом господствующим. В святоотеческой письменности, в отличие от приведенного учения Священного Писания, значение сердца часто ограничивается, а иногда значение разума получает главенствующее значение по отношению к сердцу. Впрочем, у некоторых Отцов-аскетов (преп. Макарий Египетский, свт. Григорий Нисский) в полном согласии с Писанием, раскрывается учение о том, что именно сердце служит основным органом религиозно-нравственной, благодатной жизни.
МОЛИТВЕННОЕ СОЗЕРЦАНИЕ
Созерцание находится в самой тесной, неразрывной, необходимой связи с молитвой, так что одно переходит в другое — созерцание изливается в молитве, а молитва поддерживает, питает и укрепляет созерцание, сообщает ему содержание, крепость и силу. В понятие созерцания входит и молитва: жизнь, посвященная молитве и богомыслию, называется вообще созерцательной.
Все неисчислимые блага молитвы в религиозно-нравственном отношении основываются на том, что в молитве реально осуществляется то единение, теснейшее и непосредственное общение человека с Богом, которое составляет сущность, необходимое условие и обязательное требование настроения любви человека к Богу. По словам свт. Григория Нисского, молитва «посредством таинственной святости, духовного действия и неизреченного расположения прилежного в молитве вводит в единение с Богом». Именно благодаря молитве, свидетельствует преп. Ефрем Сирин, человек «становится храмом Божиим». По словам преп. Исаака Сирина, когда человек сподобится непрестанного пребывания в молитве, то он восходит на высоту всех добродетелей и становится обителью Святого Духа; отсюда молитва является источником спасения. Как вводящая христианина в единение с Богом и как средство привлечеие благодатной помощи, молитва, по выражению свт. Григория Нисского, является «предводителем лика добродетелей», а потому именно к ней «более всего должно прилежать».
В силу такого особенного важного значения молитвы в религиозно-нравственной, духовно-благодатной жизни христианина понятно, почему и в Слове Божием и в патристическом учении молитва заповедуется как главная и непременная обязанность христианина. «Итак, бодрствуйте на всякое время и молитесь» (Лк.21:36), — завещал Господь Своим последователям. «Бодрстовать в молитвах» (1 Пет.4:7) увещевает апостол Петр. Св. апостол Павел заповедует христианам «молиться непрестанно» (Рим.12:12), «быть в молитвах» «постоянными» (Еф. 6:18).
Молитва понимается в Св. Писании и у свв. Отцов Церкви в общем смысле, как религиозно-нравственное состояние, как сердечное благоговейное памятование о Боге, и в более узком значении, как определенного акта выражения этого состояния, как всецелое устремление всего человеческого существа к Богу. Священное Писание и святые Отцы единогласно свидетельствуют о том, что молитвенное настроение вполне совместимо с обычными делами и обязанностями, которые налагаются на человека его положением в обществе. Заповедуя Фессалиникойским христианам непрестанно молиться (1 Фес.5:17), апостол Павел в другом послании к ним увещевает «работать» в безмолвии и зарабатывать себе пропитание (2 Фес.3:10,12). По учению свт. Василия Великого, следует не в словах заключать молитву, но поставлять ее силу более в душевном расположении и в добродетельных делах, непрерывно проходящих через всю жизнь; таким образом, человек может достигнуть того, что вся жизнь его окажется непрерывной и непрестанной молитвой. Если молитва в смысле религиозно-нравственного настроения должна и может быть непрерывным состоянием христианина, то молитва в специальном значении этого слова должна быть, по выражению преп. Марка Подвижника, «предпочитаема занятиям, в которых не настоит надобности необходимой».
По изображению Св. Писания, сердце человека в состоянии молитвы исполняется глубоким и пламенным чувством сыновней любви к Богу, благоговейной благодарности к Нему. (Мф.6:1; Гал.4:6; Кол.4:2). Воля христианина достигает высшей степени напряженности в стремлении, готовности и решимости всецело исполнить волю Божию, добровольно и охотно подчиниться ей, принести в жертву Богу свои самостные желания (Мф.6:10, 26,39,42).
Сам Христос Спаситель оставил нам образцы молитвы просительной (Мф.26:39,42; Ин.11:27–28; Евр.5:7 и др.), благодарственной (Ин.11:41) и славословия (Мф.11:25). Все эти виды молитвы обязательно имеют конкретное содержание, предмет или событие, по поводу которого человек воссылает Богу прошения, благодарения, хваления. Особенность собственно аскетического учения о молитве наиболее заметно отражается в изображении условий и существа психологического состояния высшей молитвы. Молитва, называемая «высшей молитвой совершенных», по учению преп. Нила Синайского, — это некоторое восхищение ума, всецелое отрешение его от чувственного, когда неизглаголанными воздыханиями духа приближается он к Богу, Который видит расположение сердца, в безгласных образах выражающее волю свою.
Та молитва, к которой во время ее не примешивается какая-либо посторонняя мысль, или беспокойство о чем-либо, называется чистой. Дальше этого совершенства молитва, как свободное религиозно-нравственное настроение человека, простираться не может. Только в достижении такого именно состояния и может проявляться и осуществляться подвиг в молитве.
