Бенгт Хеггланд - История теологии
одна такая возможность. Первоначально Тертуллиан считал, что
такое второе покаяние было возможно даже в случае смертных
грехов, но во время своего монтанистского периода он отрицал
всякую возможность покаяния для того, кто впал в смертный грех
после крещения. Послабления в практике, которые допускались в
этом отношении церковью, среди прочего привели к переходу
Тертуллиана к монтанистам.
Самой сложной проблемой в учении о покаянии стал именно
вопрос о возможности второго покаяния. Покаяние сравнивали со
спасительной доской, за которую может ухватиться христианин,
потерпевший кораблекрушение в вере. Но некоторые соглашались
с более строгим подходом Тертуллиана и считали, что по-
84
каяние за смертные грехи, то есть за идолопоклонство, убийство и
прелюбодеяние, было исключено.
В такой обстановке римский епископ Клликст (217-222) выпус-
тил чин покаяния, в котором позволял второе покаяние даже за
некоторые смертные грехи. Он считал, что поскольку Христос был
милостив к женщине, взятой в прелюбодеянии, служители церкви
также могут давать отпущение за тяжкие грехи (однако не за
убийство и идолопоклонство). Он утверждал, что епископ имеет
право принимать решения относительно практики покаяния. Таким
образом, покаяние вверялось в руки епископа как учреждение,
которым могла распоряжаться церковь.
Среди противников Каликста по этому вопросу были Ипполит и
ТЕРТУЛЛИАН, которые требовали более строгой практики покаяния.
Они считали, что только Бог может прощать грехи, и отвергали
утверждение о том, что епископ как преемник Петра имеет такую
власть. В этих взглядах сказалась более древняя изначальная
традиция; выступление против появившихся иерархических
тенденций и в то же время попытка сохранения более строгого
отношения к покаянию.
КИПРИАН (ум. 258; епископ Карфагена) в дальнейшем сформу-
лировал учение о покаянии и заложил основание римского учения о
церкви. В связи с гонением в царствование императора Деция в
середине III века возникла серьезная проблема: следует ли вновь
принимать в церковь множество людей, отпавших от церкви под
давлением преследований? При этом появился обычай, что тот, кто
мог представить рекомендательное письмо («libellum») от кого-
либо твердо устоявшего в своей вере, но избежавшего смерти (так
называемые исповедники), мог быть вновь принят в общение церк-
ви. Считалось, что исповедники занимают особое положение и в
особой степени являются носителями Духа. Этот обычай таил уг-
розу для церкви, и Киприан утверждал, что сами епископы могут и
должны принимать решение в подобных делах. Произвольное
действие без согласия епископа наносит вред церкви. Закон и цер-
ковный порядок должны быть высшей инстанцией, которая стояла
выше чисто духовного авторитета мучеников.
Одним из противников Киприана был НОВАТИАН ИЗ Рима. Он
был сторонником более строгого отношения к покаянию и не желал
вновь принимать отпавших в церковь. По его мнению, церковь
состоит лишь из святых. Святость церкви заключается не только
в таинствах, но и в активной святости ее членов. Новатиан
отделился от церкви, но созданная им община не имела большого
влияния.
85
Собор епископов в Карфагене подтвердил мнение Киприана как
истинное: епископы имеют право принимать решение относительно
принятия в церковь отпавших и могут давать им отпущение грехов.
Именно в связи с этим вопросом Киприан разрабатывает свое
учение о церкви. Новое в его понимании заключается не в
самой практике покаяния, но в том, что он приписывает епископам
больший авторитет, нежели исповедникам, при этом власть в
церкви в значительной степени сосредотачивается в руках епис-
копа. Киприан не видит никакого противоречия между авторитетом
служения и духовным авторитетом, но считает, что епископы
являются носителями Духа («spiritales»). Дух и служение связаны
друг с другом, и чистые пневматики должны подчиниться тем, кто
исполняет служение. Киприан считает епископское служение
основанием церкви.
Еще одна идея Киприана поддерживает эту иерархическую тен-
денцию, а именно восприятие причастия как жертвоприношения, и
епископа как того, кто вместо Христа приносит жертву Богу.
Таким образом, епископ стоит на месте Христа как глава церк-
ви. У Киприана есть также идея, представляющая собой вывод из
предыдущей, о том, что в церкви существует лишь один епископ,
поскольку это служение олицетворяет единство церкви. «Unus in
ecclesia ad tempus sacerdos et ad tempus iudex vice Christi» (Epist.
59,5).40 При этом он не имеет в виду, что один епископ должен
господствовать над остальными, но хочет лишь сказать, что каж-
дая община сплачивается вокруг одного епископа. В каждой об-
щине существует вся церковь Христова. Его идеи стали предпо-
сылкой для притязаний на первенство римского епископа, которые
возникают в это время и позднее выливаются в учение о Папе как
наместнике Христа.
Киприан считает апостола Петра символом единства церкви
(Мф. 16:18). Однако он утверждает, что другие апостолы имеют
такую же власть. Против тех, кто настаивал на первенстве Петра,
он приводит место из второй главы Послания к Галатам, где Павел
повествует о том, как он выступил против Петра и увещевал его.
Современник Киприана Римский епископ СТЕФАН (254-257) тем
не менее делал из положения Петра вывод о том, что римский
епископ как преемник Петра имеет первенство перед другими
епископами. Он сам применял эту власть, когда требовал от них
по-
40 «В церкви одновременно есть лишь один священник и судья на месте Христа».
— Прим. перев.
86
слушания и сам поставил епископов в Галлии и Испании. Он при-
писывал себе «cathedram Petri» на основании апостольского пре-
емства и говорил о «primatus» римского епископа.
Киприан и другие выступили против этих притязаний, но Стефан
победил. Киприан считал, что епископ имеет власть над церковью
не только в силу внешнего преемства, но и как носитель Духа.
Епископ представляет церковь и все христиане должны под-
чиняться его служению. Тот, кто выходит из этого сообщества, не
может быть христианином, даже если он был мучеником или
придерживался той же веры, «quia salus extra ecclesiam non est»
(Epist. 73,21).41 И «habere non potest deum patrem qui ecclesiam non
habet matrem» (De ecclesiae unitate, 6).42
В связи с этим обретает важность и другой вопрос, а именно
проблема действительности крещения еретиков. Следует ли
считать истинно крещенными тех, кто крестился у еретиков или
необходимо повторно крестить их, если они возвращаются в
сообщество церкви? В этом отношении в христианском мире
существовала различная практика, и Киприан на основании своего
учения о церкви делал вывод о том, что еретическое крещение
недействительно и при возвращении в лоно церкви следует
производить повторное крещение. Лишь епископ, который является
носителем Духа, может передать дух рождения свыше,
получаемый в крещении. Еретическое крещение без действия Духа
есть всего лишь «sordida et profana tinctio» (Epist. 73,6).43
Стефан Римский и его приверженцы придерживались противо-
положного понимания. Они утверждали, что крещение еретиков
было действительным, если только оно совершалось во имя Трои-
цы. Существенными элементами были вода и установление Хри-
стово. Там, где были вода и имя Христа, было также и крещение,
действительное повсюду, независимо от отношения лица,
совершающего крещение.
В одном случае подчеркивалось значение вдохновленного Свя-
тым Духом епископата как связующей нити церкви, в другом —
важность установления и служения как таковых. Второй взгляд
лучше согласовывался с учением о церкви, которое впоследствии
стало господствующим. Вопрос о действительности еретического
крещения впоследствии возникает вновь в ином контексте, а имен-
но в борьбе Августина с донатистами.
41 «Ибо вне церкви нет спасения». — Прим. перев.
42 «Кому церковь не мать, тому Бог не отец». — Прим. перев.
43 «Нечистое и нечестивое погружение». — Прим. перев.
87
11. АВГУСТИН
из книги БЕНГТ ХЕГГЛУНД - ИСТОРИЯ ТЕОЛОГИИ
ВВЕДЕНИЕ
Имя Августина принадлежит не только истории богословия, но и
истории культуры в целом. Влияние его творчества распростра-
няется не только на теологические сферы, но и на философию,
государственное право, церковную политику, литературу.
В латинской церкви Августин прежде других обобщает антич-
ную ученость и соединяет наследие античности с христианской
