Иоанн Златоуст - Толкование на Евангелие от Иоанна
4. Хотите ли, чтобы мы продолжали дальше, или довольно и этого? Я так думаю. Правда, мы этого участка не разработали по всей ширине его, зато проникли в глубину его, а в этом труда не меньше; притом же мы и опасаемся, чтобы, задержав вас свыше меры, не ослабить в вас ревности. Итак, окончим слово надлежащим образом. А каким надлежащим образом? Славословием, подобающим Богу. Но Богу подобает славословие не на словах только, а гораздо более на самих делах. Тако да просветится, сказано, свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже на небесех (Мф. 5, 16). И подлинно, возлюбленный, нет ничего светоноснее доброго образа жизни. Выражая это, и говорит один из мудрых: путие праведных подобие свету светятся (Притч. 4, 18). Они не только светят самим тем, которые возжигают свет в делах своих, но и руководят на правый путь ближних их. Возлием же елей в эти светильники, чтобы огонь поднялся выше и чтобы свет явился в изобилии. Елей этот имеет не только ныне много силы, но, когда еще жертвы были в употреблении, он много превосходил силу их. Милости (έλεον), сказано, хощу, а не жертвы (Ос. 6, 6; Мф. 9, 13)[19]; и совершенно справедливо. Тот жертвенник – бездушный; а этот – одушевленный[20]. Там все, положенное на жертвеннике, делается добычею огня, обращается в пепел, разрешается в золу и пыль, и дым рассеивается в воздухе; здесь нет ничего такого, и плоды здесь другие. Это показывает и Павел. Говоря о богатстве любви к бедным у коринфян, он писал: яко работа сего служения не токмо есть исполняющая лишения святых, но и избыточествующая многими благодаренми Богови. И потом: славяще Бога о покорении исповедания вашего в благовествовании Христове, и о простоте сообщения к ним и ко всем, и о тех молитве о вас, возжелающих вас (2 Кор. 9, 12–14).
Видишь ли, какая любовь к бедным разрешается в благодарение и хвалу Богу, в усердные молитвы и в пламеннейшую любовь получивших благодеяние? Будем же, возлюбленные, приносить жертвы, будем приносить на этих жертвенниках каждый день. Жертвы эти важнее и молитв, и постов, и многих других дел, только бы были (приносимы) от прибытка праведного и таких же трудов, и чисты от всякого любостяжания, хищения и насилия. Такие-то приношения приемлет Бог, а другие – противоположные – отвергает и ненавидит. Он не хочет, чтобы мы Его чтили жертвами чужих несчастий. Такие жертвы нечисты и непотребны и скорее прогневали бы, чем умилостивили Бога. Поэтому должно прилагать все старание к тому, чтобы под видом служения не оскорбить Того, Кого мы хотим почтить. Если Каин, принесши (Богу) худшее, что у него было, и в этом не оказав неправды никому другому, подвергся крайнему наказанию, то не понесем ли мы наказания еще более тяжкого, когда принесем что-либо от хищения и любостяжания? Поэтому Бог и явил нам этот вид заповеди[21], чтобы мы миловали, а не истязали сорабов. А кто берет принадлежащее другим и передает еще другому, тот не милует, а обижает и оказывает крайнюю несправедливость. Как камень не производит из себя елея, так и жестокосердие – человеколюбия. Милостыня, имеющая такой корень, еще не есть милосердие. Поэтому я убеждаю вас – обращать внимание не на то только, чтобы подавать нуждающимся, а и на то, чтобы это подаяние не было хищением у других, так как единому молящуся, а другому проклинающу, коего глас услышит Владыка? (Сир. 34, 24). Если мы так тщательно будем вести себя, то, по благодати Божией, сможем сподобиться и от Бога великого человеколюбия, помилования и прощения во всем, в чем согрешили в продолжение этого долгого времени, – и избежать реки огненной, от которой да будем исхищены все мы и достигнем Царства Небесного, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу со Святым Духом слава во веки веков. Аминь.
Беседа XIV
Изъяснение 1, 16. О том, что мы получили от полноты Иисуса Христа. – Различие между ветхим и новым законом. – Значение слов: «благодать возблагодать». – Бог всегда предваряет нас своими благодеяниями. – Прообразы ветхого завета получили свое исполнение в новом. – Объяснение некоторых из этих прообразов. – В публичных состязаниях поощряют к состязанию не тех, которые потерпели поражение, а только мужественных бойцов. – Напротив, в подвигах духовных поощряют и одушевляют одинаково и тех и других, потому что те, кто потерпели поражение, могут оправиться и еще одержать победу. – Горечь лекарств никого не должна приводить в уныние: польза их обнаружится впоследствии. – Как грешники, так и праведники – все нуждаются в лекарствах, исправлениях и добрых назиданиях.
1. Недавно мы говорили, что Иоанн, – разрешая недоумение тех, которые стали бы сами с собою рассуждать, почему Христос, пришедши на проповедь после Иоанна, стал первее и славнее его, – присовокупляет: яко первее мене бе. Это – одна причина. Но евангелист представляет и другую, которая ныне высказана (в Евангелии). Какую же? От исполнения Его, говорит он, мы еси прияхом и благодать воз благодать. Затем приводит еще иную причину. Какую? Яко закон Моисеом дан бысть, благодать же и истина Иисус Христом бысть (ст. 17). Но что же значат, скажешь ты, слова: и от исполнения Его мы еси прияхом? К этому и надобно теперь обратить слово. У Него, говорит евангелист, не заимствованный дар; но Он есть самый источник, самый корень всех благ, – самосущая жизнь, самобытный свет, самосовершенная истина. Он не удерживает обилия благ в Себе Самом, но изливает его на всех других и, изливая, с лихвой Сам пребывает всегда полным; ущедряя других, Сам ни в чем не умаляется; всегда источая и всем сообщая эти блага, остается в том же совершенстве. А что имею я в себе (говорит Иоанн), это заимствованное, так как я получил от другого, – это нечто малое из всего и как бы скудная капля пред невыразимой пучиной и безбрежным морем. Лучше же сказать – и это подобие не может изобразить того, что мы усиливаемся высказать. Отдели от моря каплю, – и море тем самым уменьшится, хотя уменьшение и не заметно. Но о том источнике нельзя этого сказать: сколько бы ни исчерпывали его, он нисколько не уменьшается. Итак, нужно перейти к некоторому другому подобию; и оно, конечно, будет слабо и не может изъяснить нам того, чего мы доискиваемся, но, по крайней мере, ближе первого приведет нас к предположенной мысли. Представим себе источник огня, – и вот от него возжигается тысяча, две, три и больше светильников. Не остается ли огонь в одной и той же полноте и после того, как сообщит свою силу столь многим светильникам? Это известно каждому. Если же в телах делимых и чрез отнятие (частиц) уменьшаемых находится нечто такое, что и после сообщения своих сил другим телам нисколько не уменьшается, то гораздо в высшей степени это должно быть в силе бестелесной и бессмертной. Если воспринимаемое здесь[22] есть и сущность и тело, и делится и не делится, то, когда речь идет о силе, и притом силе, исходящей от бестелесной сущности, гораздо более несомненно то, что она не подвержена ничему такому. Потому-то и говорит Иоанн: и от исполнения Его мы еси прияхом, – и свое свидетельство соединяет со свидетельством Крестителя. Слова: и от исполнения Его мы еси прияхом принадлежат не Предтече, а ученику (Христову). Слова же эти значат вот что: не думайте, что мы, как люди, много времени обращавшиеся с Ним и разделявшие с Ним трапезу, свидетельствуем только из благодарности. Вот и Иоанн, человек, даже не видевший Его прежде и не обращавшийся с Ним, а видевший его вместе с другими только в то время, когда крестил, – и он воззвал: первее мене бе, сказав этим всё. Между тем все мы – двенадцать, триста, пятьсот, три, пять тысяч и десятки тысяч иудеев, все вообще множество верующих и тогдашнего, и настоящего, и будущего времени, от исполнения Его получили. Что же получили? Благодать воз благодать. Какую же благодать вместо какой благодати?[23] Новую вместо древней. Подобно тому, как была правда и правда (по правде законней, сказано, быв непорочен – Флп. 3, 6), – вера и вера (от веры в веру – Рим. 1, 17), – усыновление и усыновление (ихже всыновление, сказано, – Рим. 9, 4), – слава и слава (аще бо престающее, славою много паче пребывающее в славе – 2 Кор. 3, 11), – закон и закон (закон, сказано, духа жизни свободил мя- см.: Рим. 8, 2), – служение и служение (ихже служение, сказано, – см.: 2 Кор. 3, 7, 8, и в другом месте: духом Богу служим – Флп. 3, 3), – завет и завет (и завещаю им завет нов, не по завету, егоже завещах отцем их – см.: Иер. 31, 31, 32), – освящение и освящение, крещение и крещение, жертва и жертва, храм и храм, обрезание и обрезание, – так есть благодать и благодать. Но здесь одно – образы, а другое – истина; и то и другое есть только нечто соименное, а не однозначущее. И на снимках и на изображениях называется человеком написанный и черными красками и белыми, точно так же, как и имеющий свой естественный цвет. И статуи, будет ли статуя золотая или глиняная, равно называются статуями. Но иное – образ, а иное – истина.
