Лев Тихомиров - Монархическая государственность
Отсюда огромное первоначальное влияние на политику именно культа предков и культа сил природы. Точно так же как и признание единого Божества, Создателя мира, эти две ветви религиозных представлений способны давать исходные пункты для единоличной Верховной власти.
Религиозный элемент
в единоличной Верховной власти.
Признание Верховной государственной власти одного человека над сотнями тысяч и миллионами подобных ему человеческих существ не может иметь места иначе, как при факте или презумпции, что в данной личности - царе - действует некоторая высшая сверхчеловеческая сила, которой нация желает подчиняться или не может не подчиняться.
В отношении народов, покоренных силой, царь покорителей может являться Верховной властью, так как покоренные не имеют никаких самостоятельных прав и пользуются лишь теми крупицами прав или терпимости, которые победителю угодно оставить или даровать. Но и насильственная человеческая власть одного лица имеет такое положение только в отношении покоренного племени. Сам царь покорившего племени имеет не самобытную силу, а почерпает ее среди народа покорившего, в отношении которого уже должен иметь какой-нибудь иной источник власти, а не простую силу. Да и покоренные признают Верховную власть царя, покорившего их, только потому, что за него стоят его воины, его родное племя. Сила, вынуждающая к покорности, заключается, таким образом, не в данном единоличном владыке, а в стоящем позади его народе.
Но каким образом один человек может стать Верховной властью для того народа, к которому он сам принадлежит, и который во столько же раз сильнее всякой отдельной личности, во сколько миллионы больше единицы?
Это может быть произведено только влиянием религиозного начала, тем фактом или презумпцией, что монарх является представителем какой-то высшей силы, против которой ничтожны миллионы человеческих существ. Участие религиозного начала безусловно необходимо для существования монархии, как государственной Верховной власти. Без религиозного начала единоличная власть, хотя бы и самого гениального человека, может быть только диктатурой, властью безграничной, но не верховной, а управительной, получившей все права лишь в качестве представительства народной власти.
Таково и было историческое возникновение монархий. Единоличная власть нередко выдвигалась в значение высшего правителя, диктатора, вождя, по причинам весьма разнообразным: по мудрости законодательной или судебной, по энергии и талантам, для поддержания внутреннего порядка, по способностям военным, но все эти правители могли получать значение Верховной власти, только в том случае, если в факт их возвышения привходила религиозная идея, которая указывала народу в данной личности представителя высшего сверхчеловеческого начала.
Как правило, все монотеистические религии более способствуют возникновению монархической Верховной власти, религии политеистические, напротив, мало этому благоприятствуют, за исключением того случая, когда культ предков создает в какой-либо восходящей линии родства обожествление представителя династии.
Обожествление предков, которые вместе с тем являются родоначальниками царствующей династии, понятно, сообщает царю значение живого выразителя духа и верований народа. Присутствие этого элемента в древних царствах повсюду более или менее заметно. В Ассирии главный бог был Ассур, который почитался и как покровитель династии, а между тем библия называет Ассура сыном Сима. В Египте прямо говорили, что в стране первоначально царствовали боги, т. е. другими словами - предки царей были зачислены в божества. В отношении Китая наш известный синолог, С. Георгиевский, очень убедительно объясняет значение культа предков анализом китайских иероглифов [Сергей Георгиевский, "Анализ иероглифической письменности китайцев, как отражающей в себе историю жизни древнего китайского народа", Спб., 1888 г.]. Иероглифы китайцев выражают, как известно, не звуки, а понятия и сочетания понятий, а потому анализ иероглифов дает возможность определить, какие обстоятельства и факты обусловили именно такое, а не иное составление данного иероглифа. Так, например, можно видеть наглядно, из каких элементов сложилось "государство", или "войско", или "народ" и т. п.
Такой анализ иероглифов приводит Георгиевского к заключению, что древние китайские цари были не более, как выборными начальниками. Выбирали в такие начальники за военные заслуги, так как иероглиф "дай" именно выражает, что лицо царствующее искусно в военном деле. И вот этот первоначально выборный вождь превращается впоследствии в представителя самого Неба.
В общей сложности рисуется такая картина. Один из родоначальников китайцев, избранный в вожди при завоевании ими своих нынешних территорий, превратился постепенно в верховное божество, а богдыханы - его "сыновья". Сын первого вождя, еще вероятно очень невластного, по требованию культа предков, приносил ему жертвы, и следовательно являлся необходимым посредником между народом и умершим вождем, которого дух нужен был народу, как покровитель. Авторитет преемников его таким образом возрастал из поколения в поколение. Все последующие цари по смерти своей еще более наполняли небо духами, которые являлись покровителями китайцев, и все живут с Шан-ди (небо). Каждый же император есть "сын неба" и самое его царствование называется "служением небу". Действительно "служение небу" есть одновременно и семейная обязанность императора по культу предков, и - управление народом, над которым правили все эти духи при своей жизни, а по смерти явились покровителями бывших подданных.
Культ предков, обязательный для каждой отдельной семьи, не имеет значения для всех остальных семей китайского народа, тогда как культ могущественному роду Шан-ди касался всех. Предки других семейств оставались домашними духами-покровителями, а Шан-ди постепенно вырастал в главное национальное Божество. Понятно, какой ореол власти давал культ Шан-ди китайскому императору, природному, неоспоримому и наследственному хранителю этого культа. Покоряясь небу, т. е. Шан-ди, народ тем самым должен был покоряться его земному представителю, богдыхану, и не мог отказать ему в повиновении, не отказывая в повиновении самому небу. Так из первоначального счастливого, удачливого военачальника, выдвинувшегося из среды равных ему начальников китайских родов, выросла на почве культа предков, власть верховная уже не зависящая от народных желаний и избраний, а от воли "неба", Шан-ди.
Но ясно в то же время, что верховная власть богдыхана проявляет в управлении народом не свою личную волю, а волю всего сонма духов предков своих, заседающих с Шан-ди на небесах. Верховная власть, таким образом, и здесь выражает весь дух, преданья, верования и идеалы народа.
Нравственный отпечаток религиозной идеи.
Различие религиозной идеи, возведшей власть в значение верховной, придает ей неодинаковое нравственное достоинство. Даже среди монотеистических религий не все дают одинаковое содержание тому идеалу, служение которому создает Верховную власть монарха. Йог истинный - один. Высшие идеалы правды и нравственности - тоже только одни. Истинная степень самостоятельности человека в устройстве своей жизни - тоже только одна. Как бы мы, в своем мнении, ни увеличивали или ни уменьшали степени своей самостоятельности в действительности она, реально, такова, как это создано Богом. Поэтому надлежащее, правильное руководство общественной жизни, в быту и в политике, дает лишь то религиозное воздействие, которое люди получают от Истинного Бога. Все остальные влияния, создаются ли они нашим воображением или замаскированным воздействием каких-либо других сверхчеловеческих сил, будут оказывать действие более или менее искаженное.
Посему монархическое начало, как верховное, имеет не одинаковую степень нравственного достоинства и общественной пользы. Это обусловливается содержанием того религиозного начала, которое сообщило данной монархии ее верховное государственное значение.
Связывание монархии, как Верховной власти, с неведомой божественной силой, неясных нравственных очертаний, создает извращенную монархию, с деспотическим характером.
Тут все, естественно, сводится к личности правителя. Мы наблюдаем этот тип в монархиях восточных. Громадные царства возникают и распадаются там в связи с одной личностью или с двумя-тремя поколениями властвующего дома. Таковы царства татарские, арабские, турецкие. Во всех них, при громадном значении личности правителя, в нации крайне слабо все, способное вырабатывать его личность. Понятия о церкви не существует, и при такой концепции божества - не может существовать. Магометанское понятие о Боге-Аллахе - не связано с понятием о пребывании Его в душах людей, а связано лишь с покорностью Ему (Ислам - значит покорность).
