Джон Стотт - Послание к Римлянам
Контраргумент 4: Учение Павла искажает понимание славы Божьей (7–8). «Некоторые говорят…», — пишет Павел, готовясь продолжить полемику. Здесь он использует в отношении своего оппонента местоимение первого лица «я». Если же наша неправда открывает правду Божию, то на фоне нашей греховности ярче сияет Божья праведность (5), что способствует к славе Божией. Тогда, может быть, Бог должен быть доволен мною и даже благодарен мне? Разве я не оказываю Ему услугу? Если это так, то в свете учения Павла возникают два дополнительных вопроса. Первый: За что еще меня же судить, как грешника (7), если мои грехи прибавляют славы Божьей? Как может Бог осуждать меня за прославление? Второй: неужели можно сказать так (а некоторые, добавляет здесь Павел, злословят его неправедно, обвиняя в этом): «Почему бы не делать зло, если из него получается добро?» Но это уже голос противника закона, оправдывающего свое беззаконие: «Если нечестивые дела приводят к благочестивым последствиям, например, оттеняют Божий характер, тем самым прославляя Его, то давайте поощрять такое зло, потому что оно способствует добру. Ведь очевидно, что цель оправдывает средство». Очень хорошо об этом сказал К. X. Ходж: «Согласно такой позиции, чем мы хуже, тем лучше, поскольку чем мы хуже, тем явственнее проявляется милость Божья для нашего оправдания»[177].
Павел не дает ответа на эти вопросы (как того ожидают от него), поскольку они не заслуживают серьезного опровержения — настолько очевидна их извращенность. Достаточно сказать, что «праведен суд на таковых» (8), ибо никакими положительными результатами не может быть оправдано поощрение неправедности. Грех никогда не способствует прославлению Бога.
Этот отрывок (3:1—8) показывает, что Павел не мог удовлетвориться лишь провозглашением и толкованием Евангелия, но отстаивал его истину и мудрость и оберегал его от извращенного понимания и искажения. Неважно, имели ли место такие возражения иудеев на самом деле (действительно ли Павел слышал их), или они присутствовали в его воображении, — он относится к ним серьезно и так же серьезно реагирует на них. Павел понимает, что на карту поставлена суть характера Самого Бога; поэтому он вновь подтверждает неколебимую прочность Божьего завета, верность Бога Своим обетованиям, праведность Его суда и истинность Его славы, которую умножает только праведность и никогда — грех.
Мы в своей евангелизационной деятельности должны оставлять место апологетике. Нам надо быть готовыми к возражениям против Евангелия, которые могут появиться у людей, внимательно прислушиваться к ним, реагировать на них очень серьезно и таким образом проповедовать Благую весть, подтверждая праведность Бога и умножая Его славу. Итак, мы имеем прецедент диалогического благовествования, преподанного нам Павлом в его могущественном апостольском учении, а конкретно — в этих стихах.
3:9–20
7. Весь род человеческий
Далее Апостол, приближаясь к концу этой продолжительной полемики и завершая ее, спрашивает: Итак что же?(9а).
Он уже последовательно разоблачил вопиющую греховность большей части древнего языческого мира (1:18–32), лицемерную праведность учителей морали и нравственности (2:1–16) и самоправедность еврейского народа, проблема которого в том, что, хвалясь законом, евреи нарушают его (2:17—3:8). Поэтому Павел привлекает к суду весь род человеческий.
Хотя есть некоторое сомнение относительно формы и значения второго глагола в стихе 9 [178] я склонен согласиться с вариантом, предлагаемым НМВ: «А мы–то лучше?»[179] То есть каково же преимущество быть иудеем? Если оно есть — в этом случае Павел в нескольких стихах дважды задает один и тот же вопрос и сам дает на него взаимоисключающие ответы. В стихе 1 он спрашивает: …какое преимущество быть Иудеем?.. И сам отвечает: Великое преимущество во всех отношениях… В стихе 9 он спрашивает: «Разве мы, иудеи, чем–то лучше?» (ПАБ) и отвечает: «Нисколько!» Павел как будто противоречит сам себе, сначала утверждая большое преимущество быть иудеем, а затем его отрицая.
Как же разрешить это несоответствие? Только прояснив, что он подразумевает под словом «преимущество». Если это привилегии и ответственность, тогда иудеи действительно обладают этим преимуществом в изобилии, так как Бог доверил им Свое откровение. Но если это избранность, тогда — нет, так как Бог не освобождает их от Своего суда: …ибо мы уже доказали [см.: 1:18—2:29], что как Иудеи, так и Еллины, все под грехом (9) или «под властью греха» (ПНВ, ПАБ, ср.: Гал. 3:22). Грех у Павла как бы ассоциируется с жестоким тираном, который держит род человеческий в состоянии виновности, под осуждением. Грех управляет нами, давит на нас, угнетает нас.
Из Священного Писания Павел приводит подтверждения этой всеобщей власти греха, опутывающего человечество: это семь цитат из Ветхого Завета. Одна — из Екклезиаста, пять — из Псалтири и одна — из Книги Пророка Исайи, и все они — каждая по–своему — свидетельствуют о человеческой неправедности. При этом Павел прибегает к традиционному приему раввинов — подгонять абзацы плотно друг к другу, как бы нанизывая бусины [180].
Стих 10: «Как написано: «нет праведного ни одного…»
Стих 11: «Нет разу мевающего; никто не ищет Бога» (Екк. 7:20).
Стих 12: «Все совратились с пути, до одного негодны: нет делающего добро, нет ни одного» (Пс. 13:1–3, 52:1–3).
Стих 13: «Гортань их — открытый гроб; языком своим обманывают» (Пс. 5:10); «яд аспидов на губах их» (Пс. 139:3).
Стих 14: «Уста их полны злословия и горечи» (Пс. 9:28).
Стих 15: «Ноги их быстры на пролитие крови».
Стих 16: «Разрушение и пагуба на путях их».
Стих 17: «Они не знают пути мира» (Ис. 59:7; Пр. 1:16).
Стих 18: «Нет страха Божия пред глазами их» (Пс. 35:2).
Возникающая в результате этого довольно мрачная библейская картина наводит на три основные мысли. Первая: речь идет об антиобщественном характере греха. Вначале говорится: …никто не ищет Бога (11), а в конце — Нет страха Божия пред глазами их (18). Это уверенно свидетельствует о том, что, когда люди отворачиваются от Бога, они безрассудно впадают в грех; когда же они боятся Бога, они остерегаются зла (Иов. 28:28). Писание называет грех безбожием (ср.: 1:18). Бог негодует потому, что мы действительно совсем «не ищем» Его, не заботимся о Его славе (Пс. 13:2), не видим Господа пред собою (Пс. 54:3; ПВ; ср.: 15:8), что нет Ему места в наших мыслях (Пс. 10:4) и мы не любим Его всею своею силою. Грех — это бунт человека против Бога, свержение Бога с престола и водворение туда себя. Фактически грех — это обожествление себя, безрассудное намерение занять трон, принадлежащий Богу.
Вторая мысль: эта цепочка ветхозаветных стихов создает впечатление о всепроникающем характере греха, поскольку он пронизывает каждую область человеческой личности, каждую функцию, включая наш ум, эмоции, совесть и волю. В стихах 13—17 намеренно упоминаются все части тела, например, «гортань их — открытый гроб», то есть поражена гниением и инфекцией; «языком своим обманывают», вместо того чтобы посвятить себя истине; «их губы» источают яд, как змеиные; «их уста» полны горькими проклятиями; «их ноги» всегда готовы бежать, чтобы совершить насилие, сея вокруг себя разрушение и скорбь, вместо того чтобы ходить «путем мира»; «глаза их» смотрят в другом направлении, они не почитают Бога.
Эти члены нашего тела были сотворены и дарованы нам для того, чтобы с их помощью мы служили людям и славили Бога. Вместо этого они используются во вред людям и участвуют в бунте против Бога. Такова библейская доктрина «всеобщей развращенности», которая, по моему мнению, отвергается только теми, кто ее не понимает. Эта доктрина не принимает утверждения, что человеческие существа развращены настолько, насколько это для них естественно. Такое утверждение чрезвычайно абсурдно и противоречит нашему ежедневному опыту. Не все люди пьяницы, преступники, прелюбодеи и убийцы. Более того, Павел показал, что некоторые люди способны исполнять закон «по своей природе» (2:14, 27). Нет, «тотальный характер» нашего падения подразумевает степень поражения и искажения нашей человеческой природы, а не масштаб (то есть разложение абсолютно всех ее составляющих). Как кратко выразил эту мысль доктор Дж. И. Пакер, с одной стороны, «никто не падает так низко, как мог бы», а с другой стороны, «никто не поступает так хорошо, как следовало бы»[181].
И третья мысль: приведенные здесь ветхозаветные положения как в отрицательном, так и в положительном контексте говорят об универсальном характере греха. В отрицательной конструкции говорится, что нет праведного ни одного (10), нет разуме в ающего, никто не ищет Бога (11), нет делающего добро, нет ни одного (126). В положительной — о том, что «все отклонились в сторону, все испорчены» (12а, ПАБ). Повторением одного и того же слова, как ударом молота, вбивается в сознание нужная мысль. Дважды говорится, что «все» совратились на свою дорогу, четыре раза — что «никто» не праведен, и дважды — что «ни один» не является исключением. Поскольку «быть праведным» — значит жить по Божьим заповедям, то «каким бы ни был человек— прекраснейшим, благороднейшим, образованнейшим, будь он самым большим филантропом, величайшим из идеалистов и мыслителей — все равно никто не может соответствовать нормам закона. Сколько ни опускайте планку, никто все равно не достигнет ее»[182].
