И. М. Концевичъ - Оптина пустынь и ее время
Въ Бѣлыхъ Берегахъ о. Ѳеодора постигла продолжительная болѣзнь, послѣ которой построили ему уединенную келлію въ лѣсной глуши, въ 2–хъ верстахъ отъ обители, гдѣ онъ и поселился съ о. Клеопой, о которомъ читатель знаетъ изъ предыдущаго. Къ этимъ великимъ подвижникамъ вскорѣ присоединился и самъ о. Леонидъ, сложившій съ себя званіе настоятеля — 1808 г. Здѣсь въ пустынномъ безмолвіи онъ принялъ келейно постриженіе въ схиму и нареченъ былъ Львомъ. Какъ уже извѣстно изъ предыдущаго жизнеописанія о. Ѳеодора, онъ перешелъ въ Новоезерскій монастырь, откуда его митроп. Амвросій перевелъ въ Палеостровскую пустынь. Тамъ онъ провелъ 3 скорбные года и въ 1812–омъ году переселился въ Валаамскій монастырь. Здѣсь его встрѣтили о. о. Клеопа и Леонидъ, которые ранѣе его переселились туда же.
Около шести лѣтъ прожили великіе старцы въ Валаамскомъ скиту, гдѣ имъ вначалѣ жилось хорошо, какъ объ этомъ писалъ о. Ѳеодоръ: «Взаправду можно похвалиться милосердіемъ Божіимъ на насъ недостойныхъ явленнымъ: привелъ насъ въ мѣсто безмолвное, спокойное, отъ человѣковъ удаленное, молвы свобожденное». Тамошній юродивый Антонъ Ивановичъ сказалъ: «торговали хорошо». То есть привлекли мудростью и смиреніемъ многихъ братій, которые къ нимъ стали ходить за духовнымъ руководствомъ. Имъ удалось спасти отъ глубокаго отчаянія келліарха o. Евдокима, который исполняя внѣшніе подвиги, не могъ справиться со страстьми, какъ гнѣвъ и проч. Старцы указали ему истинный путь къ отверзенію сердца и онъ понялъ смиренную науку отцовъ, началъ смиряться, возрождаться и впослѣдствіи самъ сталъ учителемъ братіи. Имена Ѳеодора и Леонида всегда были на его устахъ. Игуменъ монастыря о. Иннокентий вознегодовалъ, что старцы отняли у него его ученика и обратился съ жалобой къ Петербургскому Митрополиту Амвросію. Въ результат^ старцы были оправданы и игумену было сдѣлано строгое внушеніе. Но зная человѣческую природу, старцы побоялись оставаться на Валаамѣ, въ особенности послѣ посѣгценія монастыря княземъ Голицынымъ, который оказалъ имъ особое вниманіе. Послѣ этого Старцы перебрались въ Александро–Свирскій монастырь. Въ 1820 г. Государь объѣзжалъ сѣверныя свои владѣнія. Путь его пролегалъ вблизи Александро–Свирскаго монастыря. Жившіе тамъ старцы о. Ѳеодоръ и о. Леонидъ почтительно предложили своему настоятелю о. архимандриту приготовиться къ встрѣчѣ Государя, хотя въ маршрутѣ монастырь этотъ не былъ обозначенъ. О. настоятель принялъ это предложеніе и въ часы назначенные для проѣзда Императора, ожидалъ его у воротъ. Между тѣмъ Государь на пути по своему обыкновенію распрашивалъ о мѣстности и ея жителяхъ у ямгциковъ иногда самъ, иногда черезъ кучера Илью, неизмѣннаго своего возницу. Приближаясь къ дорогѣ, гдѣ поставленъ былъ крестъ въ знакъ близости монастыря и для указанія къ нему пути, Государь спросилъ: «Что это за крестъ?» Узнавъ же что недалеко Свирскій монастырь, онъ велѣлъ туда ѣхать. При этомъ онъ началъ распрашивать, — каково въ монастырѣ и каковы братія. Ямгцикъ, нерѣдко туда ходившій, отвѣчалъ, что нынѣ стало лучше прежняго. «Отчего?», спросилъ Государь. «Недавно поселились тамъ старцы о. Ѳеодоръ и о. Леонидъ; теперь и на клиросѣ поютъ получше и во всемъ болѣе порядка». Государь, слыхавшій отъ кн. Голицына эти имена, пожелалъ со старцами познакомиться. Между тѣмъ, ожидавшіе Царя, испытанные скорбями старцы, сотворили между собою краткое совѣгцаніе, какъ поступить, если Государю угодно будетъ обратить на нихъ вниманіе. «Если изъ за Голицына было намъ искушеніе, сказалъ о. Ѳеодоръ, — то что будетъ изъ–за Государя?» «Потому о. Леонидъ не будь велерѣчивъ, а всячески помалкивай и не выставляйся». Подъѣхавъ къ монастырю, Государь удивился встрѣчѣ. «Развѣ ждали меня?» Настоятель сказалъ, что вышелъ на встрѣчу по совѣту старцевъ. Приложившись къ могцамъ, Царь спросилъ: «гдѣ здѣсь о. Ѳеодоръ и о. Леонидъ?» Старцы нѣсколько выдались, но на всѣ вопросы Императора отвѣчали сдержанно и отрывисто. Государь это замѣтилъ и прекратилъ вопросы, но пожелалъ принять благословеніе отъ о. Ѳеодора. «Я монахъ непосвященный», сказалъ смиренный старецъ, «я просто мужикъ». Царь вѣжливо откланялся и поѣхалъ въ дальнѣйшій путь.
Во время пребыванія въ Александро–Свирскомъ монастырѣ о. Левъ однажды ѣздилъ по дѣламъ въ Петербургъ и изъ разсказа о его пребываніи въ столицѣ видно, что уже тогда онъ былъ истиннымъ «старцемъ», обладателемъ духовныхъ дарованій и между ними прозорливостью. Онъ посѣщалъ одну духовную дочь, которую онъ спасъ отъ неправильнаго духовнаго состоянія, именуемаго «прелестью». Однажды онъ пришелъ къ ней и потребовалъ, чтобы она немедленно переѣхала на новую квартиру, которую ей предлагали и отъ которой она отказывалась. Старецъ настоялъ на своемъ. Ночью въ старую ея квартиру забрался ея бывшій слуга съ цѣлью ограбленія и убійства. Его намѣреніе было потомъ доказано.
Когда скончался великій старецъ о. Ѳеодоръ, о. Левъ не сразу прибылъ въ Оптину Пустынь, куда его призывали еп. Филаретъ Калужскій и о. Моисей — настоятель обители. Сначала старца удерживали въ Александро–Свирскомъ монастырѣ, потомъ онъ пробылъ нѣкоторое время въ Площанской Пустыни, гдѣ находился о. Макарій, — его будугцій помощникъ во время старчествованія въ Оптинскомъ скиту и впослѣдствіи его замѣститель. Можно сказать, тамъ подготовилъ онъ себѣ преемника. Наконецъ, въ Оптину Пустынь (1829 г.) прибылъ основатель знаменитаго ея старчества, той духовной школы, откуда вышла вся плеяда послѣдующихъ старцевъ. Но заслуга о. Льва не ограничивается только основаніемъ старчества, но имъ былъ данъ тотъ импульсъ, который вдохновлялъ послѣдуюгція поколѣнія старцевъ въ течете цѣлыхъ ста лѣтъ до самаго конца жизни и процвѣтанія знаменитой Оптиной Пустыни.
Послѣдующіе старцы о. Макарій и о. Амвросій, будучи также великими старцами, были его присными учениками.
О. Левъ прибылъ въ Оптину Пустынь уже на склонѣ лѣтъ. Онъ былъ большого роста, величественный, въ молодости обладавшій баснословной силой, сохранившій до старости лѣтъ, несмотря на полноту, грацію и плавность въ движеніяхъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ его исключительный умъ, соединенный съ прозорливостью давалъ ему видѣть людей насквозь. Душа старца была преисполнена великой любви и жалости къ человѣчеству. Но дѣйствія его иногда были рѣзки и стремительны. Старца Льва нельзя обсуждать, какъ обыкновеннаго человѣка, потому что онъ достигъ той духовной высоты, когда подвижникъ дѣйствуетъ, повинуясь голосу Божію. Вмѣсто долгихъ уговоровъ, онъ иногда сразу выбивалъ у человѣка почву изъ подъ ногъ и давалъ ему сознать и почувствовать свою несостоятельность и неправоту и такимъ образомъ своимъ духовнымъ скальпелемъ онъ вскрывалъ гнойникъ, образовавшійся въ огрубѣвшемъ сердцѣ человѣка. Въ результат^ лились слезы покаянія. Старецъ, какъ психологъ зналъ какимъ способомъ достигнуть своей цѣли. Вотъ примѣръ: Жилъ недалеко отъ Оптиной одинъ баринъ, который хвастался, что какъ взглянетъ на о. Леонида, такъ его насквозь и увидитъ. Пріѣзжаетъ разъ къ старцу, когда у него было много народа. Былъ онъ высокій, тучный. А у старца о. Леонида былъ обычай, когда онъ хотѣлъ произвести на кого особое впечатлѣніе, то загородить глаза лѣвой рукой, точно отъ солнца, приставивъ ее козырькомъ колбу. Такъ поступилъ онъ при входѣ этого барина и сказалъ: «Эка остолопина идетъ! Пришелъ, чтобы насквозь увидѣть грѣшнаго Льва, а самъ, шельма, 17 лѣтъ не былъ у исповѣди и св. причагценія». Баринъ затрясся, какъ листъ и послѣ каялся и плакалъ, что грѣшникъ невѣруюгцій и действительно 17 лѣть не исповѣдывался и не причащался св. Христовыхъ Таинъ. Другой случай: пріѣхалъ въ Оптину помѣщикъ П. и, увидѣвъ старца, подумалъ про себя: «что же это говорятъ, что онъ необыкновенный человѣкъ! Такой же, какъ и прочіе, необыкновеннаго ничего не видно». Вдругъ старецъ говоритъ ему: «Тебѣ все дома строить. Здѣсь вотъ столько–то оконъ, тутъ столькото, крыльцо такое–то!» Нужно замѣтить, что П. по пути въ Оптину увидѣлъ такую красивую мѣстность, что вздумалъ выстроить тамъ домъ и составлялъ въ умѣ планъ какой онъ долженъ быть и сколько оконъ, въ чемъ и обличилъ его старецъ. Когда же П. сталъ исповѣдываться, о. Левъ напомнилъ ему забытый имъ грѣхъ, который онъ даже за грѣхъ не считалъ. Тогда П. призналъ старца за необыкновеннаго человѣка.
Еще однажды былъ случай, когда одинъ пріѣзжій господинъ объявилъ старцу, что пріѣхалъ на него «посмотрѣть». Старецъ всталъ съ мѣста и сталъ поворачиваться передъ нимъ: «вотъ изволите посмотрѣть меня». Господинъ пожаловался на старца настоятелю, который ему возразилъ, что старецъ святой, но по его словамъ былъ ему и отвѣтъ. Пріѣзжій послѣ этого немедленно вернулся къ старцу, кланяясь ему земно и говоря: «простите, батюшка, я не сумѣлъ вамъ объяснить о себѣ». Старецъ выслалъ изъ келліи присутствуюгцихъ и бесѣдовалъ съ пріѣзжимъ 2 часа. Послѣ этого послѣдній прожилъ въ Оптиной мѣсяцъ, часто ходилъ къ старцу, потомъ писалъ ему письма, объясняя, что онъ былъ въ отчаянномъ положеніи и что старецъ оживилъ и воскресилъ его.
