Иоханн Таулер - Царство божие внутри нас
Об этом слова: молитва — не что иное, как восхождение души в Бога. Если произошло такое восхождение, смысл молитвы исполнен, достигнута самоотдача, и больше не нужно никаких слов.
Это же открывается и в другом распространенном виде страдания: в болезнях.
Об этом притча из Евангелия от Иоанна (5, 1— 5), где рассказывается о купальне в Иерусалиме, воды которой по временам возмущал ангел: кто
первым сходил в возмущенную воду, тот выздоравливал, какою бы ни был одержим болезнью.
«Тут был человек, находившийся в болезни тридцать восемь лет. Иисус, увидев его лежащего и узнав, что он лежит уже долгое время, говорит ему: хочешь ли быть здоров? Больной отвечал ему: так, Господи; но не имею человека, который опустил бы меня в купальню, когда возмутится вода; Иисус говорит ему: встань, возьми постель свою и ходи. И он тотчас выздоровел, и взял постель свою, и пошел» (Ин. 5, 5—9).
Иисус направил мысли взирающего вовне человека, привязанного к внешней помощи, на внутреннее здоровье и исцеление и призвал его встать, взять постель свою и ходить. И тотчас был тот здоров.
Тридцать восемь лет ждал этот больной, пока Сам Бог не сделал его здоровым, — это предупреждение тем, кто, едва начав более возвышенную жизнь и не испытав тут же чуда и преображения, быстро разочаровывается, считая все напрасным, и жалуется на Бога, будто бы он поступил с ними несправедливо.
И сколь же мало добродетельных, которые освобождаются от всякого ожидания и надежды на внешнюю помощь, от всякой одержимости преходящим, и даже от самих себя, и все препоручают Богу! Именно поэтому многие никогда не узнают, что им вовсе не нужно ждать «возмущения воды в купальне» — т. е. в духе — на самом деле они могут тут же встать и пойти здоровыми.
Какая же сила должна быть дана человеку, который, осознав этот плен, не ропщет и не сопротивляется, но несет его, обращаясь внутрь, покуда Бог не приведет его к свободе! Про него воистину сказано: встань, тебе не должно пребывать в плену, разрешись от уз и будь свободен! И должно тебе нести свою постель, т. е. взять то, что прежде несло тебя, и осознанно нести свою силу.
Тот, кого именно так — как результат его добровольной самоотдачи — разрешит от уз Сам Бог, будет пребывать в полном довольстве и после столь долгого ожидания достигнет чудесной свободы, которой лишатся все те, кто хочет сам себя разрешить и выбраться из оков прежде времени.
Ибо даже если они в какое-то мгновение дождутся возмущения воды и окажутся в купальне, дабы обрести исцеление и освободиться из своего плена, то случится, что они как-нибудь неосторожно и нечаянно выйдут из этого умиротворения во внешние приемы и упражнения, и получится так, что придут они к незнанию Бога и почувствуют себя оставленными Им.
Когда иудеи спрашивали исцеленного, кто сделал его здоровым (Ин. 5, 12), тот не знал (13 ст.). Но когда он снова пришел в Храм, и Христос заговорил с ним, то он узнал Его (14—15 ст.). Пусть так же поступает и благородный человек: если ощутит он в себе такое незнание, то оставит все дела и поспешит в храм, т. е. совершенно погрузится, добровольно обратившись вовнутрь и собрав все свои силы в своем внутреннем храме, — в сокровеннейшую глубину своей души. Если достигнет он ее, то несомненно и истинно обретет там Бога и узнает Его.
Тогда обратится к нему Христос и скажет: «Смотри, ты исцелен; больше не греши и в будущем внимательней следи, чтобы не случилось с тобою ничего дурного». И тогда поступит он подобно исцеленному Христом, — весь свой труд и знания, и жизнь посвятит отныне своему единению с Богом.
Помоги и нам, Боже, сподобиться этого!
Все заботы ваши возложите на Него, ибо он печется о вас.
1 Петр. 5, 7
Все мы живем в мире постоянных перемен, где что-то возникает, а что-то уходит, и потому — в мире страданий. Но сколько страданий вовне, столько же света внутри, и тот, кто, не ограничиваясь внешними вещами, не даст себя запугать и поймать в силки, отрешенно обратится вовнутрь и себя и заботы свои передаст Богу, тот пробудится к свободе чад Божьих.
Чтобы достичь этого, необходимы три вещи: преданность, любовь и отрешенность. С ними человек достигает совершенства.
Все мы способны на эти три добродетели, поскольку Бог в своей любви вложил их в нас, дабы развивали мы их и с их помощью становились совершенней.
Перво-наперво вложил он в нас как печать родства с Ним благородную божественную искру, — в сокровеннейшую глубину нашей души, которая сокровенней нам и много ближе, чем мы сами себе, но все же чуждую и незнакомую нам, т. е. нашей самости. Сохраняй мы порядок, т. е. обращаясь более внутрь, чем вовне, мы знали бы об этой божественной искре, оставались бы с самими собой и были внутренне едины.
Источник первой добродетели, преданности, мы найдем и в своем внешнем, и в своем внутреннем человеке — во всех направленных вовне склонностях, которые привязывают нас к преходящим вещам, увлекая в ничто и одновременно выявляя слабость нашей природы, которую любой пришедший извне соблазн может увести ко греху, розни и отдалению от Бога, делая однако же очевидным, что всякая одержимость внешним ведет в сгущение тьмы, в ночь небытия, настоящая же преданность внутреннему приводит к свету Божьему внутри себя.
Вторая добродетель — истинная божественная любовь. И эту силу тоже вложил в нас Бог. один учитель сказал, что невозможно человеку жить без любви: это все равно, что жить без души. Если человек в ладу и единении с самим собой, он будет любить Бога больше, чем самого себя. Но многие отдают и любовь свою, и преданность мнимым целям — вовне, в мир, сущностям и вещам, вместо того, чтобы направлять их внутрь: к Богу и к вечной жизни. Но и здесь возможен поворот от внешнего к внутреннему.
Третья добродетель — отрешенность. Она возникает из благоразумия и смирения. Все, сотворенное без смирения, лишено света внутреннего солнца и ведет в темноту, смуту и заботы. Истинное же смирение, напротив, учит нас и помогает оставлять все заботы и самих себя и отрешенно предаваться воле Божьей.
Тем самым вновь мы возвращаемся к первой добродетели, преданности: как только вверяем мы свои заботы и себя самих Богу, он печется о нас (Ср. Мф. 6, 25—34). Если следуем мы воле Божьей, то ведет нас Он. И чем ревностней обращаемся мы вовнутрь, чем совершеннее вверяем себя Богу, тем лучше чувствуем Его руководство, Его дары и помощь. Если же он зовет нас, а мы в это время обращены вовне и преданы вещам, то пригибает он нас, и заботы делаются огромны, как горы. Если же находит он нас обращенными вовнутрь, готовыми осознать ничтожность своего Я и во всем с радостью вверяться Ему, то он возвышает нас до Себя.
Хотя он помогает нам и тогда, когда мы не осознаем этого в нашей обращенности вовне, но возвратившись в самих себя, нам становится понятно, сколь сильно влечет он нас к себе, сколь мудро нами руководит и как все, даже самое ничтожное, устроено и сочленено Им, дабы послужить нашему благу.
Мы поступим правильно, если будем ощущать себя городом, осажденным врагами, и выставим стражу на всех воротах и на всех стенах, через которые может напасть и ворваться враг, туда, где наша природа слабее всего, — дабы предупредить всякое проникновение. А враг, внешний мир, пытается повергнуть нас в ужас и сокрушение, напоминая о нашей слабости и бессилии и стараясь внушить нам: «Почему тебе хочется жить в заботах и страхе перед тем, что принесет тебе день грядущий? Открой нам свои двери, живи в радости и свободе, подобно тому, как живем мы снаружи, наслаждайся жизнью, пока можешь!»
От скольких соблазнов надобно поостеречься, покуда еще день, дабы не охватил нас мрак, и не пересилила обращенность к миру, и враг не ворвался бы в нашу душу, сделав невозможными возврат и спасение. Нужно, смирив себя, обратиться со своей любовью и доверием внутрь, оставить всякую заботу о самих себе и вверить се Богу, чтобы он заботился о нас.
Как раз тогда, когда соблазны и вызовы мира ввергнут нас в сомнения и отчаяние и мы подумаем, что все потеряно, нужно всецело обратиться вовнутрь и все заботы полностью вверить Богу.
Если приближается буря и судну грозит опасность сесть на мель у незнакомого берега, нужно бросить якорь, чтобы он зацепился за самое дно. Тогда судно в безопасности. Так и мы, когда бушуют волны забот, когда болезни и душевные горести одолевают нас и грозят уничтожить, оставим все внешнее, бросим якорь веры в глубину своей души и будем искать опору в Боге. Тогда мы будем в безопасности.
Пусть это доверчивое предание своих забот Богу станет второй нашей добродетелью, но и сами будем поступать праведно. Ибо думать и жить неправедно и в то же время доверяться Богу — грех против Духа. Нет, пусть наше доверие погрузится в осознание ничтожности своего Я, в исполненную совершенной любовью уверенность в присутствии Божием и в добровольное отвращение от всего внешнего. Ибо из такого отвращения происходит истинное возвращение к Богу и тем самым защищенность в Боге.
