Андроник (Никольский) - Творений. Книга I. Статьи и заметки
Отсюда пошли в церковь святого Пуденцианы; она на том самом месте, где некогда стоял дом сенатора Пуда, у которого некоторое время проживал апостол Павел. На левой стороне здесь показывают престол с доской под ним, на которой апостол Павел совершал Евхаристию во время своего пребывания в доме Пуда. Недалеко от этого престола показывают колодезь, в котором сложены кости многочисленных здешних мучеников.
Недалеко отсюда — церковь святой Пракседы; при входе в нее налево в стене мраморная доска, на которой молилась и спала ночью святая. Здесь сохранилась также верхняя часть колонны, к которой был привязан Христос во дворе Пилата. Нижняя ее часть в монастыре траппистов, в храме трех источников, на месте усечения главы апостола Павла.
Наконец-то мы добрались по порядку и до знаменитого Латеранского собора святого Иоанна Предтечи. Это самый древний и теперь первый папский собор; перед ним и собор апостола Петра считается вторым папским. Рядом с ним и древний папский дворец, теперь имеющий вид какого-то архива: мрачное здание. Собор — базилика в виде креста, с двумя рядами колонн, за которыми по бокам множество престолов. Главный престол посредине на возвышении; в нем, будто бы, стол, на котором апостол Петр совершал Евхаристию; а над престолом в навесе, говорят, скрыты главы апостолов Петра и Павла, но их только раз в году показывают богомольцам. На этом престоле, как и на всех главных в базиликах, священнодействует только папа. Впереди этого престола, в главной апсиде тоже престол и за ним папский трон, а кругом множество мест для духовенства. Купол этой апсиды покрыт прекрасною древнею византийскою мозаикою, даже с тогдашними христианскими символами; мозаика блещет золотом… Налево от главного престола — алтарь святого причащения; вверху его в устроенном над престолом балдахине, по словам католиков, заделан тот стол, на котором Иисус Христос совершил Тайную Вечерю в сионской горнице. На стене над престолом очень хорошее изображение Вознесения Господня. А по сторонам — многочисленные картины из истории времен папства: на одной картине, между прочим, изображены какие-то во фраках, подносящие папе хартию и смиренно преклоняющиеся пред ним; это, может быть, для наглядного представления светской власти и господства папы всем входящим в храм.
Собор своим богатством и величием на меня произвел более сильное впечатление, чем собор апостола Петра: в нем все построено и отделано рельефно, величественно, неподкупно-важно, прекрасно и вместе с тем как будто просто. Именно здесь незаметно особенной вычурности в украшениях и отделке, незаметно стремления бить на эффект, что так проглядывает во всех деталях собора апостола Петра. Здесь нет и той (по моему мнению, безобразной) роскоши, какая в последнем; там все фигуры носят какой-то чувственный отпечаток: заметно позднейшее, мелочное и больше чувственное искусство, а не то старинное солидное искусство и в живописи и в ваянии, каким отличается собор святого Иоанна Предтечи, как бы являющий всю строгость и возвышенность этого последнего. А впрочем, может быть, такое впечатление и от того, что собор Латеранский много меньше собора апостола Петра, так что в нем скорее и легче можно разобраться. Народу в соборе было очень много. Шла торжественная месса, которую совершал епископ с двумя патерами и диаконом. Жаль только, что мы пришли только к концу мессы, к причащению, а начала мессы не видали; а интересно бы посмотреть на епископское богослужение. Облачение епископа прекрасное, шитое золотом, но от священнического мало отличается; на нем длинная мантия, которую придерживает иподиакон, как и у наших епископов. Есть и митра из парчи в виде скуфьи, надетой поперек головы, раздвояющаяся кверху. При благословении народа епископ брал в левую руку жезл, закругленно загнутый вверху. Для епископа около престола сбоку стоял трон-кресло. Пел прекрасный хор кастратов; мотивы все итальянские с разными переливами и вибрацией; но иногда неприятно поражала слух визгливость мужских голосов. Орган не играл совсем. За богослужением присутствовали четыре епископа, все в пурпурного цвета шапочках.
После причащения служащий епископ сел на свой трон; с него сняли верхнюю ризу, надели длинную фиолетовую мантию, по краям широкой полосой шитую золотом, а поверх ее накинули белую фелоньку с золотым большим сиянием на спине. Епископ взял остензорий, в виде нашего напрестольного ковчега или дарохранительницы, с крестом; в нем вложены облатки Святых Даров. Держа остензорий приподнятым против своего лица, епископ, поддерживаемый служащими священниками, понес его от престола; над ним несли на
четырех шестах широкий балдахин, приподнятый очень высоко, предносили свечи, кадила, рипиды; впереди его шли патеры и епископы в два длинные ряда, держа в руках по три большие свечи пучком. Еще впереди шли прислужники, тоже в особых белых одеяниях, несли несколько крестов с распятием и рельефным, и живописным, и без оного, а только с гвоздями и надписью, высокую хоругвь, подсвечники, какую-то булаву, два как будто зонта на длинных шестах и какую-то круглую фигуру, может быть изображение папского герба, к нему привязан маленький колокольчик, в который дорогой и ударяли изредка. В процессии участвовали многочисленные монахи-капуцины, францисканцы и другие, всякий в своей форме. Впереди шел большой хор кастратов с неумолкающим пением; особенно неприятно было смотреть на них вблизи — этих толстых певцов с неестественными дискантами. Вся эта пышная процессия тихо и стройно вышла в правый корабль храма и завернула, обошедши все колонны, в средний корабль; а в это время епископ с дарами только еще опускался с верхних ступенек от главного престола; можно вообразить, какая длинная процессия и сколько в ней участвовавших. Потом все они подошли к алтарю, где причащались и расположились в стройном порядке полукругом перед престолом. А народ по дороге подпевал и падал на колени перед предносимыми дарами. Епископ, поддерживаемый священниками, поднялся к престолу и поставил на нем в особенную подставку остензорий с дарами, после чего все опустились на колени и что-то долго перекликиваясь пели; кажется, диакон или священник, а может быть и епископ (хорошо не разобрал), поминал имена разных святых, а народ прибавлял: ora pro nobis; а потом: quaeremur Domino, то есть: святый, молись о нас, Господу молимся и т. д. Попевши так очень долго, все служащие пошли в ризницу разоблачаться. Вся эта процессия прошла с большой помпой и пышностью, бьющими в глаза; внимание сильно приковывается и как-то невольно все забывается, следишь за движением и за всем этим таинственным обрядом; невольно и незаметно и у меня как-то появилось некоторое серьезное внимание и даже благоговение к совершающемуся перед глазами. Но каково же было мое удивление, когда я заметил, что на лицах проходивших патеров процессии отражается как бы некоторая недоверчивая насмешка над всей этой причудливой процедурой! Впрочем, может быть, это для них уж очень привычное дело?.. Но верующий народ, в умилении падавший и молитвенно взывавший во время процессии, еще долго оставался в молитве перед престолом святого причащения, а некоторые прошли постоять еще тайную мессу в одном из боковых престолов. Епископ и патеры, разоблачившись, возвратились к престолу и долго молились перед ним; а потом остался только один. Теперь они попеременно все время будут стоять перед престолом на молитве в продолжение скольких-то суток.
Прошли мы во внешний дворик, где много разных старинных статуй. Есть здесь еще мраморная доска, поддерживаемая четырьмя мраморными колоннами; подходя под нее, будто бы можно судить о росте Иисуса Христа; отец архимандрит С. оказался ниже на ладонь предполагаемого роста Христа, я еще много ниже. Заходили в крещальню святого Иоанна Предтечи, устроенную еще царем Константином. Здесь вся живопись и мозаика старинные византийские. Кругом много церквей и престолов; в одном в стене хранится oleum sanctum, то есть святое миро.
Участвовавшие в процессии монахи францисканцы одеты в коричневые кафтаны с опущенными на спину капюшонами; головы их острижены венчиком, а маковка обрита. Капуцины в таких же костюмах, очень серьезны по лицу и, кажется, искренны. Они напоминают наших монахов в простых монастырях. Бороды они не бреют.
Да, Латеран прекрасен и величествен. От него веет стариной и торжественностью неподдельной.
Отсюда мы прошли на святую лестницу, по которой Иисус Христос восходил во дворец Пилата. Она папой Пием (кажется, IX) перенесена была из Иерусалима и обложена досками; по ней, в виде особенного подвига для прощения грехов, благочестивые восходят на коленях, не торопясь, на каждой ступеньке читают соответственные молитвы; прочитавши молитву, целуют мраморную лестницу через отверстия в досках. Наверху в конце лестницы — закрытая церковь, называющаяся святая святых; а направо — другая церковь, называемая Via dolorosa, то есть путь страданий, названная так от этой лестницы, по которой Христос восходил на страдания. На стенах этой церкви изображены разные моменты несения креста Христом; останавливаясь перед каждой картиной, благочестивые читают соответствующую молитву и тоже, постепенно, как бы восходя по пути Христовых страданий, получают индульгенцию. Налево — капелла, называемая привилегированною, так как в ней по особой булле папы совершается особенная очистительная месса, ради которой отпускаются грехи и души умерших освобождаются из чистилища. При нас стояла католичка, очень прилично одетая дама, и, не оглядываясь на нас, перед каждой иконой крестного пути читала по книжке молитвы. А по лестнице передвигались в разных местах ее богомольцы: одни, добираясь уже до самого конца, а другие, очевидно не столь сильные в духовной жизни, с половины спускаясь обратно.
