Эра Рок - Тринадцать полнолуний
Степанида бросилась к ведру с водой. Василь сделал глоток.
— Чую, отошла смерть от меня, но как, не ведаю, что помогло, чем лечила ты меня? — закрыл от усталости глаза.
— Ой, Васенька, чем только не лечила, ничего не помогало, а нынче Зенек пришёл, да шептал над тобой что-то, тут и очнулся ты. Прямо чудо какое-то, — Степанида улыбалась сквозь слёзы.
— Ничего не помню, устал я, — Василь вздохнул.
— Да-да, миленький, поспи, поспи. Уходите, не толпитесь, пусть отдохнет, — повернулась она к бабам.
Все вышли на улицу, но расходиться не торопились.
— Что это, чудеса да и только, — недоумевали все, — неужели это Зенек его в чувство привёл?
— Да то чудо нам показано было, помните, икона мироточила? — сказала Бася, — не иначе к этому, ещё прабабка моя говаривала, такое бывает.
— А может, к тому и мироточила, что у Зенека такие способности появились, забыли, что ли, как изменился он? — вышла на улицу Степанида.
— Да, прямо день чудес, да и только, — согласились все.
— Ну, посмотрим, что дальше, чую я, это только начало, — подал голос Гриц, мужики не пошли в хату Василя, а сидели, покуривая, на завалинке.
— Ну, и слава богу, что всё таким образом обернулось, — Степанида счастливо улыбалась, вытирая краем платка слёзы.
Все пошли по домам, готовиться к предстоящему гулянью.
Марыля привела Зенека домой и уложила на лежанку. Он, лежал тяжело дыша.
— Ну что ж ты так себя изнуряешь, ведь сам ещё не окреп, — хлопотала над ним Марыля.
— Так надо было, ты же помнишь, что Василь помог мне тогда, на поляне и потом переживал за нас. Ничего, это первый раз тяжело было, потом легче всё проходить будет, пока силой управлять научусь. Отлежу до вечера, на праздник пойдём, надо к людям привыкать, и что бы они к нам, теперешним, привыкали.
Гуляют праздники на селе широко, с размахом. Вытаскивают столы на улицу и, кто что может, то угощение и выносят. Обычно перед этим, собираются бабы у кого-нибудь одного, пекут пироги. Кто капустку квашенную, кто картошечку, всё несут, чем богаты. Пропустив по стаканчику другому, мужики курили, раскрасневшиеся бабы обсуждали события дня, ребетня бегала, играя, молодёжь плясала под звуки нехитрой деревенской музыки. Все затихли, завидя Марылю с Зенеком. Те подошли, поклонились честной компании.
— Доброго здоровья всем, — сказал Зенек, — как Василь?
Степанида встала и поклонилась ему:
— Спасибо, до земли передавал поклон тебе Василь. Лучше ему, отошла хворь, уже кушать попросил, даже стопочку за праздник и твоё здравие выпил, а ты знаешь, что это первый признак выздоровления.
— Ну и слава богу, мы очень рады, — Марыля улыбнулась, — хорошие вы люди, добрые, вот и помог вам бог через Зенека.
— Ну что ж вы люди, веселитесь, гуляйте и мы к вашему празднику присоединимся, пойдём, Марыля, в круг. Хоть и не танцевал я никогда, но думаю, что получится, ведь сколько раз я со стороны смотрел, как вы танцуете. Помню, какой плясуньей ты искусной была, — прошептал он Марыле на ушко.
Вновь, сначала робко, а потом всё громче, заиграли деревенские музыканты. Шагнули все в круг, начали танцевать, но оглядывались на Зенека и Марылю. А те казалось, не замечали ни кого, заглядывая в глаза друг другу. Зенек танцевал легко и умело, вроде всю свою жизнь мог. Марыля любовалась его умением. «Как же он прекрасен, смеётся от счастья. Не переживу, если с ним что случится», — думала она.
— Ничего со мной не случится, мы с тобой вместе со всем справимся, — словно прочитал её мысли Зенек.
Веселье побороло людское любопытство, и перестали люди на них внимание обращать. Лишь девчата молодые, игриво посматривали на Зенека да друг с дружкой перемигивались, норовили то плечом, то рукой его задеть, что бы на себя внимание обратить. А он и в правду был хорош. Высокий статный, в шёлковой рубашке, воротник кружевами отделанный, таких рубах никто в деревне никогда не видел. Волнистые черные волосы разметались по плечам, глаза искрились счастьем. Он с такой нежностью и любовью смотрел на Марылю, что девчатам, со свойственной им прозорливостью, стало ясно, не какими привлекательностями разбить эту пару не удастся никому. Только одному человеку не до веселья было. Милош, выворачивая шею, пытался поймать взгляд Марыли. Кася уж так, как никогда, вилась возле него, в глаза заглядывала, поворачивая его лицо к себе, шептала что-то ему на ухо. Но холоден был её любимый, не замечал её стараний. Оттолкнул, и ушёл подальше, к парням, которые не принимали участия в танцах. Остановилась Кася, посмотрела ему вслед, подружки бросились к ней. Что-то крикнула им, за музыкой и шумом не разобрать и убежала. Девушки, сочувствуя ей, бросали сердитые взгляды на Марылю. Но наши герои, будто не видели, какие вокруг них кипят страсти. А Милош постоял с друзьями, как-будто решил что-то для себя и пошёл к нашим влюблённым.
— Позволь, я с Марылей потанцую, не всё ж тебе с первой красавицей плясать, — голос Милоша прозвучал тоном, не терпящим возражения.
— А это пусть, она сама решает, её воля, — как оказалось, Зенеку тоже была присуща молодецкая задиристость, он посмотрел на Марылю, подмигнул ей.
— Да нет, смотрю полностью в твоей она власти, всё о тебе переживала, а потом вообще, пропала, возле постели твоей дни и ночи проводила, — друзья Милоша хорошо знали его, поэтому уловили в его голосе те нотки, после которых обычно драка начиналась. А Милош был первым силачом на деревне, равных ему не было.
— Да нет, не прав ты Милош, то просто любовью называется, — Марыля встала между ними, — напрасно ты, Милош, задираешься, прошу тебя, не порть праздник, поди, найди Касю, да помирись с ней, а нас оставь в покое.
— А что ж, твой милый, молчит, да за твою юбку прячется, — зло рассмеялся Милош, — али не может он, по-нашему, попростому, спор наш разрешить?
— Отчего же, могу, только, напрасно всё это, не хочу я скандала, — Зенек взял Марылю за руку, — мы хотим по-хорошему, подоброму жить, ни с кем не ссориться.
— А не бывает так в жизни, всегда приходиться свою правду и любовь любыми способами отстаивать, — Милош еле сдерживал себя.
— Ну что ж, если ты так считаешь, то давай, разберёмся, как ты привык. Отойди, Марыля, — Зенек посмотрел на свою любимую, — иди, не бойся за меня.
— Не надо, Зенек, ведь он сильный да здоровый, а ты слаб ещё. Уйди, Милош, от греха, не совестно тебе? Всё бы драться да скандалить, ведь сказала, что не нужен ты мне и никогда я тебя не полюблю, — Марыля начала плакать, — люди, ну остановите их, что ж молчите, словно в рот воды набрали?
И правда, все стояли и молчали, ожидая, чем всё закончится.
— Ах, бесстыжий, что ж ты девку мою позоришь, ведь поженить мы вас хотели, а ты что вытворяешь? — подскочила с кулаками к Милошу тётка Василиса.
Милош схватил её за руки и тихонько оттолкнул от себя:
— Уймись, тётка Василиса, отойди от греха. Кася твоя как липучая смола, пристала, не отстаёт, а я Марылю люблю и никому её не отдам, ни ему, — он кивнул на Зенека и сжал кулаки, — ни другому. А с тобой мы сейчас должны наш спор разрешить, долго я ждал этого дня.
— Я готов, — Зенек пристально посмотрел на Милоша.
Тот не заставил себя ждать и бросился на Зенека. И вдруг, как сила какая-то откинула Милоша назад, на несколько шагов. Все остолбенели, ведь точно видели, что Зенек руки не поднял. Милош встал, тряхнул головой, приводя себя в чувство, и снова ринулся в бой, и опять произошло то же самое, только теперь он отлетел ещё дальше.
— Может, хватит, Милош? Не заставляй меня применять силу, не хочу я драться, — Зенек был абсолютно спокоен в отличие от Милоша.
— Да я сейчас поломаю тебя.
Милош опять поднялся и снова потерпел поражение. Только теперь он долго не мог прийти в себя. Хлопцы подбежали к нему, стали тормошить, приводя в чувство.
— Напрасно ты лютуешь. Я и сам не смел ждать такого чуда, что полюбит меня самая лучшая девушка на свете, — Зенек вэял Марылю за руки, — а уж я-то как её люблю, что слов не хватит рассказать.
Милош встал, посмотрел на счастливую пару, махнул рукой и пошёл по улице в сторону леса, чтобы никто не видел его слёз. Никогда ещё не терпел он такого позора, всегда первым был. А тут? Какой-то Зенек убогий, которого и за человека никто никогда не считал. Но ещё больнее было оттого, что любовь неразделённая, как гвоздь ржавый, рвала его сердце на куски. До ночи бродил Милош по лесу, чтобы не идти в село, не видеть никого. И созрел у него в голове страшный план.
После того, как ушёл Милош, веселье немного утихло сперва, но выпивка будоражила кровь, и пошёл народ опять впляс да празднование. Друзья Милоша посматривали на Зенека, да о чём-то переговаривались. А девушки, с ещё большим любопытством, разглядывали, да обсуждали как красив он да силён. Наши кумушки Степанида, Бася и Груня успокаивали Василису. Та плакала, что дочка бедная, столько позора на их голову.
