Николай Скабаланович - Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2–х кн.
4) История Киракоса Гандзакского? армянского писателя († 1272), обнимающая время с 286 по 1265 гг. и важные для современной автору истории Армении под владычеством монголов, для истории предшествующей не имеет самостоятельного значения. Автор пользуется для древнего времени, в том числе и для XI в., трудами прежних историков, которых у него насчитывается 17, между ними Аристакес Ластивертский, Матвей Эдесский и Самуил Анийский. По отношению к заимствованиям из сохранившихся армянских историков Киракос интереса не представляет, тем более что группировка фактов у него неудачная,[377] сообщения не всегда точны и верны; интерес сводится лишь к некоторым известиям, почерпнутым из несохранившихся памятников.[378]
5) Всеобщая история Вардана Великого (t 1271),[379] обнимающая время от сотворения мира до 1267 г., имеет такое же значение, или немного большее, как история его соотечественника и сотоварища Киракоса. Вардан, вращавшийся в круговороте политических и церковных событий, принимавший в них участие и имевший возможность изучить нравы татар, для своего времени сообщает важные сведения, основанные на личном опыте. Но для прежнего времени он компилирует Матвея Эдесского, Самуила Анийского, Киракоса Гандзакского и других известных и неизвестных (последних не менее шести) армянских писателей, дополняя их показания народными легендами. Для XI в. интересны заимствования из неизвестных источников об отношениях армян к Византии; некоторые из них имеют легендарный характер,[380] но есть и вполне достоверные.[381]
6) Хронографическая история Мехитара Айриванкского,[382] армянского писателя конца XIII в., обнимающая время от сотворения мира до 1289 г., представляет простой сборник исторических заметок, случайно связанных и расположенных без всякого порядка. Хотя и Мехитар, рядом с заимствованиями у известных историков, берет сведения из неизвестных источников, однако же значение его ничтожно ввиду допускаемых им ошибок и анахронизмов и вообще полного отсутствия критики. Сверх того, в пределах нашего периода у него нет никаких новых данных.
7) История Сюника Стефана Орбелиани,[383] Сюнийского архиепископа († 1304), оканчивающаяся 1297 г., представляет для нас интерес только в 66–й гл., где автор на основании Мехитара Анийского,[384] армянского историка конца XII в., говорит о происхождении Орбелианов, их владениях и в особенности останавливается на подвигах Липарита, союзника Византии, сражавшегося при Мономахе вместе с византийскими войсками против турок. Впрочем, данные здесь имеют более эпический, чем исторический характер и, в частности, рассказ о смерти Липарита не согласен с действительностью.
8) Грузинская летопись, сохранившаяся в армянском переводе и известная под именем Армянской хроники.[385] Летопись эта, по происхождению относящаяся ко времени не позже XII в.,[386] имеет для нас значение в отделе, посвященном царствованию Баграта IV и его сына Георгия II. Кроме сведений о внутренних раздорах между грузинами и о завоеваниях турок здесь сообщаются данные об отношениях к византийскому государству Баграта IV, его брата Димитрия и сына Георгия.
9) Хроника Михаила Сирийского,[387] якобитского Антиохийского патриарха († 1199), доведенная от сотворения мира до 1196 г., не сохранилась в сирийском подлиннике, но лишь в древнем (XIII в.) армянском переводе. Будучи знаком с языками, Михаил имел возможность пользоваться и действительно пользовался для своей хроники массой источников — греческих, армянских, сирийских и арабских. Большая часть его источников потеряна и хроника делается поэтому вдвойне ценной. Из источников Михаил, по–видимому, менее всего отводил места греческим. Отсюда произошло, что в показаниях о домашних делах Византии он краток и не всегда точен — отдел хроники, посвященной событиям от Константина VIII до Алексея Комнина, не составляет исключения. В этом отделе внимание его сосредоточено на истории турок и отношениях греков к якобитам при Романе Аргире, Константине Мономахе и Константине Дуке. Сверх того, в хронику внесены заметки о смене на престоле византийских императоров и о продолжительности их царствования, причем о некоторых императорах обнаруживаются спутанные и неверные представления; самые подробные заметки — о восстаниях Исаака Комнина и Никифора Вотаниата.
10) Летопись Яхъи Антиохийского[388] (XI в.), составляющая продолжение летописи Евтихия (Саид–ибн–Батрик), патриарха Александрийского, в ряду арабских источников для нашего периода занимает первое место. К сожалению, не найден полный ее текст, так что мы можем принимать в расчет только краткий рассказ о царствовании Константина VIII и воцарении Романа Аргира, а также (заимствованный из позднейших цитат) отрывок о взятии Эдессы в 1031 г. Яхъя, пользовавшийся вообще для своего сочинения источниками арабского и греческого происхождения, а также документами из церковного архива,[389] теми же источниками, вероятно, руководился при сообщении сведений о Константине VIII и Романе III; в одних пунктах показания его совпадают с восточными памятниками, в других — с греческими историками. По отношению к некоторым частностям (о податной системе Константина VIII, судьбе Аргира до воцарения) он может способствовать к разъяснению и восполнению свидетельств других источников.
11) Всеобщая история[390] ал–Макина († 1275), доведенная до 1260 г., представляет компиляцию из Евтихия Александрийского, продолжателя его Яхъи и некоторых других историков.[391] Кроме данных, относящихся к халифам и их царствованию, в ней посвящены еще особые отделы александрийскому патриархату и делам византийского государства. В пределах нашего периода интерес этого памятника сосредоточен для нас на столкновениях греков с турками, особенно при Романе Диогене.
12) Всеобщая история Ибн–ал–Атира, арабского писателя († 1233), доступная нам лишь в отрывках,[392] отличается в большинстве случаев точностью и верностью, равно и богатством данных. Из этого можно заключать, что источников у автора было немало и они, по характеру сведений, служили надежной опорой. Данные Ибн–ал–Атира касаются и внутренних дел Византии, но главным образом отношения ее к сарацинам и туркам. Вследствие недоступности полного текста истории Ибн–ал–Атира усиливается значение пользовавшихся ею двух позднейших писателей, а именно:
13) Абу–л–Феды, автора мусульманской летописи, и
14) Абу–л–Фараджа, автора сокращенной истории династий и сирийской хроники.[393]
IIКо второй группе исторических памятников принадлежат слова, речи, биографии, жития и т. п. произведения с историческим содержанием, имеющим своеобразную окраску, применительно к известной принятой автором цели. Одни из них по месту происхождения и языку греческие, другие — латинские.
А) Греческие памятники1) Слова Симеона Нового Богослова,[394] игумена монастыря св. Ма–манта, первой пол. XI в.[395] Из этих слов, или, правильнее, трактатов догматического и нравственного содержания, обращенных к монахам, мы имеем в виду главным образом те, которые заключают данные для характеристики современного автору общества,[396] в частности монашества.[397]
2) Слова патриарха Иоанна Ксифилина[398] († 1075). Из них исторический интерес представляют те,[399] в которых проповедник вооружается против господствующих пороков современного ему общества.
3) Михаила Пселла Похвальное слово Константину Мономаху[400] — краткое. Среди трескучих фраз, высокопарных эпитетов и уподоблений в нем попадаются интересные строки об отношениях Мономаха к монахам и иностранным государям.
4) Его же Похвальное слово Константину Мономаху[401] — пространное, написано в надежде на денежную награду[402] и проникнуто лестью и угодливостью к Мономаху. Заключая в себе некоторые сомнительные данные,[403] которые опровергаются позднее написанными записками Пселла, это слово вносит тем не менее несколько новых, не возбуждающих сомнения черт в историю царствования Михаила Пафлагона, Михаила Калафата и Константина Мономаха.
5) Его же Похвальное слово Иоанну Евхаитскому,[404] написанное после 1063 г. ,[405] по чувству благодарности ученика к учителю, важно для оценки деятельности Иоанна как дидаскала и митрополита Евхаитского.
