Алексей Осипов - Лекции профессора Московской Духовной Академии А. И. Осипова
В чем недостатки теории эволюции? Я думаю, на всякий случай, вам стоит это знать. Во первых: науке не известно закона, по которому неживое могло бы превращаться в живое, а если в природе такого закона нет (науке он не известен), то остается только одна вероятность — случайного происхождения человека. Не важно где: в условиях земной жизни или в условиях космоса, как пытались закамуфлировать эту проблему. Остается только случайность, вероятность же случайности настолько мала, что современные ученые прямо говорят, что она невероятна.
В отношении же возможности занесения жизни откуда‑то из космических сфер, опять таки, наука, чем дальше — тем больше, проявляет скептицизм. Последнее столетие показало, что расширение наших познаний в области астрономии и астрофизики свидетельствует о, все более расширяющемся, круге мертвой зоны. (Я говорю о круге вокруг Земли). Мертвой зоны… Если раньше предполагали, что где‑то там на Венере или на Марсе, возможна жизнь, то сейчас уже абсолютно точно сказано, что в солнечной системе ее не было и нет. Но уже выходят и за границы солнечной системы. В последней своей книге академик Моисеев прямо говорит: эти предположения оказались чисто гипотетическими. Экспе–риментальные исследования прямо показали, что не было жизни и нет, и это распространяется на удаленные от нас области космоса.
По крайней мере, на данный момент, нет ни одного научного факта, который бы дал основание для вывода о том, что где‑то в космосе существует жизнь, но, даже если бы жизнь оказалась возможной, это не значит, что отсюда возможно происхождение человека. Для современной науки существует непроходимая пропасть, лежащая между нечеловеком (животным) и человеком. Нет здесь никаких связей — это два совершенно раздельных мира. Для науки — для чистой, строгой, неидеа–логизированной науки — нет перехода между животным миром и человеком. Все попытки, которые имели место, в частности, в двадцатом веке, оказались или недоразумениями или прямыми фальшивками, как, например, история с пилсдаунским человеком, когда к челюсти обезъяны подсоединили человеческий череп и тридцать с лишним лет морочили голову всему человечеству, пока, наконец, не открыли ее. Много было шума, скандала, но тридцать с лишним лет это утешало дарвинистов.
Второе, на что обращает внимание современная чистая наука — это на, так называемый, «антропный принцип». Это очень условный термин, но за ним стоит следующее содержание: оказывается наш физический мир устроен настолько точно, что это поражает воображение исследователей. Там все, до каких‑то невероятно малых величин, подогнано друг к другу. При этом, оказывается, малейшее изменение каких‑либо параметров привело бы к разрушению субатомного мира, а, следовательно, и всего мира. Мир построен потрясающе точно. Почему называется «антропным»? Может быть, лучше бы его назвать не «антропным», а «умным» миром, поскольку человек обладает умом. Очень разумно все построено — потрясающе целесообразно!
Это факт, который особенно эффективно может использовать, так называемый, «телеологический» аргумент. Учитывая точность строения даже мира материального, а, тем более (совершенно нечто потрясающее), устройство жизни, человек останавливается перед выбором между двумя вариантами: или это является следствием действия разума, или случайности, поскольку закона о происхождении из неживого живого не существует. Вот и подумайте теперь, чему же отдать предпочтение, когда такая потрясающая точность устройства нашего мира.
Жизнь же намного превосходит сложность материального мира, неживого мира. Причем, настолько превосходит, что неизвестно когда смогут раскрыть секрет жизни. Думали, что жизнь это есть определенное сочетание различных физических элементов. Всегда так полагали и это убеждение у многих исследователей сохраняется до настоящего времени — что жизнь это лишь есть какое‑то особо тонкое сочетание элементов материального мира. Но уже очень большое их количество, может быть даже подавляющее, оставляют эту мысль и говорят, что жизнь это есть нечто, выходящее за границы сочетания физических элементов. Это нечто особое. Можно назвать так — нечто духовное. Этот вопрос окончательно еще не выяснен, но тенденция его рассмотрения явно идет в пользу признания того, что жизнь — не механическое сцепление элементов, а нечто другое. Что это такое «нечто» — это проблема для мира ученых.
Для эволюционной теории так и остается неразрешимой проблемой вопрос о происхождении видов. Между видами не находят переходных форм. Ссылаются иногда на микроорганизмы, то есть на ту сферу, где еще действительно мы находим почти едва–едва различение между одним и другим, но это, я вам скажу, несерьезный довод. Более того — он софистический. Напомню вам, что это означает. Вы знаете один из софизмов, который заключается в следующем (называется он «парадокс кучи».): вы кладете песчинку — вопрос, куча это или нет? Нет. Хорошо — две песчинки? Нет. Три песчинки и т. д. Когда вы скажете, что это куча, а когда скажете — нет? Понимаете? Тут нужно только договариваться — сказать же невозможно, потому что само понятие кучи неопределенно. Так и здесь: состояние самых низших организмов таково, что можно утверждать, а можно, с такой же точно вероятностью, отрицать, что там существуют переходные формы. Они настолько просты, эти микроорганизмы.
Как только мы поднимемся к органическим формам более высокого порядка — сразу натолкнемся на вопрос, о котором я вам только что сказал: почему нет переходных форм между различными видами? Их нет! Особенно, когда мы коснемся млекопитающих, то тут, вообще, кто от кого произошел? Если тут действительно был какой‑то процесс, то где эти формы? Их нет! Причем их нет не только сейчас — их не находят и в ископаемых останках. Нигде! И, конечно же, вопрос вопросов — о переходных формах между животным и человеком.
Теория эволюции, в данном случае, остается только гипотезой, поскольку нет фактов, подтверждающих ее основное положение: о постепенном развитии и переходе из одного вида в другой. Нет фактов. А что же это за теория? Это называется гадание на кофейной гуще, а не теория. Это второй, очень существенный, вопрос по отношению к теории эволюции, на который никто не может дать ответа.
Существует еще целый ряд соображений. Я бы хотел обратить ваше внимание на другой факт. Очень интересный, любопытный… Ряд отцов (святых отцов!) фактически утверждают идеи теории эволюции. Представляете?! Василий Великий, например, в своем «Шестодневе» с изумлением пишет, как из мокроты заводятся черви. Если оставить тряпочку сырую, то через некоторое время мы увидим, как там заводятся черви. По тем временам, конечно, это было чудо, и он был склонен думать, что черви возникают сами собой из этой вот мокроты. У Григория Нисского, его современника, тоже встречаются мысли подобного же рода. У Григория Нисского, у Блаженного Августина встречаются подобного рода мысли. Серафим Саровский, например (помните, пишет Мотовилов), сказал: «До того времени, пока Господь не вдунул душу живую, Адам был подобен всем скотам полевым».
Какой мы можем из этого сделать вывод? Я, по крайней мере, делаю вывод такой, что для богословия (для нашей христианской веры) не имеет никакого значения, как произошел человек по воле Божией. Для нас очень важной является истина: человек, так же как и весь мир, произошел творческим актом Божиим, а как возникли эти виды, в том числе и человек — постепенно, или каждый в отдельности, или все вместе сразу — не имеет никакого значения, но имеет огромное — прин–ципиальное — значение то, что материя не сама по себе развивалась, а Бог является источником всего существующего. Но точка зрения, которая рассматривает человека, как «гомо сапиенс», обычно стоит на чисто материалистической позиции и рассматривает человека, как обезъяну с компьютером в голове. Это одна из точек зрения. Я остановился на ней подробно потому, что она находит себе достаточно много убежденных сторонников.
Я вам скажу, Платон дал интересную интерпретацию. Он высказал гениальнейшую мысль, которую стоит всем запомнить. Он сказал следующее, что обезъяны это выродившиеся люди. Вот кто антиэволюционист, или, лучше сказать, инволюционист. В отличие от эволюции он проповедовал инволюцию и, я думаю, она более разумна, чем мысль Дарвина.
Назову вам еще и другие понимания человека. Доходят до того, что (мне называли одного знаменитого английского физика — забыл его имя), утверждают, что человек — компьютер и больше ничего. С этим физиком пытались вести дискуссию, говорят, это совершенно бесполезно. Он убежден, что в человеке ничего больше нет — он компьютер, то есть, машина. А я вам скажу, что (хотя это звучит сейчас как некая странность), по существу, наша цивилизация движется именно в этом направлении — идет все большая машинизация человека. Человек все больше превращается в винтик и рассматривается его ценность исключительно по тому, что он может сделать. Человек, как ценность самосущая, уже теряется. Человек рассматривается как машина и больше ничего. Это новая, конечно, точка зрения, но она имеет место и, боюсь, что она будет приобретать себе все больше и больше сторонников.
