Николай Скабаланович - Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2–х кн.
Что касается устройства христианских общин, то, как сказано выше, только католики получили права, несколько отличные от остальных христианских подданных Турции, все другие христианские общины имеют одинаковое устройство. Оно первоначально было дано греческому патриархату, а потом разным сектам. Поэтому знакомства с устройством греческой общины достаточно, чтобы иметь представление об устройстве других христианских общин, за исключением католической. Греческая община, или греческий патриархат, представляет собой церковно-гражданский союз, с собственной религией, администрацией и судом. Общине обеспечена свобода вероисповедания, беспрепятственное отправление церковных обрядов и погребение мертвых по древнему обычаю. Церковь может владеть принадлежащими ей издревле зданиями и, с согласия турецкого правительства, ремонтировать их; церковные здания и кладбища неприкосновенны. Церковно-гражданское управление общиной принадлежит патриарху, епископам и клиру; они, в особенности патриарх как представитель управления, ответственны перед Портой за повиновение православных подданных и за исполнение ими обязанностей по отношению к государству; в соответствии с этим им предоставлено право защищать своих единоверцев перед турецким правительством. Представления перед Портой в пользу православных патриарх делает и вообще все сношения с Портой ведет при посредстве великого логофета, который служит посредствующей инстанцией между Портой и патриархом по делам гражданского управления и которому принадлежит право контрасигновать синодальные постановления о назначении новых архиепископов и епископов, без чего эти постановления не имеют силы. Во главе церковно-гражданского управления общиной стоит патриарх; он ведает дела совместно с синодом, который составляется из первейших архиепископов. В церковном отношении ведению патриарха подлежат следующие дела: надзор за церквами, монастырями и их имуществами, назначение и низложение архиепископов и епископов, суд над духовенством; Порта, по требованию патриарха, обязана дать фирман вновь избранному епископу; без согласия патриарха и без участия его уполномоченных она не может арестовать митрополита и вообще лицо, облеченное высшим духовным саном. В отношении гражданского управления патриарху принадлежат: безусловная юрисдикция в брачных делах, суд во всех гражданских делах в том случае, если обе тяжущиеся стороны согласны передать дело на его решение, надзор за православными и исправительнополицейская власть над ними, право взимать с клира и мирян подати Для церковных целей. Епископы составляют низшую инстанцию и ведают церковно-гражданские дела в своих епархиях. Сам патриарх может быть судим только императорским Диваном, но жалобы на него могут быть приносимы и обвинения могут поступать не иначе, как при посредстве синода. Только в одном случае Порта может действовать самостоятельно против патриарха — в случае государственной измены с его стороны. Патриарх свободен от податей и повинностей, за исключением специальных взносов, точно обозначенных в берате. Право избирать патриарха принадлежит синоду. Избрание происходит следующим образом. Когда патриарший престол сделается вакантным, члены синода и находящиеся в Константинополе архиепископы и епископы собираются в синодикон, т. е. патриаршую палату, находящуюся в Фанаре, и здесь, в присутствии султанского представителя, избирают по большинству голосов трех кандидатов. Результат сообщается народу, т. е. двум пентадам белого духовенства, знатнейшим лицам и выборным представителям купцов и граждан Константинополя, которые собираются и ждут решения в передней комнате синодикона. Собрание отдает преимущество одному из трех кандидатов словом «аксиос», составляется протокол избрания и подписывается всеми присутствующими. Затем синод готовит официальный доклад Порте об избрании нового патриарха. Получив его, Порта издает берат, утверждающий нового патриарха; в берате подробно перечисляются все права и обязанности патриарха, синода и вообще все привилегии Греческой церкви. На другой день после избрания новоизбранный отправляется с визитом к великому визирю и последний вручает ему берат. Патриарх может быть низложен Портой или самостоятельно, или по ходатайству синода. Первый случай возможен только вследствие государственной измены патриарха. Синоду же предоставляется хлопотать перед Портой о низложении патриарха по двум основаниям: первое, если он дурно управляет Церковью, и второе, если он погрешает против догматов Православной Церкви. По одному из этих двух пунктов или по обоим вместе синод может произвести следствие, и если патриарх окажется виновным, представить Порте официальный доклад о его низложении. Тогда Порта объявляет патриарха низложенным и синод приступает к новым выборам.
Главное отличие устройства католической общины в Турции от остальных христианских общин заключается в том положении, которое занимает папа, глава католических подданных Порты, и которое не имеет ничего общего с положением патриархов. Папа не несет никакой ответственности за католических подданных Турции, он не дает Порте гарантии в их повиновении, подобно греческому и другим патриархам: как папа, так и находящаяся под его верховным управлением Католическая церковь в Турции не находятся ни в какой связи с государством османов. Папа назначает епископов без всякого вмешательства общины и без участия Порты; католическое население Турции управляется духовенством, которое стоит в теснейшей связи и исключительной зависимости от папского престола. Хотя католики платят харадж и представляют собой таких же подданных Порты, как и греки, однако же их община совершенно изъята из ведения и влияния турецкого правительства. Тогда как Греческая церковь, при всей своей отдельности от государства, имеет всетаки вид правительственного учреждения в Оттоманской империи, Католическая церковь и ее органы заняли в Турции место иностранной державы, к которой применены не начала внутреннего государственного права, но статьи международных договоров; тогда как греческий патриарх сделался в известном смысле государственной властью, католические архиепископы и епископы заняли положение, которое может быть сравниваемо с положением иностранных миссий. Такой порядок вещей не находит себе оправдания в Коране и определенно невыгоден для Турции. Если турецкое правительство допустило его, то сделало это, преклоняясь перед необходимостью; после того как попытки султанов утвердить свою власть на западе Европы не удались, Порта принуждена была заключить мир с христианским Западом и допустить франков, т. е. католиков, до такого существования в Турции, которое, при возможном согласии с общими началами организации христианских общин, в то же время находилось в соответствии с особенностями католической религии.
Таково было юридическое положение христиан в Турецкой империи от середины XV до конца XVIII в. Естественно, рождается вопрос: насколько оно проявлялось в действительной жизни, соответствовал ли факт букве закона, действительно ли соблюдались права христиан, их вероисповедная свобода, неприкосновенность личности и имущества, всегда ли турецкое правительство относилось с уважением к христианским общинам и не делало ли попыток нарушить их привилегии? В решении этого вопроса необходимо прежде всего отличать внутреннюю политику Порты как центрального правительства от системы, практиковавшейся в отношениях низшей турецкой администрации и османского населения к населению христианскому.
О центральном турецком правительстве нужно сказать, что оно вообще уважало раз данные христианам права и старалось сообразоваться с ними, если не по существу, то по форме. Разумеется, дело не обходилось без исключений. Внутренним мотивом, благодаря которому христиане получили права, была снисходительность и терпимость к ним турецких султанов. Но между султанами, занимавшими престол в течении трех с половиной веков после завоевания Константинополя, и между придворными, имевшими на них большое влияние, были лица, отличавшиеся противоположными качествами, питавшие фанатическую ненависть к христианам. Когда к таким лицам переходило кормило правления, настроение Порты изменялось и христианам грозила серьезная опасность; уважение к их правам переставало быть правилом государственной мудрости султанов, и речь заходила о поголовном истреблении христиан и христианской религии. Подобная опасность наступила для константинопольских христиан в 1536 г. при Сулеймане I, который был талантливейшим полководцем, способнейшим организатором государства, но в то же время отличался мусульманской ортодоксальностью и приверженностью к исламу: ни один турецкий султан не построил столько мечетей и не обратил столько христианских церквей в мечети, сколько Сулейман. При нем строго мусульманская партия, состоявшая из улемов, подняла голову и внушила султану мысль о необходимости уничтожения или превращения в мечети всех константинопольских церквей, в том числе и патриаршей. Законность такой насильственной меры доказывалась тем, что Константинополь не добровольно подчинился Магомету II, не сдался ему на капитуляцию, но был взят силой. Султан склонялся уже на представления и готов был издать повеление о том, чтобы духовенство забирало свои книги с церковными принадлежностями и очищало церкви. К счастью, патриарх вовремя узнал об угрожавшей опасности и по совету великого визиря, не одобрявшего намерения султана, успел предотвратить ее. Он выступил с заявлением, что Константинополь не был взят силой оружия; тогда как одна часть города уступила под напором османов, другая вместе с императором Константином добровольно сдалась на капитуляцию. В подтверждение своих слов патриарх отыскал в Адрианополе двух свидетелей-османов, которым насчитывалось более ста лет от роду и утверждающим, что они были участниками занятия Константинополя и служили в войске Магомета II в качестве янычар. Они засвидетельствовали, что, действительно Константинополь с императором сдались Магомету на капитуляцию. Свидетельство, как мы знаем, исторически не оправдывается, но не принять его было нельзя, особенно ввиду того, что первый сановник государства, великий визирь, хотел верить ему и других желал убедить в верности показания. Усилия улемов вытеснить христианство из Константинополя не удались,[3133] Из последующих царствований самым трудным временем для христиан и христианской Церкви было царствование Мурада III (1574-1595) и Магомета III (1595-1603). Порта была тогда враждебно настроена против христиан, и не раз поднимался вопрос об уничтожении христиан и всех христианских церквей в государстве. В 1577 г. громадные деньги и большие усилия потребовались, чтобы спасти константинопольские церкви, в 1595 г. фанатичная султаншамать требовала «сицилийской вечерни» (т. е. резни) для всех христиан оттоманского государства.[3134] Эти и подобные случаи, порожденные нетерпимостью и мусульманским фанатизмом, не мотивированные никакими высшими государственными соображениями, можно считать исключениями из общего правила. Это были явления случайные, вызванные личной враждой к христианам турецких правителей и не имевшие серьезных результатов. Более интереса имеют враждебные действия турецкого правительства к христианам и вторжения в области их прав, вызванные общим течением государственной жизни Турции, ее внешней и внутренней политикой. Эти действия имеют такой вид, как будто турецкое правительство против желания, повинуясь не зависящему от его воли ходу вещей, нарушает или грозит нарушить коренные права христиан; оно уважает эти права и готово их свято хранить, только бы сами христиане не заставляли поступать иначе и только бы сохранение прав не шло вразрез с государственными выгодами. К разряду таких действий относятся: репрессалии, обусловленные столкновениями Турции с христианскими народами Европы; мероприятия, вызванные интригами и смутами христианских общин и их взаимными распрями; наконец, реакция против католицизма и католической пропаганды.
