Александр Лопухин - Толковая Библия. Ветхий Завет и Новый Завет
Ап. Павел прибыл в Ефес уже по отбытии Аполлоса и, по обычаю, сделался постоянным посетителем синагоги, где он также проповедовал Евангелие. Тут он прежде всего обратился к тем, которые были подготовлены к христианству блестящими проповедями Аполлоса, а затем и вообще стал проповедовать истины христианства иудеям. Так как он преподавал христианство не под заманчивой философской формой, а во всей его простоте и прямоте, то, естественно, проповедь его возбудила неприязнь среди закоснелых иудеев, и дело дошло до того, что апостол после трехмесячного труда нашел себя вынужденным оставить синагогу и нанял для собраний своих учеников и слушателей школу некоего Тиранна, одного из языческих софистов, которых было в то время много в Ефесе. Это новое место богослужебного собрания дало апостолу возможность видеть своих собратий ежедневно, между тем как в синагоге это было возможно лишь три раза в неделю. Его труды и проповедничество не остались без успеха. В течение целых двух лет Ефес служил для него центром миссионерской деятельности, и так как слава его проповеди начала распространяться повсюду, то он, несомненно, сам предпринимал небольшие путешествия по окрестным местам, так что, по свидетельству св. Луки: «Все жители Азии слышали проповедь о Господе Иисусе, как иудеи, так и эллины». В самом Ефесе слава о нем достигла необычайной степени – особенно вследствие великих чудес, «которые Бог творил руками Павла». Даже платки и опоясания его имели целебную силу, и слава о нем распространилась настолько, что многие из иудейских заклинателей, занимавшихся волшебством и всевозможными причитаниями (такими заклинателями переполнен был суеверный Ефес), стали завидовать ему.
Один из них, Скева, попытался подражать ему в надежде, что, употребляя малопонятное ему имя Иисуса, он будет так же успешно совершать чудеса, как их совершал ап. Павел. Но двое из его сыновей, занимавшихся заклинаниями, потерпели полную неудачу, которая повела к полному искоренению подобного шарлатанства в Ефесе. Их позвали для совершения заклинания над человеком, который, очевидно, страдал буйным беснованием. Обращаясь к злым духам, они воскликнули: «Заклинаем вас Иисусом, которого проповедует Павел». На этот раз, однако же, заклинание не имело силы. Бесноватый со злой усмешкой ответил им: «Иисуса я знаю, и Павел мне известен; а вы кто такие?» И затем, бросившись на них, с неимоверной силой изорвал на них одежду и нанес им такие побои, что они едва вырвались из дома – избитые и нагие.
Столь замечательное событие не могло остаться незамеченным. Молва о нем с быстротой молнии разнеслась среди болтливых ефесян и произвела немало ужаса и смущения, следствием чего было одно чрезвычайно благотворное событие. Оказалось, что в Ефесе заклинаниями занимались не только язычники, но и некоторые из новообращенных христиан. Устрашенные происшедшим, они откровенно раскаялись в своем грехе и в доказательство искренности своего покаяния принесли свои дорогие каббалистические книги, служившие для них орудием их ремесла, и публично сожгли их. Это тайное чернокнижие практиковалось в таких широких размерах, что ценность книг, сожженных таким образом чернокнижниками в порыве покаяния, восходила до пятидесяти тысяч драхм серебра, что составляло не менее 12 500 рублей золотом. Этот необычайный костер, который, наверно, продолжался довольно значительное время, был столь поразительным обличением господствующего легковерия, что это, несомненно, было одним из обстоятельств, которые придали проповедничеству ап. Павла столь обширную известность по всей Азии.
Во время своего двухлетнего пребывания в Ефесе апостол не только проповедовал устно, но и письменно. Через своих сотрудников он вел постоянные сношения с различными церквами и в назидание двух из них, именно коринфской и галатийской, он написал два послания, известные под названием «Послания к Галатам» и «Первого послания к Коринфянам». Первое из них было вызвано печальным слухом, что галаты, с такой охотой принявшие веру от ап. Павла, по своему обычному легкомыслию увлеклись другими проповедниками, именно иудействующими противниками апостола. Последние с целью разрушить дело ненавистного им апостола стали так заманчиво изображать галатам преимущества сынов Авраама, что у них явилось даже желание «быть под законом» (Гал 4:21). Вместе с тем в их душах был подорван и сам авторитет ап. Павла. Чтобы предостеречь их от этого опасного заблуждения, апостол и написал им послание, в котором с изумительной ясностью выставляет преимущества Нового Завета над Ветхим и говорит, что сыны Авраама не те, что ведут плотскую родословную от него, а именно верующие во Христа (Гал 3:7, 29). В защиту своего апостольства он напомнил им о своем необычайном обращении, присовокупив при этом, что проповедуемое им Евангелие не есть человеческое, ибо он «принял его и научился не от человека, но чрез откровение Иисуса Христа» (Гал 1:11–12). Послание к Коринфянам вызвано было совершенно иными обстоятельствами. До апостола дошел печальный слух, что коринфские христиане, нарушив братское единение, поделились на несколько партий и наподобие греческих школ, носивших имя того или другого софиста, одни считали себя последователями Павла, другие – Аполлоса, третьи – Кифы и некоторые – Христа. Некоторые из братий дошли до такого заблуждения, что стали отрицать воскресение мертвых. Вторглась в среду церкви и нравственная распущенность, которой вообще отличался Коринф, и община терпела в своей среде одного гнусного грешника, от которого с омерзением отвращались даже язычники. Все эти настроения и заставили апостола обратиться к Коринфянам с обширным посланием, в котором он с апостольской властью увещевал их оставить свои разделения, так как за всех их распялся один и тот же Христос, а все остальные проповедники лишь простые служители слова: они насаждают и поливают, но возращает Бог. «Посему и насаждающий и поливающий есть ничто, а все Бог возращающий». Источником этих разделений была умственная гордость коринфян, и апостол напомнил им, что для них как христиан земная мудрость должна стоять уже на втором плане, «потому что немудрое Божие премудрее человеков» (1 Кор 2:25). Опровергнув затем заблуждение тех, которые отрицали воскресение мертвых, и повелев строго наказать тяжкого грешника, апостол делает целый ряд наставлений по различным вопросам церковно-общественной жизни и заключает собственноручно любвеобильным приветствием: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа с вами. И любовь моя со всеми вами во Христе Иисусе. Аминь».
По истечении двух лет апостол, считая свое дело в Ефесе законченным, составил план дальнейшего путешествия. Он предполагал после Пятидесятницы оставить Ефес, чтобы еще раз посетить церкви Македонии и Ахаии, основанные им во время второго путешествия, и отплыть из Коринфа для пятого посещения Иерусалима, после которого уже он надеялся увидеть и Рим, великую столицу тогдашнего цивилизованного мира. Сообразно с этим планом он уже отправил двух из своих сотрудников, Тимофея и обращенного им в Ефесе Ераста, в Македонию с повелением им присоединиться опять к нему в Коринфе. Ераст, бывший казначей города, был человеком влиятельным и потому лучше всего мог позаботиться как о приготовлениях к приему апостола, так и о приведении в исполнение еженедельных сборов, которыми в это время сильно занят был ап. Павел. Посещение Иерусалима делалось необходимым в видах доставления бедствующим христианам этого города милостыни, которую апостол теперь собирал среди основанных ими церквей из язычников. Но план этот расстроен был одним событием, которое подвергло самую жизнь апостола страшной опасности и ускорило его отбытие из Ефеса.
Наступил май месяц, в котором в Ефесе бывала знаменитая ярмарка Ефесия, ознаменовывавшаяся целым рядом празднеств, посвященных Артемиде. Во время этих празднеств деревянное изображение богини, по народному сказанию сошедшее с неба, выставлялось в храме на всеобщее поклонение. В течение целого месяца город был переполнен народом, стекавшимся из всех окружающих стран, и стоном стонал от всякого рода ликований. Пышные и нарядные процессии постоянно двигались к храму, жрецы и разные заклинатели пожинали богатую жатву на ниве народного суеверия; устраивались всевозможные увеселения и игры, и все это сопровождалось самым диким пьянством и разгулом. При таких обстоятельствах неизбежны были и взрывы народного фанатизма, которыми часто ознаменовывались торжества в Ефесе. То же самое случилось и теперь. В этом году замечалось видимое уменьшение бесшабашного разгула во время Ефесии, и причина этого упадка была вполне известна. Не только в Ефесе, но и во всех главных городах проконсульской Азии был возбужден глубокий интерес проповедничеством некоего Павла, который в самой столице идолопоклонства, как известно, спокойно проповедовал, что те, кои сделаны человеческими руками, совсем не боги. Много народа склонилось к принятию этой проповеди; еще более было таких, которые, по крайней мере под влиянием ее стали, равнодушно относиться к бессмысленной обрядности и причитаниям, и даже к храмам и идолам. Следствием этого было то, что в Ефесе «произошел немалый мятеж против пути Господня».
