Александр Мень - Почему нам трудно поверить в Бога?
У Христа никогда не было сознания греха: «Аз есмь свет» — говорит Он[36]. Совершенно иное сознание: это Пророк, который полностью отождествился с Богом, Пророк, в Котором человеское сознание и Божественное слились в одну феноменальную личность — только такая Личность могла создать мировую религию для миллиардов людей на многие-многие века. И, как правильно говорит большинство христиан, главное, что приносит нам Евангелие — это не новая доктрина, а высочайшее, величайшее соединение Бога с человеком. Христос говорит: «Я есть Путь»[37]... «Все предано Мне Отцом Моим»[38]. Он открывает Бога через Себя, потому что Он Сам в себе Его носит в абсолютном смысле.
И здесь уже может говорить только вера. Когда люди увидели Его, почему они пошли за Ним? Потому что Он сказал им: «Любите Бога»? Но так говорил и Закон, и пророки, и Гиллель. Потому что Он сказал им о Божественном Милосердии? Так ведь об этом писал и пророк Осия. Потому что Он сказал им о Царствии Небесном? Но о Царстве Божием говорили пророк Даниил, апокрифы, все апокалиптики. Все ждали этого Царства. Что же привлекло — что Он творил чудеса? Но и чудотворцы были в Израиле. Были и предсказатели: ессей Менахем предсказал Ироду, что он будет царем, когда Ирод был еще мальчиком. Ессей Иуда около 100 года привлекал всех тем, что он прекрасно предсказывал. Был такой дар в Израиле, и сейчас он, наверное, не вымер. Но все это не то. Ни один из них не создал ничего подобного христианству.
Уникальная, феноменальная сила присутствия Бога в этом Человеке и создала христианство. Когда критики Евангелия говорят, что там нет учения о Божественном начале Христа, что это не Богочеловек, а просто пророк, они лишают Евангелия правдоподобия. Христос, который проповедовал бы толстовство, никогда бы не смог сделать того, что было сделано. Такую личность, как Христос, не смог бы изобразить даже гений, а Евангелие написано четырьмя обыкновенными людьми. Но тем не менее, как свидетельствуют все объективно читавшие Евангелие, даже в плохих переводах, в устаревших переводах все равно чувствуется сила Христа. Откуда? Все четыре евангелиста — гении? Нет. Их свет — это лунный свет, отражающий солнечный. Была такая Личность.
Больше того, как говорил один из современных богословов, для нас Иисус не просто был, а Он есть. И есть не только в памяти. Совершив Свое дело на земле, Он включается в Богочеловеческое действо. Он осуществляет тот самый Завет, который предсказывал Иеремия — Завет между Богом и людьми…
Так мы снова возвращаемся к центральному пункту. Христианство есть Откровение Бога через личность Христа. Мы познаем это откровение во внутреннем опыте, который основывается на Евангелии. Является ли это уходом от иудейского монотеизма, изменой ему, «паганизацией» иудейства? Нисколько. Дело в том, что задолго до христианской эры в иудейском богословии возникла мысль об ипостасях в Божестве. Руах Элохи'м (Дух Божий) и Хохма' (Премудрость), и Мемра' (арамейское понятие о Слове) — все эти ипостаси Бога действовали как Сам Бог. Если вы возьмете наиболее ранние пласты Библии, вы найдете там выражение Мале'ах Элохим — «Ангел Бога», который был одновременно Богом. Есть некоторое саморазличение внутри Божества, есть некие лики внутри — это не значит, что это боги. Это не значит, что Премудрость Божия, Слово Божие и Дух Божий — это отдельные боги. Но это только атрибуты Бога. Если вы внимательно почитаете Притчи Соломоновы, вы увидите, что Премудрость говорит о Себе, что Она присутствовала при самом сотворении мира, что Она была художницей и т. д. Божественным Теофаниям, Богоявлениям свойственен некий личностный аспект — они ипостазируются.
Когда мы говорим о действии Слова Божия во Христе, мы продолжаем, углубляем, развиваем веру Ветхого Завета в могущественное действие Слова Божия. Когда мы говорим о Духе, который горит в огненных языках над апостолами, витает над Иисусом на Иордане, когда мы говорим о Духе, Которого Иисус обещает послать Своим ученикам и посылает, чтобы они потом шли в мир проповедовать, мы по-прежнему говорим о Боге, о том самомРуах, который созидает мир, подымает мертвые кости[39], созидает народ. Мы углубляем веру Ветхого Завета в Премудрость, когда вместе с апостолом Павлом исповедуем Христа, Божию Премудрость[40]. «Премудрость» — это перевод еврейского слова Хохма. «Логос» — слово, которое употреблено Евангелием от Иоанна — это перевод на греческий (и, конечно, углубление) чисто ветхозаветных понятий. Таким образом, Троичное богословие, бесспорно сложное, и сейчас нам неуместно говорить об этом подробно, коренится в ветхозаветном богословии и никакого отношения к многобожию, язычеству не имеет.
Феномен человека
О духовном и нравственном
Дорогие друзья!
Когда-то в древности в Дельфах был храм, на фронтоне которого было написано: «Познай самого себя». Великий мудрец Сократ сказал, что с этого начинается человеческая мудрость. И сегодня для нас с вами познание самих себя — это не роскошь, не чьи-то праздные мысли, а острая жизненная необходимость, потому что если человек сегодня не познает самого себя, то, может быть, этот век или век грядущий будут последними в многотысячелетней истории людей. Самое удивительное — что человек забывает о своей уникальности. «Феномен человека» — так называется знаменитая книга отца Тейяра де Шардена, и так сегодня мы условно назвали наш вечер, нашу встречу.
Феномен человека — это несомненная загадка природы, потому что человек в этом материальном мире гость, великий незнакомец! Человек как биологическое существо, как член огромного тела природы, огромного древа природы, является чем-то для нас совершенно понятным и знакомым, не более удивительным, чем любое высокоразвитое млекопитающее существо. Однажды Гилберт Честертон сказал, что если бы ласточки, вместо того чтобы строить себе гнезда и таскать мух для птенцов, стали создавать философские системы и размышлять над смыслом жизни, это показалось бы нам необычайным чудом.
Так вот подобным чудом является человек. Потому что в природе нашего биологического и психофизического существа все целесообразно. Все процессы в нашем организме являются отражением общебиологических, физических, химических и просто мировых процессов, и все имеет совершенно определенные, конкретные цели: дыхание, питание, адаптация к окружающей среде, размножение и так далее.
Но какой цели для нашего биологического вида служит бескорыстная жажда познания, такого познания, которое вовсе не дает конкретных осязаемых результатов? Откуда возникает в человеке благоговение перед Высшим, стремление постичь последнюю тайну мира? Откуда в нем то, что мы называем духовностью?! Сейчас этим словом часто злоупотребляют, но я должен вам сказать, что духовность — это главное свойство человека, которое отличает его от всех живых существ.
Мы отлично знаем, каким образом из природы мы получили то, что называем своим организмом, ибо в нас живут и животные, и растения, и минералы; но обшарьте всю известную нам Вселенную (материальную), и вы не найдете такой тайны, такого феномена, как сознание, как самосознание, как личность с ее этическими принципами. В этом отношении человек как бы врывается в мир, для него иноприродный.
Мы сегодня знаем, что такое экологическая среда; мы знаем, что малейшее нарушение этой сложной системы ведет к болезням и гибели всего биоценоза в целом. И наше тело является исключительно сложной частью этого единого целого — биологического и физического. Более того, если мы хотя бы на мгновение оторвем наше существо от этого целого, которому принадлежим, мы погибнем в ту же долю секунды: так тесно, так прочно мы вписаны в видимую природу; мы не только происходим от нее телесно, но являемся неотделимой ее частью.
Но при этом наша человеческая специфика, наша духовность является частью совсем не этой материальной, видимой системы. Потому что все видимые системы могут быть взвешены, измерены, увидены, осязаемы. И только то, что в нас невидимо, неосязаемо, не имеет ни формы, ни цвета, — только это и делает человека мыслящим существом. Существом, которое, по слову Вернадского, способно преобразовывать мир и в то же время, как мы знаем сейчас, может портить мир и вести его к гибели.
Мы существа ответственные, единственные из всех живых существ, кто несет ответственность за свои поступки, потому что мы единственные, кто может выбирать!.. Ни слон, ни осьминог, ни удав, ни любое другое существо, в сущности, не выбирает. Оно жестко запрограммировано. В конце концов, почти все его поведение является едва ли не точным отражением всех тех процессов, которые происходят у него в организме.
Но посмотрите на человеческую жизнь — очень часто многое и важное в ней не только идет против этого, но как бы бросает вызов потребностям организма. Человек способен отказываться от материальных потребностей, подниматься над ними. Во имя каких-то идей он способен терпеть лишения, неудобства, и иногда даже идти на крайние испытания вплоть до смерти. Таким образом, в феномене человека присутствует не жизненный инстинкт, а нечто иное.
