KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Религия и духовность » Религия » Антон Тихомиров - Истина протеста. Дух евангелическо-лютеранской теологии

Антон Тихомиров - Истина протеста. Дух евангелическо-лютеранской теологии

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Антон Тихомиров - Истина протеста. Дух евангелическо-лютеранской теологии". Жанр: Религия издательство -, год -.
Перейти на страницу:

Повторим еще раз: Евангелие – это внешнее Слово. Таким образом, весь интерес Церкви, все ее внимание, все ее устремления, действительно, с неизбежностью должны быть направлены вне ее. Подлинная Церковь в этом своем устремлении должна постоянно, снова и снова релятивировать самое себя. Лютеранская церковь, как, пожалуй, никакая другая, подчеркивает в своем вероучении необходимость этого постоянного взгляда вовне, относительность Церкви. И самое себя она видит именно как попытку реализовать этот принцип на практике. Лютеранство можно охарактеризовать как попытку создания слабой Церкви сильного Евангелия. Церковь, которая старается своими структурами и институтами, самой собой не затемнять Евангелие, быть прозрачной для него, неизбежно будет внешне восприниматься как слабая. Это еще один аспект уже упомянутого нами «протестантского принципа».

Пауль Тиллих назвал это «прорывом принципа против формы». Он пишет в одной из своих работ: «По-евангелически понятое христианское провозвестие содержит радикальный протест против любого своего конфессионально-церковного затвердевания. Протестантизм является не новым образом, формой, но новым принципом религиозного. Принципом, который ставит себя самого, как особую форму, под вопрос и тем самым делает себя возможным для любой религиозной формы. Реформация и ранний протестантизм являлись радикальным прорывом принципа против формы. Затем последовала сомнительная попытка дать этому принципу новую форму через упрощение формы католической»[18]. Протестантизм – это прорыв принципа против формы! По сути дела, речь идет о том, что протестантская церковь призвана быть не одной конфессией среди других конфессий и не одной церковью среди прочих церквей, но «воплощенным» протестом против любой замкнутой и самодостаточной конфессиональности и церковности как таковых. Протестом, снова и снова указывающим на относительность всякой церковной формы.

Практически любая Церковь, в конце концов, начинает видеть в себе самой некую религиозную ценность, считать свое существование и свою особую форму: традиции, вероучение, обряды – чем-то важным и существенным. Тем самым она начинает смотреть не на Христа только, а уже и на себя саму (это очень похоже на то, о чем говорилось, когда речь шла о праведности дел). Подобный поворот дела вызван во многом уже упоминавшейся и типичной для многих церквей особенностью вероучения: Церковь понимается как посредница в деле спасения. Лютеранство же – это решительный отказ от такого понимания Церкви. Это попытка построить Церковь, которая была бы не озабочена сама собой. Не «благодать» внутри, а упование на милость извне – вот что создает Церковь в Лютеранском понимании, вот какой лютеранская теология стремится видеть Церковь.

Примерно об этом же говорили и многие другие видные лютеранские богословы. Например, известный лютеранский теолог прошлого столетия Пауль Альтгауз так пишет об отличии евангелическо-лютеранской церковности от евангелическо-лютеранского вероисповедания: «То, что действие Реформации так ограничилось, то, что реформаторское движение превратилось в Лютеранскую церковь, все это могло привести и привело к тому, что сузилось самопонимание этой Церкви: мы прочно обосновываемся в своем доме. Из посланника в пути получился некто оседлый. Вместо диаконическо-экуменического духа появляются церковный патриотизм, забота об унаследованном, наш тип, простая верность Церкви, любовь к своей лютеранской родине, желание развивать собственные особенные дары, жить по-своему. Наша общая лютеранская позиция постоянно находится в опасности быть исключительно лютеранским патриотизмом»[19]. При этом под евангелическо-лютеранской церковностью Альтгауз подразумевает конкретные проявления и зримые границы лютеранства в общехристианской среде, то есть примерно то, что Тиллих именует «формой». Под лютеранским вероисповеданием же понимаются, конечно, не весь комплекс вероисповедных писаний Лютеранской церкви, а именно основные принципы евангелическо-лютеранской духовности, ее сущность и сердцевина, которая, как уже было упомянуто, состоит в указании на Христа и только на него. Лютеранская церковь, таким образом, это не «истинная Церковь» (если понимать под этим выражением некую метафизическую или мистическую спасительную реальность), а лишь одна конкретная и в своей конкретности ограниченная и несовершенная, более того, способная к их затемнению и искажению форма для выражения этих принципов.

В сущности, можно было бы сказать, что по своему духу евангелическое движение должно было бы быть и оставаться мощным, но аморфным и неорганизованным движением внутри средневековой церкви и не становиться еще одной церковью наряду с существующими. Таким было отчасти видение Лютера: он ни в коем случае не стремился к созданию новой, лучшей, церкви. Не потому, что ему так дорого было видимое церковное единство, не потому также, что он был большим приверженцем западной средневековой церковной формы, а потому что ему была чужда сама мысль о том, что для чистой проповеди Евангелия обязательно требуются какие-то специальные, отдельные и конкретные формы и структуры. Он был готов согласиться с любыми структурами и порядками, лишь бы они не препятствовали проповеди Евангелия. Фактически, то, что Реформация из движения превратилась в отдельную церковную организацию, вернее, целый ряд церковных организаций и конфессий, являлось необходимым злом. Здесь можно провести достаточно близкую аналогию к тому, что было сказано о Писании в его отношении к устному и живому провозвестию.

Необходимым, неизбежным это зло было не только потому, что абсолютно аморфное и неоформленное состояние совершенно невозможно, что даже самое неорганизованное, казалось бы, движение имеет свои вполне определенные структуры, но, прежде всего, потому, что, оставаясь лишь неорганизованным движением, Реформация не смогла бы достаточно громко заявить о себе. Сам факт раскола в западном христианстве стал достаточно ярким событием, способным привлечь внимание к тому принципу, что исповедовало новое движение. Кроме того, дальнейшее самостоятельное существование выросших из движения Реформации церквей помогло им сохранить верность своему вероисповеданию, поскольку поставило внешние границы чуждым влияниям, побуждало к поиску формулировок и форм, способных наиболее эффективно выразить свой принцип. И, наверное, не нужно подробно рассказывать о тех взлетах формы, которые знала при этом Лютеранская церковь, особенно в области теологии, церковной музыки и поэзии. Достаточно просто назвать такие имена, как Иоганн Себастьян Бах или, скажем, Пауль Герхардт.

Тем не менее такое оформление было злом, поскольку протестантизм стал теперь больше, чем протестом против церковности, но и сам превратился в определенную форму церковности со своим набором вероучений, церковно-правовых норм, богослужебных и околобогослужебных традиций, этических идеалов и так далее. Протестантская идентичность стала для многих не идентичностью протеста, а идентичностью определенной формы церковности.

Вполне понятно и отчасти оправданно, что извне, с точки зрения «нейтрального» наблюдателя, протестантизм вообще, и евангелическо-лютеранская церковь в частности, воспринимаются как именно такое самостоятельное и конкретное оформление религиозной жизни, как определенное проявление церковности, хотя внимательный внешний наблюдатель может заметить, что здесь что-то не так. Особенно вызывает сожаления другое, а именно то, что и внутри Лютеранской церкви постепенно развились подобные же взгляды на протестантизм как новую форму христианской церковности: безусловно, лучшую, может быть, даже единственно верную ее форму. Причем в таких кругах лютеранство часто воспринимается как слегка реформированный или очищенный от вредных напластований средневековый католицизм. Лютеранство видится как легкое видоизменение и своего рода редукция католической церковности. Форма снова становится для таких теологов крайне важной, обретает самостоятельную ценность. Для них лютеране – это не те, кто, используя все конкретные формы, а иногда и вопреки им, безоговорочно устремляются ко Христу, а те, кто привержен одной определенной форме.

Перед лицом такого рода заблуждений необходимо постоянно повторять, что протестантизм – это не протест против одной конкретной церковной формы в пользу другой, более чистой и совершенной, а, так сказать, оформленный протест против всякой формы, которая являлась бы для себя хоть в какой-то степени самоценностью. В этом смысле нужно понимать приведенное выше знаменитое определение из 7-го артикула Аугсбургского вероисповедания. Церковь не там, где организованная жизнь христиан принимает определенную форму: будь то определенное вероучение, определенная богослужебная традиция или определенный институт, скажем, исторический епископат. Церковь – там, где христиане обращаются вне себя самих и смотрят единственно на Христа.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*