KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Религия и духовность » Религия » Л Климович - Книга о коране, его происхождении и мифологии

Л Климович - Книга о коране, его происхождении и мифологии

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Л Климович, "Книга о коране, его происхождении и мифологии" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Естественно, что немалого можно ожидать и от палеографического изучения древних списков Корана, хранящихся в книгохранилищах ряда стран. Порой обнаруживаются и новые находки, сулящие пополнить уже накопленные данные об истории "священной книги" ислама, к тому же являющейся первым крупным произведением арабской прозы. Например, в Сане - столице Йеменской Арабской Республики во время земляных работ, производившихся в 1971 году у минарета западной стены Большой мечети, найдено около 40 тысяч листов пергамента с текстами различных списков Корана. Оказалось, как сообщала печать многих стран, эти листы пролежали долгие века, будучи кем-то спрятаны между внутренней и внешней кладкой минарета. Среди них найден палимпсест, на котором текст, написанный куфическим письмом, нанесен на стертый более, ранний, исполненный древней хиджазской письменностью. А на двух листах, размером 60х50 см, оказались рисунки мечетей, сделанные цветными чернилами. Манера их исполнения, по мнению специалистов, напоминает декоративное искусство мастеров Дамаска эпохи халифов Омейядов, что позволяет датировать рисунки началом VIII века.

Уничтожение разноречивых списков Корана, а также записей, на основании которых они составлены, произведенное по указанию халифов, наиболее серьезное препятствие при выяснении истории возникновения текста и редакций этой книги. В сохранившихся и распространяемых сейчас списках Корана есть лишь некоторые отличия, сводящиеся в основном к разному делению на стихи и другие разделы (например, джузы или сипары, всего 30), введенные для удобства чтецов. Общее число аятов в старейших списках Корана колеблется в пределах от 6204 (в басрийском списке) до 6236 (в куфийском, индийском и некоторых других списках); в общепринятых списках, размножаемых теперь типографски, обычно 6226 или 6238 аятов.

Каждого, кто впервые приступает к чтению Корана, поражают прежде всего постоянные нарушения в нем хронологической и особенно смысловой последовательности. Необычным кажется и то, что его суры расположены, как правило, не по их хронологии или содержанию, а по размеру. За немногими исключениями суры, как мы уже отмечали, начиная со второй, названной "Корова" ("аль-Бакара"), расположены так, что по своему размеру к концу книги они все более уменьшаются. Если во второй главе 286 аятов, то в третьей - 200, в четвертой - 175, в пятой - 120 и т. д. В сурах 103, 108 и 110 всего лишь по три аята (в последней, 114-й главе шесть аятов). Но эта "последовательность" только внешняя. В большой мере условными оказываются также названия сур и обозначения в подзаголовке: "мекканская" или "мединская". На это обстоятельство было обращено внимание еще в средние века. Однако произведенные с тех пор попытки хронологического расположения сур и аятов Корана, предпринятые толкователем Корана Джалальаддином Суйути (1445-1505), а затем европейскими исследователями XIX и XX веков Г. Вейлем, А. Шпренгером, В. Мьюром, И. Родвелем, Г. Гримме, Т. Нельдеке и Ф. Швалли, Р. Блашэром и др., не дали до сих пор больших результатов. Это объясняется прежде всего тем, что все названные исследователи были в той или иной мере связаны с клерикальной традицией, находились под влиянием авторов "неисчерпаемых морей" предания, хотя у последних едва ли имелись заслуживающие доверия источники, кроме того же Корана.

Вопросы хронологии и контекстовой терминологии Корана в советской арабистике освещались прежде всего К.С. Кашталевой (1897-1939). "Интересуясь Кораном как историческим источником, она применила оригинальный терминологический метод к его изучению и на ряде этюдов показала значение нового подхода для внутренней истории памятника и фиксации хронологического порядка его частей"[Крачковский И.Ю. Избранные сочинения. М.-Л., 1958, т. 5, с. 168.]. Сохраняет определенный интерес, например, ее этюд "К вопросу о хронологии 8-й, 24-й и 47-й сур Корана", опубликованный в "Докладах Академии наук СССР" за 1927 год. Речь идет, собственно, о терминологии нескольких аятов названных сур, обычно относимых комментаторами-традиционалистами к "военным речам Мухаммеда" мединского периода, точнее, ко 2-му и 3-му подразделам этого периода. Как правильно подчеркнула Кашталева, имея в виду хронологические рамки сур Корана, "следует скорее говорить о времени создания тех или иных отдельных стихов... так как состав каждой суры (независимо от того, была она названа "мекканской" или "мединской". - Л.К.) большею частью является разновременным и пестрым"[Кашталева К.С. К вопросу о хронологии 8-й, 24-й и 47-й сур Корана. - Доклады Академии наук СССР. Серия В. Л., 1928, с. 102.].

Обратившись к 47-й суре Корана - "Мухаммед", Кашталева прежде всего познакомила читателя с тем, как ее истолковывают крупные европейские исламоведы - Г. Гримме (1864-1942), Т. Нельдеке (1836-1930) и Ф. Швалли (1863-1919). Оказалось, что Гримме относит ее к первому подразделу мединского периода, а Нельдеке и Швалли - ко второму.

Доводы у каждого исследователя свои. Так, исходя из содержащейся в 47-й суре "военной речи пророка", в которой сказано, как сражаться, поступать с пленными, относиться к уклоняющимся от сражения, Гримме считает ее относящейся ко времени незадолго до битвы при Бедре[Grimme Н. Mohammed., Th. 11. Einleitung in den Koran. Munster, 1895, S. 27.]. А Нельдеке, обратив внимание на места этой же "речи", где упор сделан на посрамление уклонившихся от битвы, полагает, что она произнесена не до, а после битвы при Бедре[Noldeke Th. Geschichte des Qorans. 2 Aufl. bearb. von Fr. Schwally. T. I. Leipzig, 1909. S. 189.]. Отметив это противоречие, Кашталева резонно заключила, что "если трудно решить, сказана ли данная речь до сражения или после него, то еще труднее решить, было ли это сражение битвой при Бедре или какой-нибудь другой". В итоге Кашталева, сославшись на аяты 22, 24, 27, 28, 30-34 и 36 суры 47, пришла к новому заключению: "По контексту эти слова скорее могут относиться к внутренним врагам Мухаммеда, уклоняющимся от битвы, таящим недоверие к пророку в его же лагере, чем к его внешним врагам мекканцам"[Кашталева К.С. К вопросу о хронологии 8-й, 24-й и 47-й сур Корана, с. 105.]. Полагая так, Кашталева указывает еще одну возможную дату 47-й суры, 4-й аят которой заключает уже приводившийся нами текст, позднее получивший известность как фанатический "стих меча", начинающийся словами: "А когда вы встретите тех..." (см. выше, с. 55). Однако следующий, 5-й аят, как и аят 33, той же 47-й суры истолковывает войну уже не как исполнение предписанного мусульманам Аллахом истребления и покорения неверных (о чем читаем в "стихе меча"), а как испытание верующих - "усердствующих и терпеливых". Это же находим в тафсирах, комментариях Корана мусульманских богословов, где содержится истолкование также уже упомянутой нами битвы при горе Оход, относимой к более позднему времени, чем битва при Бедре.

Права Кашталева и в том, что в названных аятах Корана, как, кстати, и некоторых других, можно найти "намеки на исторические факты, относящиеся к III (мединскому. - Л.К.) периоду, в частности к эпохе битвы при Оходе". Основательно и ее заключение, согласно которому рассмотренные ею в Коране указания, относимые к тому же периоду, по существу, "так же туманны, как и предыдущие". Установив это, Кашталева вполне логично пришла к выводу, что "новый способ исследования требует и новой хронологической классификации, основанной на материале этого исследования"[Там же, с. 106, 108.].

Заключения Кашталевой не были случайны и в других вопросах. Вместе с тем они отражали состояние исламоведения, и прежде всего изучения раннего ислама и его главнейшего источника - Корана, в те годы и не только в нашей стране.

В связи с этим небезынтересно вспомнить, что датский исламовед Франте Буль (1850-1932) в заключительной главе своей монографии "Das Leben Muhammeds" ("Жизнь Мухаммеда") писал о Коране как о "несомненно подлинном и верном источнике, единственно абсолютно правильном контроле над другими сведениями".

"К сожалению, - добавил он тут же, - ценность этого пособия сильно ограничена рядом присущих ему своеобразий". В числе их, прежде всего, редкость "ясных и недвусмысленных" исторических ссылок, "собственные имена встречаются как исключение"; если они и подразумеваются, то "в анонимной неопределенности". "Важные события и обстоятельства" упоминаются бегло, а не представляющим исторической ценности "пророческим легендам" отведено несоразмерно большое место. "Откровения разбросаны в беспорядке, так что не только трудно точно датировать отдельные разделы, но иногда трудно отличить мекканские от мединских"[Buhl F. Das Leben Muhammeds. Leipzig, 1930, S. 366-367].

Таким образом, если Кашталева пришла к выводу, что, следуя методу контекстового изучения терминологии и хронологии Корана, "опереться на способы доказательства классической критики текста представляется затруднительным"[Кашталева К.С. К вопросу о хронологии 8-й, 24-й и 47-й сур Корана, с. 106.], то и выводы представителя "классической критики" невольно приблизились к подобному заключению. Характеризуя состояние исследования раннего ислама, Ф. Буль считает его таким, что при анализе Корана оно заставляет исламоведа "весьма беспомощно стоять" перед главным источником, если не пополнять его данными преданий. Жалоб на недостаток или неполноту преданий быть не может их число "огромно; но трудность заключена в том, как отделить истинные от фальшивых, так как здесь вмещается столько лжи, сколько нет во многих других областях литературы человечества"[Buhl F. Das Leben Muhammeds, S. 367.].

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*