Реймонд Френц - В поисках христианской свободы
В 1985 году я получил письмо от человека, жившего в штате Нью–Йорк. Он написал:
Я был «в истине» на протяжении сорока восьми лет и служил от всего сердца. Как и большинство Свидетелей нашего возраста, я пережил различные унижения и тюремное заключение. Понимать сегодня, что организация, которую ты полюбил, и не думает питать к тебе ответных чувств, слишком больно. Но еще хуже то, что хотя в последнее время я и знал об этом, я все же держал свои догадки при себе. Я склонен думать, что страх поступать по совести умалил меня как человека, украл у меня те хорошие качества, которые были у меня до моего прихода в «истину». Мне кажется, что по этой причине я потерял самоуважение. По крайней мере ваша книга помогла мне это осознать. Как же ясно Иоанн говорил нам, что страх подавляет, и что боящийся не может проявлять совершенную любовь (1 Иоанна 4:18).
Я думаю, что его слова в большей или меньшей мере правдивы в отношении каждого из нас. Все мы были «умалены» в той или иной степени: иногда забывали о данном Богом рассудке, ограничивали свои проявления любви, сочувствия и милости, воздерживались от того, чтобы говорить правду, невзирая на обстоятельства. Конечно, не все находятся под одинаковым влиянием. Некоторым удается сохранить верность себе в большей мере, чем другим, они научились противостоять попыткам других втиснуть их в жесткий шаблон. Но даже в этих случаях у меня нет сомнения, что, потерю испытывают все и, по выражению из вышеприведенного письма, у всех «украли хорошие качества», не позволили нам отражать личность Христа в еще более полной мере. Говоря словами апостола, на людях все еще остается «покрывало», только теперь уже оно соткано не из распоряжений Моиисеева закона, а из новых правил и нового «записанного свода законов». Покрывало «лежит на сердцах» людей, ограничивая их понимание и размывая величественную картину, описывающую новое состояние людей перед Богом, ставшее возможным благодаря его Сыну[889]. Страх открыть глаза и постигнуть полное значение новых взаимоотношений с Богом через Христа ограничивает их «свободу речи», заставляет их скрывать и прятать свои подлинные чувства, маскировать слова — вместо того, чтобы демонстрировать открытость, прямоту и искренность, характерные для христианской свободы. Апостол возглашает:
Господь — это Дух, и всюду, где обитает Дух Господа, — там свобода! И мы все с открытыми лицами без искажений отражаем сияние славы Господа и изменяемся, всё более уподобляясь Ему. Его слава в нас все возрастает, ведь она исходит от самого Господа, а Он есть Дух[890]!
Некоторые из самых серьезных потерь, связанные с подчинением организации, накапливаются постепенно, суммируются на протяжении многих лет. Однако иногда урон от того, что человек не думал своей головой, а позволил другим принимать за себя решения, более очевиден.
Я знаком с женщиной с востока США, муж которой вырос в семье, находившейся среди самых ранних приверженцев движения Сторожевой башни в своей местности. Он стал «надзирателем собрания» и был «столпом» в сообществе Свидетелей. Дожив до средних лет, он внезапно скончался. Полагаясь на заверения Общества о близости конца, при жизни он не позволял материальным вопросам отнимать у себя много внимания. Он не оставил после себя практически никаких сбережений, так что его жена, которой теперь было за пятьдесят, была вынуждена искать работу, чтобы хоть как–то прожить. Она нашла работу в доме для престарелых. По долгу службы от нее требовалось носить форменную одежду, и, так как она не успевала попасть домой после работы до начала некоторых встреч в Зале Царства, она приходила в этой форменной одежде на встречи собрания. По какой–то причине, когда она поднимала руку, чтобы сделать комментарий на встрече, оратор постоянно «не замечал» ее. Когда она спросила, в чем причина такого отношения, старейшины ответили ей, что она носит форменную одежду, и что на собрании это «неуместно». Казалось, что на долгие годы служения (ее и ее мужа), а также на трудности, с которыми она сталкивалась как вдова, никто не обращал внимания.
Недавно я разговаривал по телефону с человеком, у которого в юности были очень хорошие успехи в школе. Однако, отказавшись от бесплатного обучения в университете, по окончании школы он стал пионером, а потом был приглашен служить в главное управление в Бруклине. Впоследствии он стал районным, а потом и областным надзирателем. Затем он женился, со временем у них с женой родились дети. Он нашел работу в крупной компании и так зарабатывал себе на жизнь. Однако недавно компания провела реструктуризацию в управлении, и появилась опасность, что его рабочее место сократят, особенно из–за того, что в свои пятьдесят с лишним лет у него не было никакого образования, наличие которого в его сфере деятельности стало стандатрным требованием. По его словам, он явно чувствует все последствия того, что в прошлом слепо доверял религиозной структуре и поддавался ее давлению, отказываясь даже подумать о чем–либо ином, кроме как о том, к чему она призывала его.
Я вспоминаю об одном наблюдении, которым со мной поделился Кен Пульцифер. Я тогда был членом Руководящего совета, Кен же являлся одним из работников главного управления, а до этого служил разъездным надзирателем. Однажды он пришел ко мне в кабинет и спросил, не найдется ли у меня времени поговорить. Его беспокоил вопрос о молодежи в организации. По сути он сказал следующее: «Мы призываем молодежь сразу же после школы становиться пионерами или подавать заявление в Вефиль. Многие так и поступают. Позднее они женятся или выходят замуж, заводят детей. В связи с этим они прекращают пионерское служение или уезжают из Вефиля. Теперь им нужно зарабатывать деньги, но так как на хорошо оплачиваемую работу их никто не возьмет, им приходится работать, где придется. Нужно платить за то и за это, в том числе оплачивать медицинские расходы. Трудности, с которыми они сталкиваются, оказывают давление на их еще неокрепший брак. Иногда браки не выдерживают и распадаются». Он хотел донести до меня, что мы совершаем ошибку, когда не даем молодым людям возможности по–настоящему подготовиться к жизни в современном мире. Я мог с ним только согласиться, но у меня не было никакой реалистичной надежды на то, что организация изменит свой подход к этому вопросу.
В 1971 году мы с женой и еще несколькими людьми совершили поездку по странам Востока (связанную с выступлениями на конгрессах Общества Сторожевой башни). В одной группе с нами была очень привлекательная женщина, с которой мы познакомились за несколько лет до того. Я заметил, что теперь она очень сильно хромает и спросил у одного из друзей, в чем же была проблема. Оказалось, что у нее было заболевание, сказывающееся на тазобедренной кости. Я поинтересовался, нельзя ли как–то вылечить этот недуг, и мой друг ответил, что, да, можно, и что доктора хотели провести операцию, но женщина отказалась. На мой вопрос, почему, он ответил: «Ну, знаешь, скоро ведь 1975 год». Одна ее нога уже была заметно короче другой. Тысяча девятьсот семьдесят пятый год пришел и ушел, а ее болезнь осталась — только вот оперировать было уже поздно.
Это лишь несколько из тысяч подобных случаев. Хотя в настоящее время организация не называет даты «окончательного решения» всех проблем человечества, постоянное напоминание о том, что «мы находимся на пороге нового мира» создает у Свидетелей Иеговы искаженный взгляд на реальность и не может не повлиять на их отношение к текущим трудностям. Можно привести массу примеров того, как человек закрывает глаза на действительность из–за того, что находится под властью иллюзий. Обычно мы с негодованием относимся к тем, кто склоняет малообеспеченных людей вкладывать свои средства в предприятия, основанные исключительно на спекулятивных сделках и часто заканчивающиеся полным финансовым крахом. Но есть вещи еще более важные, более ценные и, несомненно, более невосполнимые, нежели деньги. «Средством денежного обращения», «валютой» жизни является наше время: часы, дни, месяцы, годы. Эти ресурсы очень ограничены для каждого из нас. Например, даже если мы доживем до 80 лет, нужно понимать, что в момент рождения наши «сбережения» составляют около 30 000 дней. К сорока годам половина из этой «суммы» будет уже потрачена; к 50 годам у нас на счету останется лишь 11 000 дней, к 60 — около 7000. После этого наш «банковский» счет будет таять на глазах. Много столетий назад псалмопевец сказал:
Наши годы кончаются, словно вздох. Дней дано нам — семьдесят лет, наиболее сильным — восемьдесят. Переполненные страданием, быстро наши жизни проходят, и мы улетаем [«дни лет наших… — быстро мелькают они, и умираем мы», перевод Д. Йосифона]… Научи нас, за наши короткие дни, сделать мудрыми наши сердца[891].
