Станислав Сенькин - Семь утерянных драхм
— Собираемся, да все никак не соберемся. — Девушка с легким укором посмотрела на Михаила.
Я привстал, улыбнулся и легко пожал протянутую Инарой руку. Представился:
— Священник, отец Димитрий.
— Инара. — Она чуть было не рассмеялась. — Вы простите, чудно просто как-то видеть человека в рясе в этой квартире. Не знала, что у Михаила есть друзья священники. Он мне никогда о вас не рассказывал. У него, честно говоря, совершенно другой круг общения.
— Мы с Мишей были соседями и учились в одной школе в параллельных классах.
— Да, он в бэшке, а я в вэшке. — Михаил тем временем поставил на огонь чайник. — Ну вы пообщайтесь пока, а я схожу сделаю одно дело. — Михаил виновато посмотрел на Инару. — Не сердись, дорогая. Постараюсь управиться быстро.
Инара в ответ недовольно хмыкнула:
— Делай, как считаешь нужным, мы же уже говорили на эту тему.
Михаил быстро пошел в свою комнату к «единственному другу». Честно говоря, я был доволен, что он ушел. Не хватало мне еще стать свидетелем семейного скандала. Инара тем временем заварила свежий чай:
— Он хоть чем-нибудь вас покормил?
— Я не хочу есть. Чаёк вот попили с коньячком! Только, ради Бога, Инара, не надо хлопотать, я сыт.
— Чаёк? — улыбнулась Инара. — Никакого гостеприимства. Миша вроде бы добрый, но гостей принимать не умеет. Где вы его подобрали?
— Мы встретились в центре, возле Красной площади. Я его случайно узнал — и вот решили пообщаться и вспомнить былое.
Инара пристально посмотрела мне в глаза:
— Что ж, отлично! И как давно вы не общались?
— Ой! Очень давно. Он сюда переехал вместе с родителями. Мы еще в школе учились.
— То есть вы совершенно не знаете, чем он живет, чем занимается?
— Нет. Он пока об этом ничего не говорил.
— Еще бы он об этом вам сказал. — Девушка достала из кармана зеленой кофты пачку сигарет. — Вот допрыгается, тогда поздно будет. — Она казалась слегка расстроенной. — Вы не против, если я немного покурю в форточку?
— Нет. Я имею в виду, что не против.
— Хотя ладно! — Она положила сигареты обратно в карман. Давайте лучше пить чай.
— Давайте.
— Миша, ты ещё долго?! — Инара открыла дверь кухни.
— Нет, скоро… посидите, я скоро… — послышался слабый голос.
— Ну, это минимум на полчаса. — Инара тяжело вздохнула и толкнула обратно скрипучую дверь. Она немного помолчала и снова тяжело вздохнула:
— Я хочу вам кое-что сказать о Михаиле, только вы ни в коем случае не говорите, что я его с вами обсуждала, а то мне достанется. Хорошо?
— Конечно. — Я поправил очки.
Инара налила мне и себе зеленый чай. Она казалась очень серьёзной. Время было уже около трех часов дня. Я извинился перед Инарой и позвонил матушке, сказав, что встретил старого друга и задержусь на какое-то время…
Честно говоря, мне повезло с матушкой. Мы познакомились в университете, учились на одном курсе. Она пела на клиросе вторым сопрано — тихая, красивая и скромная русская девушка. Её родители преподавали в университете, а отец был вхож в семью академика Лосева, который принял тайную схиму с именем Андроник. С тех пор, как я принял священство, она называла меня в присутствии других людей только на «вы». Она не устраивала мне сцен и прекрасно понимала, что значит быть женой священника. Во многом матушка превосходила меня, она была добрее, мягче и сердечней. Она постоянно заряжала меня своей радостью и сердечностью. Без нее мне было куда труднее. Я благодарил Бога, за то, что Он дал мне такую жену, и сам старался беречь её и лишний раз не расстраивать.
Инара краем уха, но с интересом слушала мой ласковый разговор с матушкой:
— Давно женаты?
— Да, венчались уже больше десяти лет назад. Сын у нас растет.
Инара тяжело вздохнула и села за стол:
— А мы вот с Мишей всё никак не соберемся под венец. Вы, конечно, понимаете, что дело не во мне, а в нём. Если бы вы смогли убедить его в том, чтобы он, наконец, решился пойти со мной в ЗАГС, я была бы вам очень благодарна.
Я отпил из кружки. Чай был очень хорош.
— По церковным законам, конечно, нужно зарегистрировать свои отношения и повенчаться. А вы крещёная?
— Да, крещёная. Вот только в церковь я постоянно не хожу, разве что свечку поставить. Я покрестилась буквально за несколько дней до того, как мы с Мишей познакомились. Что-то грустно мне было, а тут посмотрела по телевизору программу «Слово пастыря». Там священник или епископ — я не очень-то в этом разбираюсь, учил, что крещение — это второе рождение. Подумала, что если покрещусь, моя жизнь изменится. Меня покрестили с именем Ирина. У меня мама-то русская, а отец — бакинец.
— Ну и как жизнь — изменилась?
— Да. — Её взгляд стал очень грустным. — Только вот до сих пор не могу понять — в плохую или хорошую сторону. Где-то через неделю после обряда я познакомилась с Мишей. Хорошо это или плохо? — Она внимательно посмотрела на меня. — Так вы поговорите с Михаилом насчет ЗАГСа?
— Хм. — Я левой рукой пригладил бороду. — Вы знаете, Инара. Я, конечно, могу поговорить с Михаилом на эту тему. Разумеется, лучше всего вам расписаться. Я даже мог бы потом обвенчать вас. Вот только не уверен, что он меня послушает. По нашему короткому общению у меня сложилось впечатление, что Михаил не верит в Бога или, по крайней мере, не доверяет священникам. Дай Бог, конечно, чтобы я ошибался. Перемена, что произошла с ним, очень меня огорчает, поскольку раньше в детстве он был верующим человеком. Даже скажу больше — во многом благодаря ему и я стал верующим.
— Да, вы здесь абсолютно правы. Не очень-то он жалует священников. — Инара с тревогой и печалью посмотрела на меня. — А вы что, не знаете, что Мишиного отца убили из-за иконы?
— Нет! — Я удивленно посмотрел на девушку. — Убили из-за иконы! Он мне что-то тут рассказывал, как раз до вашего прихода… как они с другом вернули икону Матери Божьей храму, но в руках бандитов остался его дневник, по которому они могли его вычислить.
— Да, это та самая история. А дальше произошло следующее: этот бандит — Босяк — узнал Мишин адрес в школе, целую неделю следил за квартирой. Как он говорил потом на суде, он просто хотел отомстить пацанам… Хотел забраться и спалить квартиру, очень уж он разозлился тогда на них. Короче, отец Миши заболел и остался в тот день дома. Когда вор взломал дверь, отец вышел ему навстречу. Босяк испугался и ударил его отца монтировкой по голове. У отца случилось кровоизлияние в мозг, и он через несколько часов скончался. После этого всё в семье пошло кувырком — мать не выдержала горя и уволилась с работы. Затем… в общем, ладно, если Миша захочет, сам вам всё расскажет. Для него мать — очень больная тема. Она была последние годы не в ладах с рассудком и умерла всего несколько лет назад. Вы, наверное, обратили внимание на закрытую комнату? — Да.
— Миша оставил там всё так, как и было при жизни родителей. Он никогда ее не открывает. Он странно замкнулся после смерти матери. Сейчас ещё ничего, а вот когда я с ним только познакомилась, он вообще ходил чернее тучи, мрачный и озлобленный на всех. Мы познакомились у одного общего друга на дне рождения. Мне стало жаль Мишу, — он был весь такой несчастный, только-только похоронил маму. Он доверился мне и рассказал об этой истории. Мы стали встречаться… Тогда он мне нравился больше, чем сейчас, не был таким злобным и самоуверенным. Хотя я все равно продолжаю его любить. Но не знаю, сколько мы еще пробудем вместе. Мне нужна в жизни уверенность, а с ним — как на вулкане, не знаешь, что ожидать завтра…
— Извините, Инара, что перебиваю вас. Я очень-очень хочу помочь вам, но для этого мне обязательно нужно знать одну вещь.
— Какую?
— Я до сих пор не понимаю, откуда у Миши нелюбовь к священникам. Он обещал мне всё объяснить, но пока я так ничего и не понял. Неужели из-за этой иконы?
— Он вам рассказывал про отца Артемия?
— Это настоятель храма Великомученицы Екатерины?
— Да. После убийства отца Миша поехал к нему со своим другом.
— Морозом?
— Ага, Морозом. Кстати, у этого Мороза прадед тоже был священником, его расстреляли, вы знаете?
— Да, знаю. Продолжайте.
— Они тогда приехали и рассказали отцу Артемию про убийство отца, про суд. Ещё вроде бы про что-то… — Инара зевнула и прикрыла ладонью рот. — Лучше спросить у Миши. И между ними что-то тогда произошло — что-то очень неприятное. Я точно не знаю что. Миша не любит говорить на эту тему. Наверное, как я сама думаю, Михаил спросил священника, почему Бог допустил, чтобы его отец невинно погиб. Может быть, они не поняли друг друга и возник конфликт. Я не могу сказать, что Миша — человек неверующий. Но вот — вы правы — к священству он относится неодобрительно. С удовольствием смотрит все эти язвительные программы по НТВ, где высмеивается порочное духовенство. — Инара долила себе чая. — Михаил считает, что отец Артемий его предал. Поэтому я весьма удивилась, обнаружив у него в квартире священника. — Она улыбнулась. — Налить вам еще чайку?
