Дмитрий Мережковский - Тайна Запада: Атлантида - Европа
«Ты, Господи, судишь того, кто поступает с дерзостью и гордостью… Некогда ты погубил исполинов, уповавших на силу и дерзость свою», молится первосвященник Израиля, Симон, во дни царя Антиоха Эпифана — «Явленного» бога, «Человекобога» (III Маккав. 2, 4).
«Дерзость», hybris, — «дух титанической, божеской гордости» — общий дух нефилимов и атлантов: «с дерзостью устремилась держава их из глубины Атлантики на всю Европу и Азию».
Дух один — имя одно: «Бодрствующие», «Бдящие», egrêgoroi, — имя падших ангелов; «Стражи», phylakes, — имя «богоподобных людей», andres theioi, правителей допотопных Афин; смысл обоих имен один: кто «стережет», тот «бодрствует».
«Стражи» Платона суть воины, и «Бодрствующие» Еноха тоже. «Произошла на небе война», и сошедшая на землю часть небесного воинства разделяется на «десятки», «декады», с военачальником, «дэкархом», во главе каждого. Все они у Еноха названы по именам: Самиаза, Аракиб, Арамиил, Азазиил и проч. (Hén., VI, 7.) Видно, что этому военному устройству он придает большое значение, потому что смысл всей книги — рождение войны.
XXIIИмя одного из младших близнецов-атлантов у Платона Azaes (Рl., Krit., 114, с), a y Еноха Azazeel — имя ангела, научившего людей войне. Может быть, это созвучие имен не случайно.
XXIII«Стражей» у Платона 20000, «бодрствующих» у Еноха 20, по одним спискам, 200 по другим (Fr. Martin, p. 12). Нули отпадают или прибавляются с легкостью, а два остается — роковое число для «не сделавших выбора», двойственных.
XXIV«Стражи» стерегут безоружных; «Бодрствующие» бодрствуют над спящими. Что это напоминает? «Тысячи мудрых, скорбных, и миллионы счастливых младенцев» в земном раю Великого Инквизитора — в будущей «культуре демонов».
Может быть, «демон» Сократа стоял и за спиною Платона, когда мечтал он о своем рае — второй Атлантиде — совершенной Республике.
XXVКто эти «Бодрствующие» во всемирной истории? Ангелы-демоны великих культур, такие исполины духа, как Александр, Цезарь, Наполеон? Нет, и эти — усыпленные жертвы стоящих за ними Бесплотных, Бодрствующих.
«Все, сколько их ни приходило предо Мною, суть воры и разбойники… Я есмь пастырь добрый… Овцы мои слушаются голоса моего… и они идут за мною. И я даю им жизнь вечную, и не погибнут во век», — говорит единый Бодрствующий, Егрегор Божественный (Ис. 10, 8; 11, 27–28).
Этого еще не знает Платон, но уже знает Енох; вот почему голоса их так различно говорят об одном.
6. ОТ ЕНОХА К ИИСУСУ
«Ангелы, оставившие вышний сонм и погрязшие в похотях, открыли женам неизреченное, aporrêta, что запало в их гнозис», — толкует «Еноха» Климент Александрийский (Clement Alex., Strom., V, 1). Слово aporrêta взято из языческих мистерий: тайна их — тайна падших ангелов.
«Вы были на небе, но вам еще не были открыты все тайны небес; вы познали только тщетную тайну; в ожесточении ваших сердец, вы открыли ее женам, и жены и мужи умножили ею зло на земле», — судит Господь падших ангелов «Еноха» (Hén., XVI, 3–4).
IIЧто это за «тщетная тайна»?
Может быть, бен-Элогимы слышали громовую песнь Херувимов:
Приходит заклатися
и датися в снедь верным.
Слышали, но не поняли, было это или будет; может быть, и было — как будто было. Был или будет Сын, тоже не поняли. Тот, «спадший с неба, как молния», подобно им, не сделавший выбора, колеблющийся, двойственный, мерцающий, —
Ни день, ни ночь, ни мрак, ни свет,
не любящий — только жалеющий, сын, восставший на Отца, — может быть, и Сын, — как будто Сын.
Вот первая, тщетная тайна, а вот и вторая.
Смертная мука всех языческих таинств — ненасыщающая плоть, неутоляющая кровь — тень Плоти и Крови.
«Пили кровь», — говорит Енох об исполинах; «Пили кровь», — говорит Платон об атлантах. Пьют сначала тень крови, тень плоти едят, а потом, истребляя, пожирая друг друга, будут есть уже настоящую плоть, пить настоящую кровь.
Белая магия сделается черною, солнце померкнет, ось мира поколеблется, небо упадет на землю, — и «конец земле, конец всему».
III«Смертным язвам» войны учит людей тот самый ангел Азазиил, который соблазнил Еву. Первое падение — одного человека, второе — всего человечества; первый грех — непослушание, второй — мятеж; тот — немощь, этот — сила. Был ли возврат после того, мы не знаем; но знаем, что этот невозвратен. Сын Адама, Каин, убил Авеля, а теперь уже нет Авелей, все — Каины. Люди все еще люди, после того греха, а после этого — дьяволы. Всю плоть мира вовлекают они в падение свое: «Всякая плоть извратила путь свой на земле».
Мать дитя свое изготовила к трапезе.
И Мать Земля изготовила род человеческий.
Чтобы спасти мир, Бог должен истребить людей. Казнь потопа — милость для них; если бы не Бог, — сами бы себя истребили; если б не в воде, — в крови утонули бы.
IV«К небу возопили погибавшие люди, и вопль их дошел до неба, — повествует Енох. — Выглянули из окон небесных архангелы, Михаил, Уриил, Рафаил и Гавриил; увидели всю на земле текущую кровь, всю неправду творимую, и сказали друг другу: „Воплем человеческим вопит земля к небу, жалуются души человеческие вам, святые неба: отнесите, говорят, наш вопль ко Всевышнему“» (Hén., VIII, 4; IX, 1–3).
Так и сделали архангелы. Бог решает потоп, посылает ангела сказать Ною: «Спасайся», и велит Рафаилу: «цепью свяжи Азазиила, кинь его во мрак, острыми камнями завали, мраком вечным покрой, доколе не будет брошен в огонь, в великий день Суда». — «И сказал Господь Михаилу Архангелу: „Самиаза свяжи и тех, кто с ним, осквернившихся с женами… заключи их под холмами земли, до дня Суда“» (Hén., X, 4–6, 11–12).
Первый Суд — конец первого мира — соединяет Енох с концом второго. То же делает ап. Петр или неизвестный сочинитель Послания Петра: «Бог ангелов согрешивших не пощадил, но, связав узами адского мрака, предал блюсти на суд» (II Пет. 2, 4). И неизвестный сочинитель «Послания Иуды»: «Ангелов… оставивших свое жилище, соблюдает в вечных узах, под мраком, на суд великого дня» (Иуд. I, 6).
Кто «заключен под холмами» и «связан узами адского мрака», мы знаем, — титаны.
Люди скорбят над тобою,
Над вековечною славой
Братьев, титанов погибших, —
плачет хор океанид у ног Скованного Прометея (Aesch., Prom., v. v. 408–409).
Прометей на Востоке, Атлас на Западе соединяют Атлантиду с Европой — Азией. Казнь падших ангелов — казнь титанов-атлантов.
V«В те дни, — продолжает Енох, — увидел Ной, что земля трясется, и близко ее разрушение. И пошел оттуда на край земли» (Hén., XLV, 1).
Что значит «оттуда»? Значит: «с Востока», потому что на Востоке — Ермон, куда сошли ангелы. Что значит «край земли»? Значит: «Запад», потому что Ной идет к Еноху-Атласу, живущему на Западе. Если потоп будет по всей земле, то причина его и начало — то, от чего вся земля трясется, — не на Востоке, а на Западе. В древнейшем Бытии Еноха, — сравнительно с новым, Моисеевым, Запад и Восток перевернуты.
«Ной пошел оттуда на край земли, к деду своему, Еноху и возопил трижды плачевным голосом: „Слушай! слушай! слушай!“ и сказал: „Что на земле происходит, от чего труждается так и трясется земля?“»
Далее следует рассказ уже от лица Ноя: «Произошло великое землетрясение, и голос был с неба, и пал я на лицо мое. И дед мой, Енох, пришел ко мне и, став надо мною, сказал: „Для чего возопил ты ко мне плачевным голосом?“ И сказал мне Енох: „…вся земля погибнет с живущими на ней… тебя же одного спасет Господь“» (Hén., LXV, 1–4, 10, 12).
Только потоп знает Бытие Моисея; в обломках древнейшего Бытия, у Еноха, так же как в «Атлантиде» Платона, происходит землетрясение вместе с потопом.
VI«И показал мне Ангелов мщения, готовых развязать силы вод подземных для истребления всех живущих на земле», — продолжает Енох. — «И заключил Господь Ангелов, научивших людей неправде… в огненную долину на Западе», где «расплавленные горы металла» и «великое кипение вод», и «запах серы», и «огненные реки», — должно быть, лавы (Hén., LXVI, 1; LXVII, 4–6).
Слишком все это напоминает вулканическую зону Атлантики, где погибла Атлантида, чтобы и о ней самой не напомнить.
VII«…И пало небо на землю, и земля поглощена была великою бездною; и рушились холмы на холмы, горы на горы… И я возопил: „Погибла земля!“» (Hén., LXXXIII, 3–5)
Так повествует о потопе Ной израильский, а вот как о нем повествует Ной вавилонский, Атрахазис, в шумерийском «Гильгамеше» XXV века, может быть, повторяющем значительно древнейший подлинник:
Ануннаки-дьяволы подняли факелы,
Облистали Землю страшными блесками.
Ярость Ададова вздыбилась до неба,
Свет дневной обратила во тьму
И разбила землю, как сосуд горшечника. —
Дул, не слабея, весь день, ветер полуденный,
Выл и ревел, гнал воды на-горы.
Как полки, на людей волны падают;
Люди друг друга не видят во тьме,
Небо не видит земли погибающей.
(Gilgam., XI, 97 et ss.)
«Семь водопадов падали с неба на землю, — продолжает Енох. — И открылись под землей источники вод… и вся земля покрылась водой… и воды кипели». Кипели, должно быть, на вулканическом огне. — «И плавал ковчег на воде» (Hén., LXXXIX, 2–6).
