Павел Михалицын - Мудрость Пятикнижия Моисеева
В еврейском оригинале книга имеет название Вээ́ле шемо́т – «И вот имена». Именно так звучит ее первая фраза. Русское же название книги – «Исход» является буквальным переводом греческого слова, которым она названа в Септуагинте (переводе Ветхого Завета на греческий язык III в. до Р. Х.). Греческое наименование книги, в отличие от еврейского, выражает основную идею ее содержания. Древнейшие из дошедших до нас списков книги «Исход» были обнаружены в середине XX в. в пещерах Кумрана неподалеку от Мертвого моря и датируются II–I вв. до Р. Х.
Протагонистом книги «Исход», как уже отмечалось ранее, является пророк Моисей. Мы не будем специально останавливаться на всех подробностях необычной во всех отношениях биографии этого великого человека, мы лишь пройдем вместе с вами, уважаемые читатели, по наиболее значимым ее эпизодам. Условно жизнь пророка Моисея можно разделить на три равных отрезка: сорок лет в Египте, затем сорок лет жизни в Аравийской пустыне и столько же лет служения народу израильскому. Всего 120 лет[71]. В каждом из указанных периодов есть свои кульминационные моменты, о которых и будет наш рассказ.
Чудесное спасение от расовой «чистки» и жизнь при дворе фараона
Итак, начнем, как и полагается, с самого начала. Краткая предыстория рождения великого пророка, боговидца, законодателя и спасителя еврейского народа Моисея следующая. После смерти Иосифа количество евреев в Египте увеличилось настолько, что стало угрожающим в глазах фараона и его ближайшего окружения, которое опасалось политической измены со стороны последних: «И восстал в Египте новый царь, который не знал Иосифа, и сказал народу своему: вот, народ сынов Израилевых многочислен и сильнее нас; перехитрим же его, чтобы он не размножался; иначе, когда случится война, соединится и он с нашими неприятелями, и вооружится против нас, и выйдет из земли [нашей]» (Исх. 1, 8–10). По этой причине египтяне решили определить израильтян на наиболее трудные строительные работы, но этот ход оказался неудачным – численность потомков Израиля еще более возросла. Тогда фараон придумал еще более чудовищный план – умертвлять всех детей мужского пола непосредственно после рождения, причем осуществление этого плана поручил повивальным еврейским бабкам. Когда последние отказались от исполнения этого злодеяния, фараон своим указом повелел египтянам: «…всякого новорожденного [у Евреев] сына бросайте в реку, а всякую дочь оставляйте в живых» (Исх. 1, 22).
Под действие этого указа и должен был подпасть Моисей, но Божий Промысл распорядился иначе. Как повествует книга «Исход», «Некто из племени Левиина пошел и взял себе жену из того же племени. Жена зачала и родила сына и, видя, что он очень красив, скрывала его три месяца; но не могши долее скрывать его, взяла корзинку из тростника и осмолила ее асфальтом и смолою и, положив в нее младенца, поставила в тростнике у берега реки, а сестра его стала вдали наблюдать, что с ним будет. И вышла дочь фараонова на реку мыться, а прислужницы ее ходили по берегу реки. Она увидела корзинку среди тростника и послала рабыню свою взять ее. Открыла и увидела младенца; и вот, дитя плачет [в корзинке]; и сжалилась над ним [дочь фараонова] и сказала: это из Еврейских детей» (Исх. 2, 1–6). Как это ни парадоксально, но именно дочь фараона становится спасительницей будущего возмутителя спокойствия непоколебимого Египта. Так как дочь фараона не могла иметь детей, то в этой чудесной находке она увидела действие Провидения. Сестра младенца находит в лице своей матери для него кормилицу. Ребенок был впоследствии усыновлен дочерью фараона и получил имя Моисей: «И вырос младенец, и она привела его к дочери фараоновой, и он был у нее вместо сына, и нарекла имя ему: Моисей, потому что, говорила она, я из воды вынула его» (Исх. 2, 10).
Объясняя этот текст, Д. В. Щедровицкий пишет: «Кто же нарек его Моисеем: мать или дочь фараона? Ведь обе они упоминаются в этом стихе. Когда в XIX веке был заново открыт и изучен древнеегипетский язык, то оказалось, что в имени Моше́, “Моисей”, скрыта контаминация двух смыслов, двух этимологий – древнееврейской и древнеегипетской. По-древнеегипетски “Мосе” означает “сын”, “дитя”. Это слово является частью имен некоторых фараонов: Тутмосе (Тутмос) – “сын бога Тота” (бога мудрости), Яхмосе (Яхмос) – “сын бога Яха” (бога Луны) и т. д. По-древнееврейски “Моше” (от глагола (маша́) – “вытягивать”, “вытаскивать”, “избавлять”) значит “извлеченный”, “вынутый”, “спасенный”, а при символическом истолковании этого имени – “извлекающий”, “выводящий” и “спасающий”. Видимо, мать так назвала мальчика по внушению свыше: “Моше” – это одновременно и “вынутый из воды”, и “тот, кому суждено вывести, спасти, извлечь” из темных вод египетского рабства израильский народ. Таким пророческим именем, притом с древнееврейской этимологией, могла, конечно, наречь ребенка только родная мать. Имя, однако, звучало так, что оно понравилось и дочери фараона, которая, истолковав по-своему, восприняла его как египетское – “Мосе” – “сын”, “дитя”. Так, по Промыслу Божьему, пророческое имя, данное матерью, Моисей сохранил и во дворце фараона»[72].
Попав в круг египетской элиты, Моисей получил блестящее образование: «И научен был Моисей всей мудрости Египетской, и был силен в словах и делах» (Деян. 7, 22). Этот малоизвестный период жизни пророка прот. А. Мень описывает следующим образом: «Есть глубокий смысл в рассказе о том, что Моисей был спасен и воспитан египтянами. Сами угнетатели народа Божия становятся невольными орудиями Промысла, показывая тем самым, что воля Господня совершается вопреки всему. По преданиям, Моисей был научен “всей мудрости египетской” (Деян. 7, 21–22). Об этом писал Филон в своей книге “Жизнь Моисея”. Во всяком случае, очевидно, что будущий вождь и пророк во многом стоял выше своих невежественных соплеменников-пастухов. Более того, и другие левиты были тесно связаны с египтянами (Офни, Финеес, Мерари, Пасхор и др. носили египетские имена). Поскольку в качестве кормилицы для Моисея была взята его собственная мать (Исх. 2, 8–9), он не утратил связи со своим народом, хотя и рос в египетском окружении. В какой степени Моисей был обязан урокам жрецов, неизвестно, но некоторые элементы основанного им культа (напр., Ковчег) имеют аналогии в египетской религии. Не исключено, что с монотеистическими воззрениями он познакомился именно в период обучения в Египте»[73].
Свой среди чужих – чужой среди своих. Вынужденная эмиграция
Уже в достаточно зрелом возрасте с ним произошел один случай, который изменил всю его дальнейшую судьбу: «Спустя много времени, когда Моисей вырос, случилось, что он вышел к братьям своим [сынам Израилевым] и увидел тяжкие работы их; и увидел, что Египтянин бьет одного Еврея из братьев его, [сынов Израилевых]. Посмотрев туда и сюда и видя, что нет никого, он убил Египтянина и скрыл его в песке. И вышел он на другой день, и вот, два Еврея ссорятся; и сказал он обижающему: зачем ты бьешь ближнего твоего? А тот сказал: кто поставил тебя начальником и судьею над нами? не думаешь ли убить меня, как убил [вчера] Египтянина?» (Исх. 2, 11–14). Столкнувшись с несправедливостью и жестокостью по отношению к своим иноплеменникам, Моисей, видимо в порыве ревности, убивает египетского чиновника, т. е. совершает преступление, каравшееся немедленной смертью. Скорее всего, он не хотел убивать египтянина, но случилось то, что случилось. Тяжелое состояние Моисея усугубилось еще и тем, что его собратья по крови продолжали относиться к нему как к чужому, еще и укоряя его тем самым поступком, который спас одного из них от смерти. Для них он и оставался чужим, одним из угнетателей, а возможно, и предателем, который лишь на миг проявил сострадание и оказал помощь. Положение Моисея было критическим, так как он, рассчитывая на понимание и поддержку со стороны одноплеменников (Ср.: «Он думал, поймут братья его, что Бог рукою его дает им спасение; но они не поняли» (Деян. 7, 25)), в действительности наткнулся на стену непонимания и отчуждения. Наилучшим выходом из подобной ситуации была эмиграция из Египта, что и сделал Моисей: «И услышал фараон об этом деле и хотел убить Моисея; но Моисей убежал от фараона и остановился в земле Мадиамской» (Исх. 2, 15). В этом регионе жили родственные Израилю племена. Здесь пророк обрел не только пристанище, но и вторую родину: местный священник Иофор (который, как и Моисей, почитал единого Бога) отдал ему в жены свою дочь Сепфору, здесь он впервые познал радости отцовства и спокойной, оседлой жизни, и здесь ему явился Сам Господь Бог.
Феофания в пустыне: неопалимая купина
Подробности этого необычного Богоявления описаны в третьей главе книги «Исход» следующим образом: «Моисей пас овец у Иофора, тестя своего, священника Мадиамского. Однажды провел он стадо далеко в пустыню и пришел к горе Божией, Хориву. И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает» (Исх. 3, 1–2). Православное толкование этой феофании видит в несгорающей купине (терновый куст) прообраз Божией Матери, вместившей в себе огонь Божества. Другое толкование видит здесь указание на человеческую плоть Иисуса Христа, которая осталась неповрежденной при соединении с Его Божественной природой. Свт. Кирилл Александрийский в образе купины видит изображение дальнейшей судьбы израильского народа, который хотя и воспринял внешним образом закон, но не воспринял его теплоты и внутреннего света[74].
