Адин Штайнзальц - Библейские образы
В мифах других народов есть персонажи, подобные Шимшону, например Геракл, но даже у неевреев мало кто из этих юных силачей, не умеющих контролировать свои действия, стал национальным героем. Тем более необычно это для еврейской традиции.
Противоречивая фигура Шимшона кажется неуместной в контексте Священного Писания. Особые обстоятельства его рождения, как и то, что он как будто был назореем и судьей, лишь еще больше озадачивают. И вообще, возникает вопрос — почему ему уделено так много места в Танахе, при том, что многие другие персонажи упомянуты вскользь?
Решение загадки личности Шимшона может помочь нам понять нечто основополагающее в Танахе и дать ключ к постижению смысла героических деяний как вида откровения.
Прежде всего следовало бы внимательно рассмотреть сам феномен пророчества. Пророк в библейском смысле — это человек, который, благодаря своим личным качествам и будучи избран Всевышним (как, например, Ирмеяу[12]), становится орудием того, что в средние века мудрецы называли Б-жественным достоянием. Пророчество есть действие этого достояния через избранника, который, таким образом, играет роль выразителя того, что Всевышний хочет сообщить людям. И когда это происходит, человеческая природа временно отступает на второй план; пророк в такой момент становится инструментом чего-то, не относящегося к человеческим качествам. Слова, которые вещает пророк, содержат высшую мудрость; они выражают предзнаменование, провидение. При этом весьма существенно не только содержание пророчества, но и то, как пророчество проявляется в пророке и каков сам пророк. Через него Б-жественное достояние нисходит к людям, через пророка людям сообщается воля Всевышнего.
Неизмеримая важность этого феномена выходит за пределы конкретного откровения: пророк воплощает в себе контакт нашего мира с высшим миром. Реальность переживаний пророка в момент пророчества показывает, что есть канал коммуникации с миром, который обычно недосягаем для нас. Осуществление этой связи возложено на пророка, что и освящает его деятельность.
Феномен нисхождения Высшей Силы к людям через одного из представителей рода человеческого может проявляться в разных формах. Разумеется, классическим выражением пророчества является речь Всевышнего, вложенная в уста пророка; но Шхина может проявляться и в действиях избранного. Назначение рассказа о Шимшоне, может быть, и состоит в том, чтобы показать нам этот другой аспект проявления Б-жественного. В самом деле, несмотря на всю парадоксальность и нетипичность образа Шимшона как пророка, нельзя отрицать, что и через него Б-жественное достояние нисходило к людям. Конечно, большинство пророков выражали повеления Всевышнего в интеллектуальной и даже поэтической форме. Но Шимшону было дано выражать это проявлениями сверхчеловеческой физической силы и удали, настолько выходящими за рамки обычного, что они представляются Б-жественными по происхождению.
Талмуд говорит, что пять героев еврейской истории были сформированы по особой Б-жественной схеме, и в том числе Шимшон. Мудрецы, таким образом, отмечали, что пророчество может быть выражено и через силу и что об этом прямо говорится в тексте Танаха: «И начал дух Б-га двигать им в стане Дана, между Цорою и Эштаолем» (Шофтим 13:25). Что же это за дух, который двигал Шимшоном? Мидраш утверждает, что это был дух силы, исходящей от Всевышнего. А если так, то Б-жественный дух, который у других пророков выражался в мудрости и праведности, у Шимшона проявлялся в виде невероятной физической силы. Поэтому он — пророк Б-жественной силы, выражаемой через физическую мощь. Все существо Шимшона есть проводник этой стороны Б-жественного. Он сам говорит об этом, намекая Далиле на свое отличие от других людей. Конечно, в затеях Шимшона не было большого смысла, и они не имели отношения к источнику его силы. Однако, когда он перестал быть назореем и утратил пророческую способность контакта со сверхъестественным, когда была разорвана связь между его человеческим существом и его возможностью быть проводником высших сил, он стал таким, как все люди.
Не благодаря необычайной физической силе стал Шимшон героем. Его сила проистекала из чего-то в нем, что действовало на ином, не физическом уровне. Он был проводником проявления Б-жественного — хотя и необычным, странным с нашей точки зрения, образом. А поскольку он был подлинным пророком, то те немногие молитвы, которые он произносил, сразу же находили отклик. Вспомним случай, когда он испытывал жажду после того, как сокрушил врагов ослиной челюстью: по его желанию вода появилась. Или другой случай, когда, стоя между столбами здания, где собрались филистимляне, Шимшон решил, что должен умереть вместе с ними (Шофтим 16:30). Его обращения к Всевышнему не касались судьбы народа, не просил он и мудрости для себя. Он просил силы, потому что он был пророком такого рода. Он был истинным пророком в своей сфере — как проводник Б-жественной мощи.
Таким образом история Шимшона подтверждает библейский принцип, согласно которому все реальные силы в мире, независимо от их характере, происходят исключительно от Б-жественной силы. Как сказано: «Да не хвалится мудрый мудростью своею, да не хвалится сильный силою своею, да не хвалится богатый богатством своим. Но хвалящийся пусть похвалится лишь те, что разумеет и знает Меня» (Ирмеяу 9:22, 23). Образ Шимшона является выражением идеи об избраннике, предназначенном функционировать в качестве инструмента Б-жественного, но, в данном случае, — не путем использования слов. Это и делает Шимшона уникальным среди библейских пророков, являющихся пророками высшей мудрости или, по меньшей мере, мудрости сердца.
Проявление Б-жественного достояния в Шимшоне сравнимо в некоторой мере с представлением о Машиахе — человеке, который будет прямым инструментом Б-жественной силы и огромных возможностей действия. Сам по себе Шимшон вполне мог бы быть простым человеком, не осознающим великого значения своих действий, но когда на него нисходило вдохновение, он преображался. И тогда он мог взвалить на себя и унести ворота Газы, растерзать льва или свалить колонны здания. Ему не нужно было что-то говорить. Его действия были выражением Б-га в нем, проявлением сверхчеловеческой силы, нисходящей свыше.
14
Рут
Книга Рут, Брейшит 19:30–38
СКРЫТЫЙ РОДНИК
Рут (Руфь) — одна из двух женщин, именами которых названы отдельные книги Танаха. При этом она — единственная из героинь Священного Писания, у которой нет обычных человеческих недостатков. В этом отношении Рут стоит особняком не только среди героинь Танаха, но вообще среди людей. Жизнь Рут в ее молодые годы была очень нелегка, но невзгоды для нее оставались чем-то внешним, не затрагивая ее души, сохранявшей целостность и чистоту.
У нас нет достоверных сведений о происхождении Рут. По традиции считается, что она была дочерью Эглона, царя моавитского. Но в повествовании о ней мы не встречаем даже намека на ее солидарность со своим народом. Напротив, впечатление такое, что Рут чувствовала себя чужой в своей стране. Рут — это архетип истинного прозелита, который, переходя в иудаизм, в сущности не претерпевает изменений в своей личности, поскольку и раньше принадлежал другому миру, сам того не осознавая.
В более широком контексте история Рут — это пример всеобъемлющего процесса, прослеживаемого на протяжении всего Танаха, — процесса обретения человеком своего места, процесса реализации потенциальных связей, идущих из глубины веков.
Комментаторы считают, что своим «возвращением» в иудаизм Рут искупила ошибки своих далеких предков. Поэтому ее связывают с родом царя моавитского; выражаясь языком Кабалы, она искупила священную искру Моава. Проясняется скрытая сущность Моава и восстанавливается древняя, забытая связь.
Согласно книге Брейшит, Моав был сыном Лота, племянника Авраама. Лот не только сопровождал Авраама на пути в страну, обещанную ему Всевышним, — он был как бы двойником Авраама. Разумеется, сходство между Аврагамом и Лотом лишь частичное. У Лота было много недостатков, потомки его родились в результате кровосмешения[13], и жизнь свою он завершил печально и неприглядно. Тем не менее, как отмечается в мидраше, различные события и действия — и положительные и отрицательные — в конечном счете выливаются в нечто значительное, в «свет Машиаха». Добрые дела остаются, а последствия неверных и злых поступков в конце концов исчезают. И даже в тех случаях, когда, казалось бы, торжествует зло, не теряются искры добра. И, объединяясь, они, в конечном счете, порой спустя много поколений, проявляют себя, никогда не исчезая бесследно. Так рецессивный ген может передаваться из одного поколения в другое, не обнаруживая характерных признаков до тех пор, пока в результате генетических перекомбинаций он не проявится как сохраняющая свою силу наследственность. Если при этом проявляется редкое качество, то его обладатель как бы оправдывает своим появлением на свет существование длинной цепи предыдущих поколений. Так было и с Рут. Ее отец, царь моавитский Эглон, был потомком Балака, который, как считают комментаторы, относился почтительно к Б-гу Израиля и к пророкам. Эти-то чувства и ожили в Рут, которая совершенно очевидно проявляет стремление освободиться от пут своего происхождения, чтобы возродиться в еврейском народе. И она делает это без колебаний и без всякого насилия над собой. Вторая невестка Наоми, Орпа, возвращается после смерти мужа в свою семью и снова становится частью нееврейского мира[14].
